Нотации перед обедом

— ...В твоем доме в избытке едят малодоступные обычным людям продукты, доченька. И ты, со своим нехристем, лопаете их, заедая тонкими ломтями дорогого хлеба с маслом.
— А икра, мама? Ты забыла упомянуть об икре. И это достигло уже апогея. Об этом говорит все, от магии сексуальных практик и до похоронных ритуалов. А пищевые привычки — это вторая натура, тут ты права.
 — Тьфу на тебя, обучилась от него еврейским шуточкам! Чтоб я больше про похороны в своем доме не слышала!
— Не буду больше, мама. Это он меня растлил. Все это у него от отсутствия глубоких духовных ценностей. У-у, космополит безродный!
— А вот это уже не соответствует принципам здорового питания, доченька. И не отшучивайся, когда твоя мама с тобой говорит!
— Ой, и не говори мама. Это просто изысканная форма самоубийства какая-то такая диета. Христопродавец то мой меня совсем разбаловал. Как увидит меня — так сразу лыбится. Ну каждая сторона жизни у него рассматривается исключительно через призму сексуального инструментария... Так меня этим замордовал, так замордовал...
— Ой, боюсь я, доченька, что ты с этим в пропасть катишься Конечно, он тебе переводит деньги на карточку, всё это я понимаю.
— Деньги? Впервые слышу, мама!
— Зато хорошо видишь, красотка ты с грузом разочарований за плечами. Пусть не так, чтоб ух, но все-таки. Смотрю я на вас — вы же не едите, вы за столом каждый свой успех символизируете. Ты что-то там высокомерно ножом в тарелке ковыряешь. Он вообще, не в тарелку, а на тебя смотрит как на предмет роскоши, настолько взволнован...
— Да он всегда этим взволнован — на работе что попало хрумкает.
— А этот парад поверхностных радостей простые люди то очень не одобряют, доченька, уж можешь мне поверить. Ну не наша это повседневность. Псевдопандемия лжегонореи какая-то, честное слово. А у нас тут, в дерене под Рузой, разруха и безденежье, люди все больше духовной жизнью живут из-за материальных трудностей. Другого позволить себе не могут...
— Фитнесом надо заниматься! И народ к ним потянется.
— Ты уж извини меня, что я тебе сейчас объясню все сжато и доходчиво, но скромнее быть нужно быть как-то, доченька. Тем более, что он у тебя сама знаешь кто, да не приведи Господь! Ну не надо вам высовываться то так из-под плинтуса. Ну пол багажника УАЗа Патриота фруктов то!
— Так он сказал, чтоб я покупала, пока не будет похоже на скульптуру «Изобилие» с ВДНХ, мама. Ну все время покушается на ценности и устои, христопродавец. Не знаю, что и делать с ним.
— Тоска это по старому советскому прошлому грызет его изнутри, надо же! Годы свое берут, оно конечно. Но, с другой стороны, а люди то вокруг тоже не слепые! Они-то, когда все это видят, не о скульптурах с ВДНХ ведь думают....
— А чего ему боятся то? Дети у него в Израиле. Чуть-что — и сам убежит. А не убежит — так он уже все равно старый. А мне тем более боятся нечего. Кто я есть? Мы же с ним не оформлены. Скромны менеджер по продажам, простоя женщина из народа по происхождению. Кому я нужна при любой власти?
— Ну, нужна- не нужна — это, при наших то Партиии-с-Правительством, никогда не угадаешь. Так что как бы ваш полярный медовый месяц не закончился бы трагически, доченька.
— Трагически- не трагически, а пятый год живем. Мы с ним Антошку подняли, уже в третий класс ходит. Дом нам тут в деревне под Рузой он нам новый построил, забыла в какой развалюхе жили? Я с ним хоть белый свет увидела...
— Это да. Но психика то у людей сейчас слабая — ну и закручивается мощная воронка эмоций. А ты как думала, доченька моя?  Бойтесь народа своего! И в Европе с антисемитизмом, говорят, не так все благополучно.
— Что, его там нет?
 — Вот ты все шутишь, доченька, а я опасаюсь справедливого возмездия. Европа то не сопротивлялась Гитлеру потому, что сначала фашизм ее победил идеологически. После чего военная победа сама упала немцам в руки. И войну они проиграли только на поле боя. А в душе остались теми же, кем и были. Что в Берлине, что в Киеве, хоть где. А ты как думаешь?
— Я думаю, что любой красивой женщины был покровитель, мама.  Иначе она быстро чахнет и превращается в женщину — «я и лошадь, я и бык». А я так не хочу. Пусть лучше меня на руках носит седой мужчина с перебитым носом....
Так что перестань, мама. Мораль в твоих словах, конечно, есть, но спорная. А в Новом Уренгое это так в глаза не бросается, там полгода ночь, полгода мошка. Обойдется как-нибудь... И потом, ну ты то меня знаешь. Иногда мне так хочется выебнутся перед всеми этими, мама! Пролететь над гнездом психушки, блин. Слушай, а мой папа случайно евреем не был?
— Да не был, не был он евреем, а уж красивый был какой... Ты вся в него, доченька. И все у тебя потом получается наоборот, как у папы твоего. И один беспредел у тебя в голове и полное отсутствие логики... Да и сгинул он совсем молодым... Да не дай Бог!
— Слушает он. Смотри у меня, мировая закулиса!
— Я бы не стал недооценивать бесценное духовное наследие твоей мамы, кукла Лена.
— Да пошел вы оба со своими... Считай, что я для этого слишком хороша собой и слабоумна... Тем более, что в детстве я была очень ленива в учёбе. Мама подтвердит.
И потом. Опять у тебя под капотом что-то стучит. Да пребудут с тобой вечные Болгарка, Сварка и Свалка, ибо путь их — это и есть путь УАЗа Патриота. Паяц, опять в салоне бензином воняет! Нормальную иномарку купи! В деревню под Рузой на этом драндулете въехать стыдно. Я просто на грани...
— Я плоть от плоти Крайнего Севера (см. картинку над текстом), кукла Лена.
Мой транспорт — собачья упряжка. УАЗ Патриот — это для меня уже роскошь.
— Угу. Плоть он, причем крайняя. От полуострова Ямал....
....Да, мы в деревне под Рузой. А мама кукла Лены любит читать своей дочери нотации, накрывая на стол. При этом на меня обе они не обращают никакого внимания...
А сегодня мы обедаем в беседке!