Бес спорности. Охота на слова

В свои 13-14 лет и даже раньше я довольно близко познакомился с системой следствия и правосудия в родном городе и не признал её справедливой.
Начну, как говорится, от печки.

В 1958 году я принёс домой новость, что открывающийся в городе кинотеатр набирает работников: кассиров, контролёров, киномехаников, дворников, кочегаров. Присутствующая при этом соседка Таня Баская, проводившая тогда у нас больше времени, чем у себя дома, на следующий день пошла и оформилась на сезон кочегаром и похлопотала за мою мать. Она тоже стала кочегаром, а на мою долю и долю старшего брата выпала судьба перетаскивать уголь в бункер, в чрево кинотеатра. Я отличился перед открытием, набив на руках доселе невиданные мозоли, и мне разрешили в любое время бесплатно посещать киносеансы, при наличии свободных мест присаживаться где-нибудь с краю и освобождать его по первому требованию,  или садиться на полу, который поднимался вместе с рядами стульев.

Весной брат уехал с геологической партией в Свердловскую область, а матери предложили поработать дворником. Я помогал ей рассаживать цветы на клумбах, а ещё слесарь привлекал меня к проверке системы отопления, когда вместо котельной проложили трубы с горячей водой с  машзавода. Нужно было одновременно  открывать-закрывать винтили в разных частях бывшей котельной. Мать подоит корову, отведёт до выгона и уходит на работу.

На новую зиму кочегаров уже не набирали, а к весне матери предложили совместить за небольшую доплату обязанности дворника и сторожа. То есть ночь проводить в кинотеатре, рано утром подмести вокруг и целый день свободна. Да, совсем забыл, что была ещё одна обязанность: разнести фанерные щиты 80 см на 100 см с названием фильмов в три точки: в центр города, к входу в горсад и к мясокомбинату. Эта обязанность  легла целиком на меня. Некоторые фильмы шли неделями, и мне неделю не  надо было менять рекламу.

Вообще-то если разобраться, это была не реклама, а объявления о проходящих кинофильмах в новом городском кинотеатре. Мечтаю о том времени, когда реклама исчезнет из нашего мира, вообще исчезнет, то есть перестанет врать, перестанет расходовать гигантские ресурсы, перестанет загаживать наше сознание, не будет прерывать  речь на полуслове, музыку, вмешиваться в выступления спортсменов или артистов.  Мечтаю о дорогах без гигантских баннеров, чтобы видеть и воспринимать живую природу, а не отходы чьёго-то недалёкого сознания.

Рекламные щиты я таскал обычно в сумерки, и меня не раз останавливали, чтобы выяснить, не украл ли я их для каких-то своих целей. Больше всего я не хотел, чтобы об этом узнали мои одноклассники. И ни один из них мне не встретился, когда я нёс эти большие фанерные щиты.

Весна принесла нам новые проблемы. Рано утром корову нужно было отправить в табун. А кто её подоит? Я уже научился доить, но делал это тяжело и долго. Корова не раз выбивала дойник с молоком. Выход был найден. Я отправлялся на дежурство с матерью, спал там на одном из диванов в фойе, а утром она уходила доить корову, а я оставался, чтобы подмести вокруг кинотеатра и сдать дежурство уборщицам.

И всё шло нормально, но однажды меня подвело любопытство. Проводив мать и закрыв входную дверь на швабру, я поднялся к буфету на второй этаж. Было ещё темновато, и я включил подсветку у витрины. Рядом с витриной стояли стаканы, перевёрнутые на подносе. А по другую сторону от витрины стояли ящики с газировкой. Я взял стакан с подноса и пошёл к ящикам с газировкой. И в это время раздался стук во входную дверь. Я выключил свет в витрине и бегом вниз, думал, что мать вернулась. А это буфетчица с подругой с гулянья возвращалась и увидела свет в буфете. Она потребовала подняться в буфет и сразу увидела, что на подносе нет одного стакана. Пришлось объяснять.

