Голубиная фамилия

« И что это за фамилия? Гульконос! Хотя бы Кривонос или там Горбонос… А лучше бы просто Носов – нормальная человеческая фамилия, а то гулькин нос какой-то! Так всю жизнь и мучайся!» – снова и снова с досадой думал Денис, возвращаясь из городской библиотеки, где – в который раз! – был огорчён своей смешной фамилией. В читальном зале при оформлении формуляра, как и полагается, молоденькая библиотекарь спросила его фамилию. Старая сотрудница, Алла Ивановна, давно знала этого постоянного читателя в лицо, сразу отыскивала его читательскую карточку без вопросов, заметив, как он смущается при озвучивании фамилии. Молодая библиотекарь Ирина вопросительно смотрела ему в глаза. Денис наклонился и негромко произнёс: «Гульконос». Девушка сощурилась и переспросила: «Как вы сказали?» Денис повторил так же негромко.
— Послушайте, я не глухая, но вас расслышать не могу. Скажите погромче! 
Он оглянулся. Прямо за ним – и это в почти пустом холле читального зала – стояла молодая, красивая женщина, со скрытой усмешкой в её больших, выразительных, серых глазах. Словно нырнув в кипяток, Денис громко и отчётливо произнёс: «Гульконос!». Библиотекарша постаралась скрыть усмешку, заполнила карточку и ушла за книгами. Денис ждал, опустив голову, но взгляд его, блуждая по паркету пола, всё время задерживался на чёрных, изящных  полусапожках, терпеливо и неподвижно стоящих в шаге от него. Вернулась библиотекарь,   выдала Денису две требуемые книги по истории. Он, не оглядываясь, прошёл в читальный зал и попробовал углубиться в чтение, но не мог сосредоточиться. Настойчиво повторялись в мыслях обрывки фразы библиотекарши: «Я, видите ли, виновата, что он Гульконос!» Понятно, это было сказано для той, что стояла за ним в очереди, хотя произнесла Ирина всё это тихо, едва слышно. И ещё одна причина не давала углубиться в текст: один взгляд на незнакомку внёс в него ощущение укола в грудь, будто тела коснулся кончик острой шпаги. Он сразу запечатлел весь облик женщины, словно сфотографировал. Да, она не казалась юной девушкой, он и не назвал так её про себя, потому что в ней сквозила зрелость. Гладкие каштановые волосы приподняты заколками, тонкие, нежные черты лица, не накрашенные, но яркие губы… Одежда скромная, элегантная – тёмно-синее платье с кружевным воротничком, длинные пальцы с розовым маникюром. Строгая, подтянутая, неброская. Он подумал, что может быть, они ровесники, если она моложе, то совсем чуть-чуть, что у неё уже есть жизненный опыт – она взрослая. Отведя взгляд от раскрытой книги, он скосил глаза вправо, влево, но не увидел её. Оглянуться не решился. Ничего у него не получалось с чтением: мысли перескакивали с предмета на предмет, то витали в туманной атмосфере, то заставляли сердце гнать кровь, а той стучать в висках и приливаться румянцем к щекам. Денис подумал вдруг, что он мучается. Смешное, какое-то стародавнее слово определяло его теперешнее состояние. Мучение было таким явным, что он, подперев голову руками, сидел и пережидал, старался перетерпеть это властное чувство. Он заставил себя листать взятые книги, медленно скользя невидящим взглядом по страницам. О чём он думал? Он не смог бы ответить. Просто ныло в груди до боли, терзало, но не находилось способа избавиться от этих чувств.
Сколько он так просидел? Взглянул на часы, оказалось, больше часа! Надо было уходить, но что-то не пускало. А… если он её не увидел, значит, она где-то за столом позади. Он напряжённо прислушивался.  Столы были расположены так, что вход в зал находился за спинами, поэтому он не видел, как она вошла, и без конца ругал себя, что не занял место в конце зала. Но никаких звуков не доносилось, говорящих о том, что кто-то покидает помещение. А вот, чуть стукнула деревяшка по полу, лёгкий шорох, шаги… Денис вскочил, оглянулся – её в зале не было. Он поспешил к стойке библиотекаря и увидел незнакомку, она сдавала книги. Теперь Денис стоял у неё за спиной, напряжённо вглядывался в запись на карточке, и различил: «Ефимова Ольга Ивановна» и год рождения, как у него самого.
В гардеробе он, сам от себя не ожидая, подал ей пальто. Она удивлённо взглянула на него и почти прошептала «спасибо». Он схватил куртку и, надевая на ходу, выбежал за Ольгой. Вот в то время и звучал в мыслях его досадливый монолог о смешной фамилии Гульконос.

Ольга неторопливо шла к аллее, за которой была остановка общественного транспорта. Денис догнал её.
— Извините меня, я… Мне показалось, что где-то мы виделись раньше, – почти не солгал он, потому что она показалась ему какой-то родной, возникшей из фантазии или мечты.
— Наверное, вы ошиблись. Я вас не знаю. Даже ваша фамилия, когда я её услышала, мне ничего не напомнила.
— А… моя фамилия… — проговорил он огорчённо.
— Зачем вы стесняетесь её? Она нежная, добрая. Нет в ней ничего неприятного.
Денис принял её вежливое, деликатное утешение. Он всегда считал, что в фамилиях есть определённый код или шифр. Вот его фамилия прямо указывала на его внешность: его аккуратный, тонкий нос располагался под прямым углом к линии губ, что и в самом деле делало его похожим на голубя. Такое лицо было у отца и у деда на фотографиях  в домашнем альбоме. «Наверно, и у моих детей будут эти гулькины носы!» – иногда с досадой приходило в голову. Он помолчал, но решился ответить:
— Ну, ещё в школе меня дразнили, особенно девчонки, то Гуля, то Гулька. Эти клички какие-то не мальчишечьи.
