Поджиги

Кто ж из нас, мальчишек, в «стрелялки» эти не играл? Да почти каждый. И сейчас играют, и раньше играли. И ещё как! Помнится мне детство это беззаботное в далёкие годы прошлого столетия. Как мы все в «войнушку», как теперь выражаются, любили тогда играть… Ещё бы! Ведь отцы наши только что вернулись со страшной той войны… Играли и летом, играли и зимой. И даже не знаю, в какое время интереснее это было.
Зимой строили в сугробах настоящие блиндажи и рыли настоящие траншеи и окопы. Стреляли «немцы» в «русских» и «русские» в «немцев» из деревянных автоматов, сделанных самими же. Ещё и гранаты бросали друг в друга, из деревяшек же сделанные. Тут уж не зевай сильно. А то и в лоб так получишь, что синяя шишка долго будет украшать тебя. Считай, ранение настоящее боевое. Это когда мороз посильнее. А когда чуть потеплеет, температура к нулю поднимется, вот тогда вместо гранат снежки шли в дело. Тоже ничего оружие. Тоже можно в глаз закатать так, что посинеет и он. Опять ранение. Вот тогда от родителей тебе и достанется гораздо больше, чем от «немцев» или «русских». Но это ничего. Это всё проходит. Любые такие раны быстро заживают на молодом теле. А слава «героя» остаётся.
Летом, конечно, всё как-то натуральнее выглядело. Окопов в земле особо-то мы не рыли, а вот блиндажи строили, особенно под корнями вывороченных бурей высоких елей. Хорошие блиндажи получались, замаскированные здорово, не сразу их «противник» и отыщет. А в них засады такие можно устроить…
Летом и «стрелялки» уже иные были. Чуть ли не настоящие орудия появлялись на «поле брани»: пушки и поджиги. Заряжали их настоящим порохом: дымным и бездымным, а то и тротилом. Это у кого уж какие припасы имелись. А они имелись у некоторых пацанов, или у родителей этих пацанов. Понятное ведь дело – если что-то есть у папани, то же самое появится и у сынка его. Ну а у кого таких припасов не было, в дело шли обычные спички, точнее – серные головки от них. Счищали ножиком эти головки сначала в пустую консервную баночку, что поменьше находилась, а потом этот порошок в дуло пушки или поджига забивали и…
Было бы куда сначала забивать тот же порох, конечно. Но было, было. Находилось оружие у ребят. И настоящие наганы были, и винтовки имелись. Но это у тех, кто постарше. Стреляли из них наши «командиры» где-нибудь в тихом месте, показывая свою удаль молодым «бойцам». Но из них ведь, из этих наганов и винтовок, без настоящих патронов не выстрелишь. А откуда ж у молодых «бойцов» и наганы эти и припасы такие? Не было у них таких припасов: ни наганов, ни винтовок, ни патронов к ним. Поэтому всё они, или почти всё, изготавливали сами. А что тут такого сложного?
Чего сложного в том же поджиге? Да ничего. Любой мальчишка может соорудить. Найти бы только трубку подходящую, лучше, конечно, из меди. Медь проще в обработке, чем сталь. Только бы трубка эта толстостенной оказалась, тонкостенная не выдержит и первого выстрела. Нашёл подходящую трубку, склепал один её конец и загнул получше, прорезь в нужном месте сделал и… Да, ещё ведь надо рукоять подобрать – не держать же ствол в голой руке. А это проще простого: вон сколько на деревьях сучков разных. Спилил, что тебе понравится и что поудобнее в руке лежит, ошкурил для красоты, канавку сверху пробил, в неё ствол положил, проволокой покрепче прикрутил, вот поджиг и готов. Стреляй только из него хоть по цели какой, хоть в небушко высокое.
Пушку, конечно, посложнее сделать. Да и зачем, когда можно и из готовой пострелять. Пусть и из игрушечной. Были такие в давние времена, из бронзы вылитые, как при царе-батюшке Горохе. Настоящие орудия, только миниатюрные, со стволом сантиметров в пятнадцать в длину и калибра в десять мм. Готовые к стрельбе между прочим, только заряжай и пали. Вот их пацаны заряжали и палили из них.