А после были встречи со следователем я детской комнате милиции. Я мог сказать только о первой неудачной попытке. И последней. На четвёртый или пятый  вызов лейтенант милиции Валентина Григорьевна уговаривала меня признать, что я воду пил и конфеты из витрины таскал, и печенье ел, потому что в иске было столько всего перечислено, что я за голову схватился. Моя двоюродная сестра работала секретарём в горисполкоме, мать уже советовала обратиться к ней, но потом решили, что правда сама поможет защитить.

Я до сих пор помню вкрадчивые слова следователя, пытающегося уговорить меня, настойчивые и резкие угрозы, чтобы я признался, долгие убеждения, что  начнётся учебный год и о моих делах она сообщит в школу. Временами я взрывался: «О каких делах? Никаких дел не было. Не надо меня считать вором». В общем, после взрыва моих эмоций меня больше не вызывали. Дело на меня так и не открыли, на учёт не поставили, в комиссию по делам несовершеннолетних не вызывали вместе с матерью, в школу ничего не сообщали…

Для справки. Вкрадчивый, льстивый, хитрый и ловкий, умеющий притворством овладеть человеком, войти в доверенность к нему. Вкрадчивый тихоней влезет. Толковый словарь живого великорусского языка


Специально это слово ВКРАДЧИВЫЙ привожу. Видимо, на нём подловили моего старшего брата. Дела я не видел, в суде из зала меня вывели, а ему дали два года за хулиганское поведение, хотя я уверен, что оснований для этого не было.

В конце 1960 года праздновать новый год брат отправился к тётке в  Южную Кузнечиху. 17 километров он решил пройти пешком. Нашлась попутчица до Канифольного. Шли вместе, толкались, валялись в снегу, кидались снежками. У самого Канифольного вместе оказались в сугробе, а тут соседки увидели, что она с чужим парнем. Она расстегнула пальто и выскочила из него на дорогу. И в тот же самый момент около них остановилась милицейская машина… Надо сказать, что той осенью в городе было несколько изнасилований малолетних. А в 1961 году случилось несколько поджогов. В общем, брат попал под подозрение. Милиционеры прошли сперва по всем соседям, выслушали их, только потом зашли к нам и сообщили, что  Юрка арестован за изнасилование и его ждёт расстрел. Мать в те дни сразу постарела.

Потом бы обыск, долгий, нудный. Мы тогда сделали большой ремонт, поштукатурили потолки и стены, перекрыли крышу, брат сделал ставни на окна, не только на наши, но и на четыре соседские. На сарае сушились доски и  бруски для  будущего пристроя к нашему  дому. Брат готовился сделать пристрой, чтобы было куда привести молодую жену. Придирались ко всему: что, для чего, откуда, есть ли документы. Собрали в мешки рубанки, фуганки, стамески, ножовки  и прочий столярный инструмент. Записали общее число изъятого. Брат выучился в ремесленном училище на токаря по дереву, потому и верстак сам сделал, и инструмент приобретал. Много инструмента ему  досталось  от дедушки, особенно для фигурной обработки кромок. Забрали два топора.

В марте был суд, брату дали два года с отбыванием в колонии общего режима. Из милиции привезли инструмент. По количеству всё соответствовало, но это был не наш инструмент. Я об этом сразу сказал, но на мои слова никто не обратил внимания. Только один топор был наш, второй лёгкий и очень острый исчез.

О топоре надо сказать особо. Дед говорил, что на весь Кыштым было два таких топора, тонкие, удобные для  плотницких работ, а главное их свойство – лезвием можно было резать стекло.  Потом был фильм «Хозяин красных гор» по книге  Николая Асанова. К сожалению, никаких следов фильма найти мне в глобальной сети не удалось, но в памяти фильм остался, а там была речь о таком топоре. Когда в 1969 году я пришёл работать в школу на Нижнем Кыштыме, мальчишки из моего шестого класса подсмеивались, кажется, над Олегом Широковым, из другого, пятого,  класса, что у него есть топор, которым отец резал стекло. Я подтвердил, что такие топоры существуют. Олег пообещал принести его в школу, но отец не разрешил. А я понял, что мы с Олегом дальние родственники, ведь дед мой когда-то сказал, что второй топор достался его сестре, которая вышла замуж  на Нижний Кыштым. Там много было моих родственников, мне о них говорили, но я на этом никогда не заострял внимания и никого не выделял.