—  И что? Кого и как только не обзывали в школе! Вас девчоночьей кличкой, меня – мальчишечьей! Я всё школьное время Ефимкой была. Ефимова моя фамилия. Я  думаю, что-то более серьёзное было потом. Школа окончена, а потом…
— А потом…  Я с девушкой познакомился, так хорошо всё было, перед армией  спросил, будет ли ждать. Обещала. Я вернулся, продолжил учёбу в институте. Сами понимаете, жилья своего нет, отца мы рано похоронили – несчастный случай на стройке, у нас с мамой  –однокомнатная квартира. Девушка моя, Галя, тоже с родителями жила, ещё сестра и брат с ними. Жениться пока невозможно. Я был готов ждать, а она… Нашла другого. Ну, сказала бы прямо, что из-за моей несостоятельности уходит. Так она такую причину нашла: «Ты, – говорит, – Гульконос. Так я, что же, тоже буду Гульконос? И дети наши Гульконосы? Не надо мне и детям моим такого позора!» Представляете? Позора! Ну, она тут же за другого вышла, видно, пока я служил, жениха нашла.
Он замолчал, чувствуя, как ему стало вдруг легко и просто говорить с Ольгой. Она не нарушая молчания, покачивала головой, вздыхала.
— Простите, мы же не познакомились! – спохватилась она, – как вас зовут?
— Денис. А вы – Ольга. Я подсмотрел в карточке, – признался он.
— Хи-итрый! – тихо засмеялась она. – И за кого же ваша Галина вышла?
— Не поверите, за Орлова! Недолго прожили, он наркотиками увлёкся. Так-то.
— Она не попыталась вернуть отношения?
— Было такое, но у меня всё перегорело. С тех пор девять лет прошло.
— Женились?
— Нет, холостой я. Встречался с девушками, а всё про свою фамилию помнил. Всё опасался повторения пройденного. Да и, главное, не встретил свою… А вы?
— Я была замужем. У меня сынок, ему пять лет будет в конце месяца, двадцать восьмого. Это моё счастье!
— А муж?
— Муж нам своей фамилии не дал. Бросил меня беременную, обманул. Так что мы с сыном Ефимовы. У вас какая профессия?
— Я преподаю в художественной школе. После графического отделения института в общеобразовательной школе три года работал учителем рисования, потом стал с одарёнными детьми заниматься. Очень мне это нравится! Увлекаюсь и своим творчеством, в выставках участвую, интересуюсь исторической темой. А ваша профессия?
— Смешно! Я тоже учительница. Младшие классы у меня. Я тоже люблю свою работу. Очень люблю.
Они шли по аллее, усыпанной опавшими листьями. Октябрь, на редкость тёплый, ночью освежился коротким дождём, неубранные листья скользили по плиткам дорожки, и Ольга поскользнулась. Денис успел подхватить её под руку, взглянул в глаза и больше не отпускал. В её взгляде он прочёл  доверчивую нежность, и снова подумал: «Она родная». Оказалось, им нужен один и тот же маршрут автобуса, только ей выходить на две остановки раньше. Денис хотел купить билеты, но Ольга достала и показала проездной. В автобусе было тесно, не поговорить, они только взглядывали друг на друга с короткими вспышками улыбок. Он вышел на её остановке, спросил только: «Можно вас проводить?» Она, молча, кивнула.
Стало темнеть. Сумерки были ещё прозрачными, на горизонте, пунктиром проглядывающим между высотками, виднелась ярко-оранжевая линия закатного солнечного света, и, хотя машины шли потоком по проспекту, Денису хотелось назвать сумерки тихими. Он сказал об этом Ольге, и она с весёлым удивлением ответила, что подумала так же.  Они переходили в разговоре  от темы к теме, словно в малознакомом лесу искали тропинку. Она нашлась, стало просто и легко идти по ней.
Ольга с сынишкой жили в родительской квартире, а те перебрались окончательно в дачный дом в черте города со всем городским комфортом. Там у дедушки с бабушкой частенько с ночёвками в выходные дни, когда не ходил в детский садик, жил Ванечка. Ольга собиралась зайти домой, переодеться и поехать на дачу. Денис не хотел расставаться, снова попросился в провожатые. Ольга смутилась.
— Я думаю, мы мало знакомы. Не обижайтесь, Денис, но я считаю, не стоит торопиться. Я не только за себя отвечаю, главное, сын…
— Да, конечно, простите меня. И… как скажете.
Они обменялись номерами телефонов, и он пешком пошёл домой.
Долгие телефонные разговоры, встречи, всё более частые и продолжительные, выходы в театр, на выставки, наконец, знакомства с родителями – их жизни, как не параллельные дороги, стремились в точку пересечения.
Зимой они поженились, Денис усыновил Ванечку, и семья Гульконосов зажила в радости и любви. Сложилось всё: и мальчик принял отчима, и родители молодожёнов сошлись во взглядах и общих симпатиях, и быт наладился… И…
Ольга забеременела, и все были счастливы, ожидая появления на свет малыша. Через месяц на УЗИ врач признала ошибку: оказалось, Ольга носила братьев-близнецов! Ванечка гордо заявлял, что у него, старшего брата, будет своя команда!  А в октябре следующего года, точно в день рождения Ванечки, у Гульконосов родилась тройня! Три мальчика! Денис, словно опьянев от потрясающей вести, шёл в роддом, навестить Ольгу с детками, и всё повторял в такт шагам: «Гульконосов и не счесть, Гульконосов и не счесть…» Он представил себя лет этак через двадцать, или больше, в окружении детей и внуков, многочисленных Гульконосов и… счастье переполняло его душу.