Сделка

       Летний вечер у горизонта жевал мякиш облака, нехотя выплёскивая прохладу на утомлённые жарой улицы. Я в хорошем настроении возвращался с работы домой.  Остановив машину у своего дома, я направился к подъезду.
- Толик!- окликнул меня мой друг Виктор. – Привет! Как дела? Как жизнь?
Я обернулся и остановился в удивлении.
- Ты? Сколько же мы не виделись! А что жизнь? Жизнь как жизнь, потихоньку плывём. Бури пока не предвидится, мели обходим, да и лодка наша прочная, все невзгоды выдержит,- бодро ответил я.
- Я рад за тебя. Толик, а ты не забыл, что ты мне пятьдесят тысяч должен? На машине ездишь, а долг уже год не отдаёшь. Мне деньги нужны.
- У меня их нет сейчас,- виновато сказал я.
- Что ты за мужик такой! Нет денег, так заработай. Работаешь слесарем в котельной, в сантехнике разбираешься. Что, нельзя после работы заказы брать? Кому-то смеситель починить, кому-то унитаз поставить. Лениться не надо. А если работать не хочешь, тогда продай что-нибудь,- возмущённо сказал он.
- А что ты хочешь?- спросил я, и тревога заметалась в душе, как мышь, попавшая в клетку.
- Продай мне жену на время. За пятьдесят тысяч куплю, - предложил мне Виктор.
Чуть заметная улыбка поплыла по его довольному лицу.
- Ты что, Надюху? Никогда!- выпалил я.
- А ты не торопись с ответом, подумай. Позже мне позвони, а то знаешь, я могу и через суд с тебя деньги взыскать. Хочешь? Только тогда тебе никто копейки в долг не даст, да и судебные издержки придётся оплатить. Выбирай – суд, машина, или жена,- сказал он, и направился к своему джипу.
- А если она не согласится?- выкрикнул я вдогонку уходящему Виктору.
- Тогда готовь деньги,- крикнул он.
В горле пересохло, хотел ему ещё что-то сказать, но слова стали сухими как сено, и я жевал их как бык жвачку, не смея высказать.
         Вечер был испорчен. Я серой тучей поплыл в квартиру. Жена, увидев меня, озабоченно спросила:
- Что случилось, Толик? С работы уволили?
- Всё нормально,- процедил я, и пройдя в комнату, плюхнулся на диван.
«Где взять деньги? У матери не получится. У неё денег нет. Она мне последние выложила на машину, а недостающую сумму я у Виктора занял. Так что за год она вряд ли что скопила. Болеть стала, на лекарства сколько денег тратит!  Кредит оформить? Так его же отдавать надо. Машину продать? Не для того я её покупал чтобы продавать. Остаётся только жена. Но как Надюху продать!  Надёжная, ласковая, хозяйка хорошая, не глупая, к тому же красавица. Ведь не за всех же баб пятьдесят тысяч дают! А с другой стороны, если с Витькой немного полюбятся, с неё же не убудет, и долг будет оплачен. А вдруг она не примет его ухаживания? Хотя он её может и купить, или подарками задобрить, да мало ли чем, это уже его проблема. Денег у него много, значит и возможностей», подумал я, и успокоился. Я позвонил Виктору и сказал о своём решении.
- Ну хорошо. Считай, что сделка состоялась. Жена, так жена. А ты, Толик, дурак, да ещё и без совести,- услышал я, и не смея возразить,  с досады сжал кулаки и цыкнул сквозь зубы.
Дома с женой я был холоден и мрачен, молча поужинал и вышел во двор, долго бродил, разбрасывая никчемную злость по закоулкам, потом пришёл домой и завалился спать, доброго слова не сказав жене. Перевернул ночь другой стороной и уснул.
             Утром проснулся от запаха печёного. Жена готовила на завтрак любимые мной оладушки. Я улыбнулся, но вспомнив о вчерашней сделке, улыбка сползла с лица как юбка с падшей девицы. Жена не стала донимать своими расспросами и ушла на работу. Она работала в больнице операционной медсестрой. Больница была недалеко, так что работа была рядом. Я позавтракал и тоже пошёл трудиться.
