Страшный кетчуп

Вот невезуха!.. Новый 2008 год в Москве сразу озадачил тридцатиградусными морозами.
Каждый раз, когда по радио после выпуска новостей сообщали прогноз погоды на завтра, Борис откладывал дела и с надеждой слушал – вдруг потеплеет? Увы – опять  то же, тридцать, а в Подмосковье местами до тридцати двух…
- Чёрт знает что, всю зиму так будет, что ли? За столько лет впервые собрался зимой на дачу, так вот именно теперь такие морозы! А, была не была, оденусь потеплее и всё же поеду.  Отвезу грузы, да и гляну, как там зимой моя дачка?
Вообще  Борис зимой там не бывает – что там делать в эту пору? Да и добраться туда сложно; до какого-то места ещё расчищает дорогу трактор, а дальше – по пояс в снегу добираться, и далеко добираться, так ведь ещё с грузом… Поэтому он и не пытается, обычно ждёт до весны, ради чего такие подвиги совершать?
Поздней осенью Борис оставляет там запас продуктов, дрова, чтобы весной можно было пораньше начинать работу. Маленький  утеплённый домишко с печкой – что ещё нужно садоводу?
А ехать всё же надо, этот груз дома сильно мешает. Груз – стёкла для парника; на работе расчищали кладовку, а там большая стопка одинаковых стёкол, для парника как раз то что надо. Они тяжёлые, лучше их на санках, по зимней дороге, на санках вес совсем не чувствуется. Вот только морозы всё не кончаются…
…На пустынной зимней дороге далеко слышен скрип снега под ногами. Борис, закутанный  как полярник, тащит санки. Шапка и воротник заиндевели, мороз прихватывает пальцы сквозь тёплые рукавицы. Вот уже и трансформатор показался, трактор расчищает только до него, а дальше – держись, Борис, тебя ждёт трудный путь, по пояс в рыхлом снегу.  Пока до места доберёшься – семь потов сойдёт.
Но от трансформатора вдруг оказалась хорошо утоптанная тропинка. «- Слава тебе, Господи – хоть сколько-то легче будет, по тропинке-то, всё меньше потом по снегу пробираться…»-обрадовался Борис. А когда пошёл по ней, оказалось, она сворачивает на его улицу. «А-а, всё ясно, это мои новые соседи по осени дом поставили, да видать, кого-то из деревенских наняли зимой его отделывать, вот и ходят сюда работнички».
Но когда дошёл до своего участка, обомлел – тропинка идёт на его участок! Вот это фокус! Борис прошёл в калитку, остановился в раздумье. Домик, занесённый снегом, кажется ещё меньше. Возле него хорошо утоптанная площадка, наколотые дрова, такие же добротные тропинки идут к сараю, где сложены дрова, к туалету и колодцу; всё так по-хозяйски  обустроено – видно, кто-то основательно здесь обжился. Борис дёрнул дверь – незаперто, зашёл и встал как вкопанный: на его кровати спал незнакомый мужик. Свалявшиеся космы  чёрных волос разметались по подушке, заросшее щетиной лицо. На нём и свитер Бориса!
В домике жарко натоплена печь, на столе недопитая бутылка водки, остатки закуски… Да, неплохо устроился мужик, но что же сейчас делать?
И тут Борису на глаза попалась бельевая верёвка. Он тихонько связал ноги незваному гостю, тот не почувствовал, крепко спит. Борис взял другую бельевую верёвку, сделал на конце петлю и одел ему на левую руку, потом скинул верёвку за кровать, протянул её и тихонько привязал правую руку. Мужик и этого не почувствовал, и то сказать – почти бутылку водки выпил, совсем отключился. Борис ещё несколько раз связал руки, чтобы понадёжней, и тут мужик перестал храпеть, затих и открыл глаза. Минуту они молча смотрели друг на друга. Потом он зашевелился, но сразу понял, что связан.
- Э, а ты кто? – хрипло спросил он.
- Я – хозяин. А что?
- А чо ты меня связал?
- Да вот хочу и связываю.
- А ну развязал меня живо! Иначе кишки выпущу, моргалы выколю, башку оторву!
- Не, не развяжу.
- А ты  Ваську Рыжего знаешь?! А Федьку Косого знаешь?! В общем, если сейчас же не развяжешь – пеняй на себя, смерть твоя будет мучительной!
- Да не знаю я твоего Ваську, и Федьку не знаю; впрочем, и твоё – бывшее – имя меня тоже не интересует, потому что теперь у тебя другое имя, теперь ты – Мясо. Да, для меня ты просто Мясо.
Мужик подумал немного, вздрогнул, глаза его наполнились ужасом, он вдруг мгновенно протрезвел: - Э-э, слушай, так не шутят!  Слушай, отпусти меня, а? Я уйду навсегда, никогда больше сюда не вернусь, забуду сюда дорогу, отпусти, а?
- Не-е-ет, не отпущу!
