Ветер времени колышущий степь

Палящее солнце миллионами бликов играет на поверхности тёплых вод тропического моря. На берег этого моря ни разу не ступала нога человека. Он порос папоротниками и другими неведомыми растениями, наполненными солнцем и влагой. Изредка в просветах растительности мелькают тени доисторических гигантов, по праву являющимися хозяевами этой земли. Гигантские бабочки, переливаясь перламутром на солнце, порхают с одного ароматного цветка на другой, пока не будут пойманы голодной птицей с размахом крыла, превышающим рост человека. Так было когда-то. До того, как ледники, совместно с песками времени, не превратили бескрайнее тропическое море в столь же бескрайнюю степь.

Сегодня мы идём на гору. Горой это небольшое возвышение могли назвать только степные жители, привыкшие к равнинам. Бабушка повязывает мне и себе на голову платки, чтобы защитить от солнца: в степи нет иного спасения от палящих лучей. Даёт мне бутылочку с водой, которая на самом деле и вовсе не бутылка, а большой семенной огурец с выбранной мякотью и вставленной ниточкой в виде лямки, которую можно повесить на плечо, словно сумочку.

Чтобы дойти до горы, нужно пройти сначала по пыльной тропинке, разгоняя куриц, увернутся от привязанной к берёзке козы, которая, едва увидев тебя своими ромбовидными зрачками, что-то выдаст на своём блеющем языке, а потом вернётся к пережёвыванию сочной травы.

Мы проходим мимо десятка деревянных домов с резными ставенками. Рядом с одним из домов, на самодельной лавочке сидит старенькая бабушка с глазами цвета безоблачного неба.

— Вы чай, куда-а собрались то, на гору что ли? За гриба-ами в рощу, али за тра-авами?

— Чабрец, говорят, вырос на горе. За ним и идём! А внучка мне поможет его собрать, — отвечает бабушка.

— Да-а коли вырос, надо бы и мне сходить намедни. Ну идите, идите, дело хорошее.

Мы уходим всё дальше от деревни. Проходим мимо старой церкви, разрушенной во время всеобщей борьбы с религией. Я подхожу поближе, внимательно гляжу на старинные кирпичи с печатями, из которых был сложено здание.

— Три раза взрывали, — говорит бабушка. — Да один только купол упал, а стены устояли. Хороший кирпич делали, на яичных желтках мешали!

Я думаю, одними желтками точно не обошлось. Сильна вера этих свободолюбивых, истинно русских людей с небесными глазами, никаким динамитом не порушить то, что уже проросло в душе. Выросло там древо огромное с корнями, уходящими в неведомые родовые дали.

Под горой протекает маленькая речушка с нежным именем Меня. В том месте, где мы её собираемся переходить, берег изрезан острыми копытами коров. Бабушка держит меня за руку, движемся мы с осторожностью, чтобы не наступить на колдобины и лепёшки полупереваренных душистых трав.

Мы поднимаемся вверх по дороге, вздымая пыль каждый раз, когда ставим ступню на прогретую поверхность земли. Вот и поднялись. Вид открывающихся полей, колышущихся на ветру цветными лоскутами, уходящими вдаль под синим небом, очаровывает своей бесконечностью. Пространство, подобное бескрайнему космосу и безбрежному морю.

На горе царит своя неповторимая атмосфера. Можно увидеть в песчаной земле лисью нору и маленькие норки сурков, аккуратно потрогать пальцем фантастические серебристо-синие колючие шары на длинных стеблях, которые в народе кличут за необычную форму и цвет «марсианскими колючками». Но самое интересное, что можно найти на земле — «чёртов палец». Это длинный камень размером с палец или чуть меньше, конусовидной формы, гладкий, словно сделанный из стекла. Долгим приветствием доходят камни сквозь века, с того времени, когда на этом месте ещё  бились воды Адриатического моря.

— Оля, иди сюда, я тебе покажу, как чабрец растёт, — зовёт моя бабушка,  забравшись чуть повыше.

Я вижу, как по земле стелется маленький полукустарник с фиолетовыми цветочками.

— Такой маленький! — разочарованно протягиваю я. — Это и есть чабрец?

— Маленький, зато какой ароматный! Когда придет зима и занесет всё снегом, ты приедешь ко мне с дедушкой на зимние каникулы, я напеку пирожков, и мы с тобой заварим чай с чабрецом. Будут за окном падать хлопья снега, на батарее сушится твои мокрые варежки, а мы будем пить чай, и аромат степи и цветов, впитавших в себя солнечный свет, будет наполнять наш дом воспоминаниями о лете. А еще эта маленькая травка очень полезная, она лечит от кашля и отгоняет беспокойные мысли.

Я отрываю листочек, кручу в пальцах и подношу к носу. Глубокий, пряный, травянисто-древесный и неожиданно свежий, как утро в горах, аромат, проникает в меня и рождает любовь и трепетное уважение к этому маленькому чуду природы.

Спустя какое-то время, которое незаметно летит, когда тебе интересно жить, мы собрали целую корзину ароматной травы. Спускаясь вниз с горы, я чувствую сытое удовлетворение запасливого фермера, смотрящего на свои амбары с зерном. Как, думаю я, хорошо, что у нас теперь есть такие ценные запасы. Открывается вид на маленькую деревеньку, родину моей бабушки, и я прошу её рассказать о том, как они жили раньше.

— Когда я была маленькой, пожары случались часто. Дома деревянные, стоят рядом друг с дружкой, громоотводов тогда не было, а молнии не спрашивают разрешения, куда им ударять. И вот, однажды ночью, я просыпаюсь, глядь — всё в дыму. Братья кричат: «Выбегай, пожар начался!» А я самая младшая. Страшно, всё горит! Смотрю, а сундук с вещами всё ещё в доме стоит, жалко же, сгорят вещи. Схватила сундук и вытолкала его на улицу. А сундук этот — не маленький сундучок, а огромный деревянный ящик, на котором и спать можно, коли матрас постелить. Как его вынесла, сама даже не помню. Но когда пожар потушили, обратно в дом сундук уже трое мужчин затаскивали и все дивились, как это маленькой девчонке удалось его поднять. Вот какую силу иногда страх придаёт!

Вечером я сижу на крылечке, перебирая свои сокровища: «чёртовы пальцы», камушки с отпечатками древних водорослей, окаменелости древних моллюсков и найденные перья из хвоста петуха. Над моей головой висит собранный нами чабрец, связанный пучками и подвешенный сушиться на натянутой верёвке. Красное солнце медленно ползёт к краю степи, по которой разносится дружное многоголосое пение ясноглазых женщин, в котором можно услышать и голос моей бабушки: звонкий, как колокольчик.