            Вечером мне позвонила жена, сказав, что задержится, тяжёлого пациента привезли. «А может это Виктор собственной персоной заявился. А что? Мужик он видный, спортом занимается, крепкий такой, да и девки к нему липнут, к тому же не бедный. Может он её к себе домой повёз, или в ресторане сидят. Вот шлюха подзаборная», подумал я, и чуть не подавился своими мыслями. Ревность разбухала во мне как хлебный мякиш в молоке.
           Я ждал. Стрелки, кажется, прилипли к циферблату и еле тащили, отяжелевшее от моих подозрений, время. Наконец пришла она, лучистая, красивая, с полной сумкой продуктов.
- Сегодня зарплату дали, продукты купила, сейчас что-нибудь сготовлю,- пропела она, проходя на кухню.
- А то, что я здесь сижу один, жрать хочу, это ничего?- ядовито спросил я.
- Толик, я ведь не на танцах была, а на работе, да ещё и по магазинам прошлась,- обиженно ответила она.
- А ты Виктора не видела?- полюбопытствовал я.
- Виктора Михайловича не видела, да и с какой стати? Мужик он вроде здоровый, не болеет. Что ему в больнице делать,- ответила она.
- А ты откуда знаешь, что он здоров?- взорвался я.
«Врёт поди. С ним и кувыркалась где-нибудь в пустой палате», подумал я, и ненавистью окатил жену.
- Толик, не ревнуй. Я его видела всего несколько раз и то мельком, да и забыла уже когда. Что ты как с цепи сорвался! Тявкаешь бес толку,- сказала жена и обида, пощекотав её зрачки, упала в темень её глаз. 
Я замолчал, и пошёл смотреть «Новости» по телевизору. С этого дня покой покинул меня. Раньше, к тому, что она задерживалась на работе, я относился с пониманием, а теперь мне везде мерещился Виктор.
           Лето духотой измывалось над городом. Давно не было дождя. И вдруг серость захламила небо, прикрыв собой ошалевшее солнце. Пошёл дождь, остужая асфальт и смывая пыль с зелёных листьев. Прошла уже неделя. Надюшка ничего мне не говорила о приставаниях Виктора. «Может у них давно роман, а я не знаю», подумал я, глядя в окно на дождь.
- Вот я и дома,- услышал я голос жены.
- Где опять была?- зло спросил я, увидев у неё в руках букет цветов, коробку конфет и бутылку шампанского.
- На работе. Нет, я могу по твоей прихоти уволиться и сидеть дома, но на твою зарплату только кошку содержать можно,- вздохнув, ответила она.
- Откуда цветы, конфеты, шампанское?
- Виктор Михайлович подарил. Не думай, что только мне, подарил всем, кто участвовал в операции. Его матери провели сегодня успешную операцию. Вот он и решил всех отблагодарить.
- А ты что, отказаться не могла?
- Как бы я выглядела? Да и что тут такого?
- В койку он тебя затащить хочет. Понимаешь?
-Ты что, во мне сомневаешься? Не замечала раньше. Ты разве не понимаешь, что оскорбляешь меня своими подозрениями?- спросила она, и я увидел как по её глазам проплыла тень обиды.
«Придумала отговорку. С Витькой была. Он просто так ничего не делает и не говорит», подумал я. Ревность как цунами поглотила меня, и я чуть не захлебнулся в её мутных водах. Злость наполнила меня доверху. Я уже не мог сдерживать себя, и с силой ударил свою жену по лицу, разбив вдребезги её удивление.
         И, о, ужас, я почувствовал лёгкость. С каждым ударом я освобождался от напряжения, которое во мне было. Наконец душа моя обмякла. Я посмотрел на избитое опухшее лицо жены, и жалость выскочив из норки души, оказалась в лапах ликующей мести.
- За что?- прошептала Надежда.
- За то, чтобы ты с Витькой не кувыркалась,- холодно ответил я, уверенный в своей правоте.