- Слушай, не бери грех на душу, отпусти; я пить брошу, работать пойду, новую жизнь начну, не губи меня, отпусти, а?
- Не-ет, ты моя добыча, а свою добычу я ещё никогда не отпускал.
- Слушай, ты что, сдурел? Я тебе что, овечка какая или свинья, или курица?  Я же человек! Тебе что, жрать нечего, что ли?
- Да причём здесь «нечего жрать»? Ты пойми – никакое мясо не сравнится с человечиной; а ты ведь сам ко мне пришёл, ну и значит – судьба у тебя такая, а против судьбы не попрёшь!
Тут Борис вышел из домика и пошёл в сарай, где дрова сложены. Зашёл, глянул – да, видать, давненько  он здесь уже обитает, сколько дров уже потратил, чёрт поганый.
Он достал мобильник, набрал номер отделения милиции: - Здравствуйте, у меня такое дело – приехал на свою дачу, а там незнакомый мужик спит. Я его связал, вы приезжайте, заберите его.
Дежурный у него уточнил, как его участок найти, и попросил только слишком туго не перетягивать верёвки, чтобы не нарушить кровообращения, чтобы медицинских проблем не возникло. Ждите, скоро подъедем!
Борис вернулся в домик; гость его, похоже, время зря не терял, вся постель под ним сбита в комок, видно – рвался и метался, пытаясь освободиться. Сейчас лежит, хрипло и порывисто дышит и с ужасом смотрит на Бориса. А тот сел в уголок, достал мобильник и стал вроде как набирать номер.
- Алло, Васька? Привет, а у меня мяско есть!
Мужик с ужасом сжался, и кажется, дышать забыл, весь обратившись в слух.
- Свежее не бывает, он живой ещё лежит! Мужик, лет сорока примерно. Не, сам пришёл.
- У кого, у меня? Не, у меня он не смоется, связан по рукам и ногам бельевой верёвкой.
- Да не, ты чо? В общем, слушай, Васька – зимний день короткий, не будем зря время терять, бери Коляна и срочно газуйте сюда; мы его будем разделывать не здесь, а помнишь, где мы прошлый раз шашлыки жарили? Вот там; место глухое, там нормально будет. Только, слышь, Васька – нам ведь придётся по шоссе ехать, как бы нас кто не тормознул; сам понимаешь, нам с этим делом попадаться нельзя. Чтобы этого не произошло, сделаем так: у меня в багажнике большой белый пакет увидишь, в нём два комплекта милицейской формы. Один одеваешь ты, другой Колян оденет, вот тогда нас никто не остановит. Так что вы должны приехать ко мне в милицейской форме. И ещё, Васька – когда поедете, купите литр водки и кетчуп купите.
Мужик, затаив дыхание, слушал всё это, а услышав про кетчуп, вдруг разревелся; отчего-то именно это привело его в особенный ужас – его будут есть с кетчупом!!! Хотя какая тебе разница, будут тебя есть с кетчупом или без него, что от этого в твоей судьбе изменится? Но почему-то именно это напугало его больше всего.
А «разговор» продолжался: - Ну всё, Васька, жду вас, не задерживайтесь, пока!
Борис убрал мобильник. Томительно тянулось время; мужик то плакал с подвываниями, то всхлипывал как-то по-детски, а Борис сидел напротив него и куском наждачной шкурки чистил шампуры…
Наконец в тишине стал нарастать гул мотора. Машина остановилась там, где трактор расчищал – у трансформатора. А потом был скрип шагов, открывается дверь, и в домик вошли двое… в милицейской форме! Это было уже слишком; бедолага, увидев их, описался! Ведь он-то сразу понял – это не милиция, это Васька с Коляном приехали за ним, и кетчуп привезли!...
Жестоко? Пожалуй… Хотя так разобраться – а что оставалось делать Борису? Просто выгнать? Так он назавтра опять вернётся, ему здесь явно понравилось, плохо разве – тёплый домик с печкой, запас дров, запас продуктов, есть посуда и одежда, электричество и радиоприёмник – всё, что нужно. Неплохая гостиница, и всё бесплатно!
Набить ему морду? Так потом он дачу спалит. Просто сдать его милиции? Ну, серьёзной статьи ему не пришьёшь, разве как хулиганство, отсидит он свои пятнадцать суток. А в эти тридцатиградусные морозы отсидеть пятнадцать суток в тепле, когда три раза в день кормят горяченьким, и не надо заботиться о воде и дровах – это же санаторий для него будет! Отсидит этот срок и вернётся сюда же, в привычное место. А вот после того  спектакля, что устроил Борис – точно не вернётся, просто не сможет! Пережить здесь такое – на всю жизнь запомнится.
А потом – кто знает, может, после такого стресса  действительно всю свою жизнь переменит?
Интересно, какая у него была реакция, когда он понял, что это настоящая милиция, без кетчупа? Наверное, на радостях целоваться к ним полез?..