Мы жили очень бедно, но когда адвокат сказал, что нужно внести какую-то сумму, чтобы брата моего не осудили, мать собрала и отнесла эту сумму. Не знаю, какую, но собрала. А брата всё равно осудили. С позиций последующего времени я понимаю, что брата обвинили без вины. Не было ничего в его жизни такого, что заслуживает наказания. Потом по его совету мать продала дом и купила другой. А если быть точнее, то заняла у родственников денег, купила дом, переехали мы туда, а потом продала прежний. В тот год было много поджогов, и мне приходилось дежурить и возле нового дома, и возле старого. От брата я слышал потом, что один из следователей пытался приписать ему поджог дома, но дом сгорел, когда брат был под следствием. Одна из улиц родного города носит имя этого следователя. Я об этом всегда буду помнить. И фамилию адвоката, с дочерью которого я немного учился в одном классе, я тоже помню. А ещё помню фамилию участкового милиционера, который увлекался столярным делом. У него чисто случайно я увидел некоторые из тех рубанков, которые были взяты у нас при обыске. Мне почему-то казалось, что если я увижу свой топор, то с помощью деда, он тогда ещё был живой, смогу доказать, кому он принадлежит. Но, увы.

О конфликте ещё с одним милиционером, который убил прямо в нашем дворе собаку, которая была на цепи, я поведал в рассказе «Тобик».

К чему я всё это вспоминаю? А к тому, что люди с нечистой совестью доброго имени не оставляют, даже если их именами названы города или улицы. Правда, есть оклеветанные. Один из них – русский царь Борис Фёдорович, сын Фёдора Иоанновича, клевета лишила его даже имени, и великий Пушкин доверился историкам и вывел трагедию «Борис Годунов», очень талантливую иллюстрацию к фальшивой истории, сделанной по заказу Романовых.

Если бы белорусский президент Александр Лукашенко лучше знал историю, он бы понял, глядя на царствование Бориса Федоровича, чем заканчиваются многовекторная политика и  попытки сближения с Западом. Якобы отсталость русского народа в образовании царь решил компенсировать и  поручил набирать за границей врачей и разных мастеров. Дружба с Англией закончилась для него самого отравлением, для Руси – великой смутой, а для великой славянской империи распадом и образованием многочисленных колоний с полностью безправным населением. Будь решительнее царь, он бы просто присоединил Польшу и Прибалтику, находящуюся под властью Швеции, не стал бы дожидаться, пока русофобская Европа накачает враждебностью соседей Руси, как сегодня накачивают враждебностью Украину. А тут ещё у Бориса Фёдоровича были три неурожайных года подряд. Кстати, датам официальной истории нет доверия, поскольку они вычислены после реформ календаря во времена Петра Первого. Не будь этих реформ, мы бы жили сейчас в 7528 году.

Надпись на барабане колокольни Иван Великий в переводе гласит:

«Изволением святыя Троицы повелением великого государя царя и великого князя Бориса Федоровича всея Руси самодержца и сына его благоверного великого государя царевича князя Федора Борисовича всея Руси сий храм совершен и позлащен во второе лето государства их».

Завершена колокольня была по-тогдашнему в 7108 году от сотворения мира, что по-новому составляет 1600 от РХ.

Как видим, никакого «Годунова» в надписи нет. И усыпальница Годуновых на территории Кремля – фальшивка. Не могли русского царя хоронить в таком сарае.

Запомним, что слова из монолога Бориса Годунова, где «мальчики кровавые в глазах» и «жалок тот, в ком совесть нечиста», к реальному царю Борису Фёдоровичу не относятся. Этого беса спорности ещё предстоит изгонять из нашего прошлого. Я думаю, что ждать этого времени осталось немного.

Войны, которые начались тогда, после Великой смуты, продолжаются до сих пор, и Запад почти ежедневно испытывает терпение Русского Государя, провоцируя конфликты на границах России.