Московская болезнь

Дотошным учёным – медикам, наверное, точно известно, сколько в мире всяких болезней. Какие-то часто распространённые: ну кто, скажите, не болел гриппом? Другие очень редкие, а есть и уникальные, коих во всём мире считанные случаи. Не ищи, уважаемый читатель, в медицинской энциклопедии «московскую болезнь», не найдёшь. Хотя она есть, и порою принимает весьма тяжёлые формы, и многие ей страдают. Итак…
Май 1984 года  в Москве выдался тёплым и солнечным, совсем летняя погода, и уже в середине мая самые нетерпеливые начали купальный сезон. Махнуть бы сейчас на природу, на озеро, подальше от шумного и раскалённого города… Но – не выйдет, Андрюха!..
Андрей Круглов сейчас – уже не беззаботный студент Строгановки, а выпускник, и сейчас самая горячая пора – защита  диплома. Какое уж тут купание…
В качестве дипломной работы он уже год работал над большим полотном на тему уральских кузнецов. Были сделаны множество этюдов, зарисовок, не раз переделывал всю композицию, но теперь, кажется, получилось интересно. В полумраке кузницы центральная фигура старика – кузнеца, у горна – чумазый парнишка-подмастерье, а офицер – драгун принимает саблю, осматривает. На наковальне лежит заготовка другой сабли, в углу стоят несколько готовых.
Удачно получилось контрастное освещение и общий колорит картины, в общем, неплохо вышло.
На защиту диплома приехала и его невеста, Леночка – изящная, тоненькая девушка с роскошной русой косой, похожей на какой-то большой пшеничный колос. Юное, свежее её лицо не испорчено макияжем, и оттого ещё прелестнее. Она здесь частый гость, уже второй год встречается с Андреем; прошлым летом он с приятелем оформлял актовый зал в музыкальной школе, где она преподаёт, там и познакомились.
Как и следовало ожидать, защита диплома прошла спокойно, без проблем, и вскоре выпускники шумно отмечали это великое событие в ресторане. Здесь Андрей был уже без Леночки, не надо ей видеть эти пьяные рожи… С ней отметим это потом, в своём уютном гнёздышке.
Гнёздышко это – двухкомнатная квартира в Сокольниках; в своё время Леночку благоразумно прописали к родной бабушке, настал час – и бабушка тихо угасла в больнице на девяносто втором году жизни. Квартиру отремонтировали  своими силами, обставили мебелью, и теперь Леночка с Андреем готовятся к свадьбе.
Вот так и получилось, что уральский паренёк, родившийся и выросший в Перми, становится москвичом. Для художника Москва – лучшее место, здесь кипит творческая жизнь – выставки, конкурсы, художественные салоны, общение с коллегами, связи, да что тут говорить – столица!
Свадьбу отпраздновали в кафе, в кругу близких родственников и друзей. Из Перми приехали родители Андрея, его тётка с мужем  и двоюродный брат с женой.
Квартира на время превратилась в шумное общежитие. Но вот отшумела свадьба, разъехались гости, и молодые, опьянённые счастьем, радуются жизни. Боже, как всё чудесно складывается – как в сказке!..
Этот период в жизни молодых очень метко назван « медовый месяц». Именно месяц, а  не год, два, три… Порадуйтесь своему безмятежному счастью месяц, а потом жизнь вернёт вас к суровой реальности.
Вскоре после свадьбы было решено съездить на Урал; Андрею хотелось показать молодой жене родные места, а заодно познакомить с родственниками.
Сборы были недолгими, и вскоре Андрей вытаскивал багаж на такой привычный, до боли знакомый перрон вокзала города Пермь.
Леночка на Урале ещё не была, всё ей в диковинку – и множество заводских труб, и мрачноватая архитектура этого города - трудяги.
А потом началась нескончаемая вереница визитов – к родственникам, к знакомым и друзьям; Боже милостивый, сколько же их, всех и не запомнишь! Везде принимали с радостью, и все очень одобряли Андрея – молодец парень, москвичом теперь стал! Лену это раздражало – ну и стал москвичом, так и что с того? Будто в лотерею выиграл… Какая разница, где человек живёт, на Урале или в Москве?
Впрочем, эту разницу она вскоре начала понимать, когда они прошлись по магазинам Перми.
Её поразил дефицит самых простых вещей – постельного белья, лампочек, мяса и масла, молочных продуктов, одежды, обуви и лекарств. Всё, что в Москве спокойно продаётся в большом ассортименте, здесь является дефицитом. Боже мой, будто в другую страну приехала!
А город ей понравился. Сколько же интересного здесь – они ходили в театр, по музеям, выставкам, концертам, ездили на озеро, где катались на лодке и ловили окуней, купались и загорали.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, вот и отпуск у Лены подходит к концу, пора в Москву возвращаться. Да и Андрею надо устраиваться на работу.