- Дурак ты, Толик. Я теперь тебя видеть не хочу. Сейчас я вызову такси и уеду к матери ненадолго, и отпуск возьму, не с таким же лицом на работу ходить! А когда приеду, чтобы духа твоего здесь не было. Квартира на маму записана, так что тебе и метра не светит. На развод сама подам,- сказала она, и вызвав такси уехала.
        Никакого сожаления по поводу случившегося я не испытывал, лишь досада жгла как калёное железо. «Не думал, что Надежда — вот так сразу может меня бросить. Что же делать? Жена уехала, проблема осталась. Как долг Витьке отдавать?» подумал я и осмотрел квартиру. «Я тут жил, она мою зарплату тратила, значит вещи в квартире и мои тоже. Вот их и продам. Как раз долг хватит отдать». Меня наполнила радость, как перезревшая брага пустой кувшин, и я заметался по комнатам, прикидывая что и за сколько можно продать.
            За четыре дня я продал всё, что чего-то стоило, перевёз свои вещи к матери и поехал отдавать долг Виктору.
- Толик, привет, что приехал?- спросил он, увидев меня. 
- Долг привёз.
- Надюху стало жалко?
- Нет, машину. А с Надюхой у нас развод. Сейчас у матери живу.
- Был бы бабой, я бы тоже с тобой развёлся. У кого деньги карманные, а у тебя совесть. Поди уже и карман пуст.
- А ты не умничай. Деньги бери и давай мне расписку. А что, слабо было Надюху соблазнить?
- Твоя Надюха порядочная. Таких не соблазняют, таких завоевывают.
- А зачем тогда ты мне деньги предложил?
- На вшивость тебя проверял. Думал, если семья крепкая, чего ломиться в закрытые двери. Надежда мне давно нравилась. А ты счастье своё в пятьдесят тысяч оценил. Да и лодка твоя никудышной оказалась. Я бы за такое предложение в морду дал, а ты съел и не поморщился,- сказал он, и с брезгливостью посмотрев на меня, взял деньги и скрылся в подъезде.
Вскоре он явился с распиской и, пренебрежительно сунув её мне, заторопился по делам.
           Меня одолело раскаяние, но ничего вернуть нельзя. На развод подала Надежда. Нас развели. При встрече она не упрекнула меня ни в чём, только поблагодарила за то, что я старую рухлядь вывез. Ей мама помогла купить новую мебель и бытовую технику и начать новую жизнь, ведь я оставил ей почти пустую квартиру.
           Зазвенела осень дождями, зашуршала опавшей листвой. Дни метались между утром и ночью и исчезали в тумане прошлого. У меня уже давно болела мама. Врачи сказали, что дни её сочтены. Это меня огорчало и в тоже время радовало. Ведь квартира будет моей. Наследников то больше нет! Вскоре она умерла. Надежда пришла на похороны. Я отметил, что она посвежела и похорошела, хотя и так она дурнушкой не была. После поминального обеда я остановил её на улице.
- Надюш, может начнём всё сначала. Ты простишь меня и будет всё как раньше. Ведь было у нас в отношениях и хорошее,- предложил я, пытаясь в её глазах найти своё отражение.
- Да разве в такой момент можно об этом говорить!- возразила она, качая печаль в темноте своих глаз.
- В этот момент и стоит говорить. Мне поддержка нужна, тепло души твоей. Приду, а дом пуст, и никого, лишь одиночество из всех углов глаза таращит,- насупившись сказал я, пытаясь вызвать жалость к своей особе.
- Нет, Толик, в прошлое дверь закрыта. Ты убил во мне чувства. Да и простить я тебя не смогу. У нас разные дороги. У тебя своя жизнь, у меня своя, -  сказала она.
Я смотрел ей вслед и любовался её статью, её лёгкой походкой. «Надо было за неё сто тысяч просить. За такую можно и сто отдать. Продешевил. Да чего уж там!» подумал я, и пошёл, стряхнув с души пыль разочарования.