О Ташкентской государственной консерватории 50-х г

О Ташкентской государственной консерватории 50-х годов

В этом "повествовании" хочу рассказать о работе моего папы Михаила Васильевича Пономарева в Ташкентской государственной консерватории (ТГК), увязав эти сведения с воспоминаниями о педагогах данного почтенного храма культуры. Дело в том, что наша квартира находилась буквально в 200 метрах от ТГК, если идти от нее по правой стороне Жуковской в сторону вокзала. Папа преподавал на кафедре общественных наук с 1951 года. Эту кафедру в 50-е годы возглавляли весьма толковые люди: Петр Тимофеевич Трофименко, а после его смерти - Ольга Ефимовна Мельникова, превосходно эрудированный человек, очень уважаемая в кругах специалистов этого профиля, о чем говорит тот факт, что она входила в состав первой делегации профессуры, направленной в поездку по ВУЗ'ам США в 1958 году. Папа читал лекции (в разные годы по разным предметам) по этике, эстетике, историческому и диалектическому материализму, истории КПСС.

Я недаром начал свой рассказ с того, что наша квартира находилась недалеко от ТГК. Такая близость приводила к тому, что профессура и преподаватели ТГК запросто, что называется, в любое время, заскакивали к нам в гости.Тогда было принято приходить в гости без приглашений, а мой папа был очень демократичным, приветливым, человеком, он всегда очень дружески встречал приходивших гостей.

В число бывавших у нас входил и директор (название "ректор" появилось позднее) ТГК Мухтар Ашрафович Ашрафи, чрезвычайно интеллигентный человек, глубоко уважаемый моим папой, причем его было за что уважать. Он был порядочным и принципиальным человеком, который принимал в профессорско-преподавательский состав только высококлассных специалистов, абсолютно невзирая на то, что по поводу приема того или иного человека может сказать "княгиня Марья Алексеевна". По такому же принципу принимались в число студентов и абитуриенты: исключительно по уровню их таланта и степени образованности. Естественно, не могло быть и речи о каких-либо взятках.

Но, на мой взгляд, Мухтар Ашрафович не был демократичным человеком, он абсолютно не признавал какого-либо панибратства, держал себя с людьми сугубо официально, правил консерваторией довольно жестко, но очень справедливо. И к нам он заходил только один, а не с кем-либо еще. Он жил на той же стороне Жуковской, но еще на 200 метров дальше от консерватории, поэтому ежедневно пешком проходил мимо нашей квартиры, идя на работу и с работы.

Благодаря тому, что очень многие сотрудники данного ВУЗ'а бывали у нас, я знал почти весь профессорско-преподавательский состав ТГК того времени. Кроме этого, я довольно часто ходил на концерты в консерваторию, а также навещал папу на его кафедре, поэтому у меня было много возможностей познакомиться с "китами", на которых тогда держалась Ташгосконсерватория, и папа нередко знакомил меня с теми педагогами, кого я до этого еще не знал.

Наибольшее удовольствие я получал от общения с близким приятелем папы Александром Семеновичем Лисовским, профессором, возглавлявшим кафедру концертмейстерского мастерства. Это был чрезвычайно колоритный сибарит, весьма вальяжный, очень остроумный. Он был превосходным пианистом, но, при этом, разносторонним: помимо классики, он любил джазовую музыку, находившуюся в то время под категорическим запретом в стенах ТГК. Александр Семенович, время от времени, посещал вместе с папой пивной бар в парке имени Эрнста Тельмана. Иногда они брали с собой и меня, покупая там мне лимонад и соленые урюковые косточки.

Во время одного из таких походов, я услышал рассказ Лисовского о том, как однажды, будучи на отдыхе в Риге, он пошел с друзьями в ресторан, в зале которого играл джазовый ансамбль. Ему абсолютно не понравилась манера игры пианиста, и он попросил его дать ему возможность в течение нескольких минут помузицировать на рояле вместо него. Александр Семенович играл тогда настолько вдохновенно, что публика, находившаяся в ресторане, и даже сами музыканты ансамбля, в течение часа не отпускали его к своему столику, где Лисовского заждались друзья, заставляя его продолжать исполнение джазовых "стандартов" на рояле.  

Вспоминаю замечательную личность - заместителя директора ТГК Рудницкого. Мне было чрезвычайно жаль этого обаятельного человека, умершего в самом расцвете сил от инфаркта, причем именно тогда, когда врачи пришли к мнению, что, после длительного пребывания на больничной койке, он практически выздоровел. Ему разрешили встать на ноги, и в этот момент его не стало.

До сих пор я тепло вспоминаю довольно часто бывавшего у нас дома тромбониста Морозова. Очень приятный, мягкий в общении человек, он имел весьма интересную биографию. У него не было высшего образования, а людей с таким изъяном в биографии обычно даже близко не подпускали к преподаванию в ВУЗ'ах. Но для Морозова было сделано исключение: еще в царское время с самого верха была спущена "бумага", дававшая ему  разрешение вести класс игры на тромбоне в любом музыкальном учебном заведении России, так как не было в данной стране ни одного тромбониста, достигшего таких успехов в игре на этом музыкальном инструменте, каких сумел достичь он. Советская власть тоже выдала ему такую же "индульгенцию". И он оказался не только прекрасным тромбонистом, но и великолепным педагогом..

Столь же тепло вспоминаю замечательную Елену Михайловну Кензер, преподававшую хоровую литературу на кафедре хорового дирижирования. Она была мамой моего школьного приятеля Юры Кензера, который, по окончании 50-й школы и музыкальной школы имени Успенского, поступил в ТГК. Он учился на кафедре спецфортепиано, стал прекрасным пианистом, впоследствии преподававшим на этой кафедре. Я нередко бывал у них дома на улице Крылова, рядом с ТГК.

Вообще говоря, по моему мнению, на кафедре хорового дирижирования в ТГК, в числе других, работали еще два прекрасных человека: дирижер-хоровик профессор Валентин Иванович Князятов и Сергей Александрович Валенков, который вел хоровой класс. 

А сейчас перечислю тех высококлассных пианистов, с кем мне довелось в те годы познакомиться. Некоторые из них бывали в нашей квартире в гостях у папы. Это Абрам Моисеевич Литвинов и его жена Лия Борисовна Шварц, Анатолий Маркович Геккельман, Николай Михайлович Яблоновский.

В заключение скажу о том, что в своих написанных ранее повествованиях "Юзеф Гейманович Кон" и "Т.А.Руднев" я рассказывал о выдающихся педагогах Ташгосконсерватории Юзефе Геймановиче Коне, Арсении Николаевиче Котляревском, Виссарионе (Исере) Исааковиче Слониме и его жене Зельме Шмарьевне Тамаркиной-Слоним, а также о Товии Александровиче Рудневе.

Борис Пономарев