Провожали  их, как лучших друзей, было много тёплых, искренних слов, добрых пожеланий…
Но Леночку немного озадачило одно обстоятельство: все эти милые, добрые люди совали им списочки – что купить для них в Москве. «Господи, это сколько же придётся бегать по Москве, чтобы всё это купить и выслать? Наверное, за неделю не управлюсь…»  Наивная душа, она не представляла, что эти списочки – лишь верхушка айсберга. Ведь эпидемия дефицита продолжается и усиливается.
Вернувшись в Москву, они первым делом побежали по магазинам; не откладывая в долгий ящик, сразу выслать все эти дефициты. Надо же отблагодарить людей за радушие и гостеприимство.
Андрею предложили неплохое место – преподавать в детской художественной школе, он с радостью согласился. Дома стал писать маслом портрет жены, продолжил серию графических работ на тему Урала – надо готовиться к выставкам.
Лена тоже всерьёз заинтересовалась изобразительным искусством, нередко сама предлагала сходить на какую-то выставку, постоянно следила за новинками. Вечерами подолгу  обсуждали увиденное, и Андрея удивляло, насколько тонко она чувствует искусство. Что и говорить – поистине родная душа.
А между тем с Урала пошёл поток писем, от родных, друзей, знакомых, и письма довольно похожие; сначала изъясняются в искренней любви, восхищаются талантом Андрея, потом всяческие самые добрые пожелания, и наконец, главное: «Андрюша, я надеюсь, ты мне поможешь кое-что достать – а далее спи-и-исок…» Причём письма пошли даже от самых дальних родственников, о таких в народе говорят – нашему забору двоюродный плетень, или ещё так – седьмая вода на киселе. Впрочем, ещё больше удивило Андрея письмо соседа, Николая Ивановича. Он был известен своей надменностью; всегда с какой-то брезгливо- надменной миной на лице, никогда не отвечал на приветствия, не говоря уже о том, чтобы самому первым поздороваться. Видимо, величие ему придавало то обстоятельство, что он работал каким-то мелким начальником на железной дороге. Когда-то Андрей с ребятами смеялся: «Только бы ему не дали повышения, тогда точно лопнет от важности!» Письмо это было так не похоже на него; сначала привычные, как штампованные, слова приветствий и пожеланий, а потом сразу, по-деловому: «…сапоги женские, тёплые, размер 39 – 40, колбаса копчёная – 5 кг, батарейки квадратные – 4 шт…» Андрей читал и смеялся – как в Посылторг заявка! Где же он мой адрес взял? Вишь, теперь и он в друзья лезет, хотя раньше и не здоровался никогда.
А письма всё шли, и все эти заявки уже стали надоедать, уж слишком много времени на это уходит. Одна надежда, что это временно, это скоро пройдёт, стоит только всех обеспечить… Наивная надежда – ну где же всех обеспечишь, если в стране эпидемия Дефицита!
А тем временем в стране начались резкие перемены. После очередных пышных похорон к власти пришёл Горбачёв и объявил Перестройку. С экрана телевизора он рассказал народу, что грядут большие перемены, и честно предупредил, что нужно готовиться к трудностям, что придётся потерпеть. Вообще политики всегда врут, к этому все привыкли, работа у них такая. Но здесь Горбачёв не соврал – нам действительно стало трудно, порою невыносимо трудно (впрочем, во многом благодаря его же идиотским указам).
Прошло ещё немного времени, и уже в Москве с прилавков исчезло былое изобилие товаров, опустели полки магазинов и выросли длинные очереди за самыми обычными, самыми необходимыми товарами. Изменился даже лексикон москвичей; уже не говорили «я купил колбасы, купил носки», а звучало так: «Я достал колбасы, достал носки…»
В магазины теперь Лена одна не ходила, всегда с Андреем, потому что уже не очередь решала дело, а часто просто сила. Нередко среди покупателей доходило до мордобоя. Где уж тут Леночке справиться, одна надежда на силу и ловкость Андрея. Господи, можно ли было представить себе такое?
А письма с Урала не только не кончались – наоборот, их стало ещё больше, и просьбы о помощи – ещё требовательнее.  Пришло письмо от да-а-альней родственницы, тёти Любы. Андрей совершенно не помнил её, да и виделся ли с ней когда-нибудь? После стандартного, штампованного вступления началась основная часть; какая я несчастная, бедненькая горемыка, одна надежда сейчас на тебя, Андрюшенька, а дальше – спи-и-исок… Одному Богу известно, скольких сил и времени стоило Андрею выполнить – нет, не всё, а лишь часть – то, что было возможно. Следующее письмо от тёти Любы обескуражило его. Тон письма резко изменился:
«…я же просила чёрные колготки, а ты выслал коричневые. Андрюша, ты что, дальтоник?! Ты не отличаешь чёрное от коричневого? Ты же художник! У дочки чёрное платье, чёрное пальто, ну как она оденет коричневые колготки, сам подумай?  А туфли, которые ты выслал, не могут стоить таких денег. Андрей, я понимаю, конечно, что ты не прочь заработать денег, но спекулировать и наживаться на собственных родственниках – это уж слишком! Я была о тебе другого мнения…»
Конечно, она не могла знать, сколько времени потерял Андрей в этих страшных очередях, как с боем удалось вырвать эти колготки (другого цвета не было), как после долгих мытарств удалось на рынке купить эти туфли…
А вскоре получилась другая история. Субботним вечером Андрей работал, натягивал холст на подрамник и грунтовал его, а Лена хлопотала на кухне, когда раздался звонок в дверь.