Нет, разговор о стрельбе из всех этих поджигов и пушек – это особый разговор. Всегда дело это влекло мальчишек и всегда строго пресекалось родителями и просто взрослыми людьми. Дело-то это опасным было. Даже очень иногда. Страдали от него пацаны, и ещё как! Ранения даже получали. Настоящие, а не как от тех же деревянных гранат-колотушек. К счастью, в нашем окружении до смертельного исхода всё же не доходило ни разу. Но кровь лилась. Горячая мальчишеская кровь…
Поджиг – оно, конечно, не так опасен, если… если всё же с ним осторожно обращаться. Заряжать к примеру аккуратно надо. Пороха у мальчишек всегда мало было. В магазине его не купишь – не продадут тебе, пацану, маловат ты ещё для такой покупки. И остаётся только одно – потихонечку отсыпать его из отцовской пороховницы, и чтобы никто ничего и не заметил. Так незаметно можно раз отсыпать или два, а после уже опасно, догадается отец, и будет такая «баня» тебе, что мало не покажется. А вот спички – совсем другое дело. Их у всех семей целые залежи на чердаках лежали. Это на случай будущей войны, так как в только что прошедшую настрадались все из-за отсутствия этого огнива. Страшным дефицитом спички были тогда, как и мыло собственно. Но не о мыле сейчас разговор. О спичках.
Взял ты из ящика коробок спичек, этого никто и не заметит, и такого припаса на несколько выстрелов хватит, на два – уж точно. И ещё каких два! Головки со спичек хорошо счищать в дуло поджига, легко они соскакивают со спичин, огнивом быстро заполняется ствол. Поэтому надо всё время шомполом трамбовать серную массу. Вот тут уж осторожным нужно быть даже очень. Важно тут не переусердствовать. Случалось ведь, что при хорошей трамбовке взрывалась масса и шомпол вылетал из ствола со скоростью пули. Из рук-то его вышибало только так, и летел он туда, куда ствол был направлен. В лучшем случае в небушко, а в худшем… нет, об этом и вспоминать не надо.
Забил ствол серником, пыж ещё туда забей, а потом ещё и дробину, а можно и не одну, вот и готов поджиг к стрельбе. Остаётся только поджечь запальник, ту же спичку над прорезью дула, и целься в мишень. Успеешь точно прицелиться, пока разгорится спичка и вспыхнет в стволе вся серная масса. Вот тут-то и поймёшь, прочен ли ствол у тебя и не пересыпал ли спичечных головок туда. Если всё окажется в норме, то выстрел произойдёт, цель будет поражена, ты останешься доволен. Если же нет, то… но об этом тоже лучше не вспоминать.
Из пушек почти так же стрельба происходила, только были они не у каждого пацана и заряжались уж точно не спичками, а порохом и даже тротилом. И в дуло уже не дробину закладывали, а целый шарик из подшипника, и выстрел получался достаточно мощным и зрелищным, особенно если порох оказывался дымным. Получалось как при Бородинским сражении почти. Если, конечно, получалось. Но получалось не всегда. И тогда…
Тут ведь, чуть переложил в дуло пороха или, тем более, тротила, и так ахнет она, эта пушка, оглушая всё вокруг, что понесутся бронзовые осколки во все стороны, свистя и кувыркаясь, и беды непоправимой не миновать уж точно. Случалось такое, случалось. Взорвалась однажды пушка у мальчишек, прямо, считай, в руках заряжающего её Вадика. Засвистели осколки тогда в округе, взвыл истошным воем канонир, грохнувшись тут же в пыль около вдавленного в землю лафета пушки, схватился искорёженными пальцами за лицо, заёрзал и задёргался весь.
Остолбенели невдалеке разбежавшиеся по сторонам товарищи по оружию, долго подойти не могли к раненому пушкарю, а когда подошли, и глаза у них ужасом наполнились. Вместо лица у Вадика одна сплошная кровавая рана зияла, а левое глазное яблоко болталось на ниточке чуть ниже заметного носа…
Тут уж все изошлись истошным воплем, сразу же набежали взрослые пацаны и родители их, подхватили на руки несчастного Вадика, нашли где-то быстро конную повозку и повезли мальчишку в местную сельскую больницу. А оттуда и в районную, а затем и в областную. Врачи, что смогли, конечно, сделали: зашили все раны, даже яблоко в глаз на место вернули. Чудо просто произошло. Но не сразу естественно. Провалялся Вадик в больницах долго и вернулся домой вроде бы таким же, но всё равно не прежним: серьёзным стал, тихим и молчаливым. Глаз тот уже никогда на сто процентов не видел у него, но зато впоследствии Вадим стал известным хирургом. Случается так.
Но тогда об этих детских забавах с поджигами и пушками уже и не помышлял Вадик даже. Да и другие пацаны тоже как-то приутихли: позабрасывали все свои грозные «стрелялки» в глубокие овраги, а о новых больше и не помышляли. Поутихли военные страсти в округе, у мальчишек нашлись другие забавы, более спокойные и мирные. Видимо, всё-таки повзрослели все мы быстро. Родители наши как-то даже и вздохнули свободнее. Это и к лучшему.