Песнь четвертая - Нарушение клятв

Или Ада… Или Рая…
Я не трезв был, дорогая…
(машинопись XXI века)

«Боги, у Зевса отца на помосте златом заседая,
Мирно беседу вели; посреди их цветущая Геба
Нектар кругом разливала…»

Ну, здравствуйте, мои дорогие клятвопреступники. Да, именно, клятвопреступники. Ведь сколько раз каждый из нас давал себе обещание и вскоре забывал о нем. И просыпаясь в поздний час, страдая с жуткого похмелья, ты обещание даешь, что пил вчера в последний раз. Но сидя вскоре за столом, где льют в себя вино хмельное, вдруг отпускаешь собственные клятвы, ты с каждым сделанным глотком. Ведь сколько раз каждый из нас давал себе обещание не напиваться на первом свидании.

Я не слепой Гомер, я вижу всё и вся, несовершенство и себя, и мира, богов и смертных, власти и людей, поэтом быть – нелегкая стезя. Да, я беспощаден не только к себе, но и к друзьям, и к врагам социального рейха. Клятвопреступники мы все.

Маугли мало просто выйти из леса, ему надо убить в себе Закон Джунглей. Стать АнтиМаугли, стать человеком. Киплинговский Маугли – наивное животное, выживший в жестком, но справедливом мире джунглей. Неслучайно, все повествование Киплинга заканчивается в тот момент, когда Маугли становится человеком. Дальше писать не о чем. И не потому, что история животного Маугли интереснее истории Маугли человека. Далеко нет, просто в мире джунглей все понятно и просто, кто друг или враг, где правда, а где ложь, где храбрость, а где предательство. А в мире людей, все очень непросто. Человек – это полнейшая математическая сингулярность, в которой любая знакомая математическая функция стремится к бесконечности или имеет любые иные нерегулярности поведения. Человек – это полная непредсказуемость.

И единственный способ сделать эту непредсказуемость хоть как-то предсказуемой, это загнать математическую сингулярность в жесткое лоно социального одобрения. Социальному животному – социальный концлагерь.

И мы, подобно ацтекским невольникам, уныло бредем по социальной лестнице в зной и холод к вершине иерархической пирамиды жестокого Демиурга. И там наверху, каждый из нас перед рассветом приносит в жертву себя на алтаре социального одобрения. Но Солнце не всходит.

«Слово еще изреку я, а ты впечатлей его в сердце:
Если и я, пылающий гневом, когда возжелаю
Град ниспровергнуть, отчизну любезных тебе человеков, —
Гнева и ты моего не обуздывай, дай мне свободу!»

(Я, Сверх-Я и око Йони (по-нашему п#$дец))
#здесьисейчас #ИлиАда