Андрей открыл – о Боже! Двоюродный брат Мишка из Перми, а с ним какой-то мужик незнакомый.
- Андрюха, знакомься – это мой шурин Серёга. Мы тут по делам в Москву приехали ненадолго, ты не против, если у тебя поживём?
- Ну заходите, раздевайтесь.
Погостили они несколько дней, а когда уезжали – в тот же вечер снова звонок в дверь: тётя Валя с дочкой из Перми: - Андрюша, мне Маринку нужно показать врачам, можно мы пока у тебя поживём недолго?
И потянулись  ходоки к Андрею, и каждый со своими разговорами вечером на кухне (как это важно узнать Андрею, сколько картошки посадила тётя Валя и сколько потом собрала, и что дядя Ваня валенки подшил и кроликов развёл…) И ещё каждый приезжающий имеет к Андрею особые просьбы – найти, достать, помочь, узнать. Отказать как-то неудобно, родня всё-таки, но где на всех время взять?
А ходоки всё тянулись – родня, знакомые, родные знакомых, знакомые родных и так далее.
Квартира стала какой-то странной гостиницей, причём бесплатной, где живут порою совершенно незнакомые люди. Лена была в отчаянии: - Андрюша, ну что же это?  Сколько нам это терпеть придётся? Андрей успокаивал её как мог, но надолго ли?
Опять звонок в дверь. На пороге две девицы весьма экстравагантного вида.
- Здрасьте. Вы Андрей? А мы из Перми, вот Вам письмо.
Андрей развернул сложенный тетрадный лист, пробежал глазами. ...«Ты меня должен помнить, когда ты ещё маленький был, вы с отцом ко мне заходили как-то, ты ещё на качелях качался и упал, ревел здорово – помнишь? Мы с тобой родня, я племянник жены твоего двоюродного брата. Моя дочка, Танюшка, решила поступать в Москве в медицинский институт, она вместе с подругой  Ирой, прими их, Андрюша, пусть у тебя поживут, пока поступать будут, и помоги им, пожалуйста. Они ведь Москвы не знают, так что вся надежда на тебя…»
- Ну что же, проходите, раздевайтесь.
С этими дамочками хлопот было гораздо больше, чем с прочими гостями. На следующий день  они приехали изрядно навеселе, довольно шумные, а ночью Таню стошнило в туалете, видать, какую-то гадость пили. Наутро у Андрея с ними состоялся серьёзный разговор, они пообещали больше так не делать.
В итоге Таня не поступила, завалила экзамен, а подружка Ира прошла. По такому случаю абитуриенты прямо во дворе института устроили пьянку с мордобоем, вызвали милицию, и Андрею пришлось ещё и в это дело вмешиваться.
Наконец – слава тебе, Господи! – они уехали.
А вскоре Андрей получил очень обиженное письмо от Таниного папы.
«…Андрюха, ну что же это получается? Подружка её поступила, а Таня нет. А ведь она тебе родня, ты подумай. Нельзя же быть таким равнодушным, надо было помочь девчушке, а тебе, похоже, всё равно… Не по-человечески это как-то, я так надеялся на тебя…»
Андрей несколько раз перечитал это письмо, потом дал его жене. Та прочитала, швырнула письмо  и закричала: -Хватит, всё! Больше не могу, не хочу знать никаких гостей, никаких посылок и просьб, с меня хватит!
Андрей ещё никогда не видел жену в таком состоянии. Истерика была на весь вечер, слёзы, крик.
С трудом удалось её успокоить. Но для себя он сделал вывод – нужно действительно как-то это прекратить, ну сколько можно? Ведь это не кончается…
А утром было принято единственно  верное решение: срочно менять адрес.
Поиск вариантов был недолгим, и вскоре они переехали в Кузьминки, где квартира была даже чуть побольше, а окна выходили в Кузьминский парк, и от метро недалеко. Родителям Андрея сообщили адрес «до востребования», если захотят приехать – на вокзале встретим, привезём.
А всем остальным – имя им легион – не сообщили адреса, всё, хватит…
И теперь Андрей и Леночка живут уже спокойно, в своей тихой и уютной квартире, занимаются творчеством или просто своими повседневными хлопотами.
                «Московская болезнь» у них прошла…