Школьные истории

Со стороны убегающего вдаль тротуара ветром доносится запах жженых осенних листьев, а я смотрю на цветники родной школы и думаю: «Кажется, цветы в клумбах совсем не изменились с тех давних пор, когда на летней практике, превозмогая лень и сонливость под чириканье воробьёв, поутру выполнял наискучнейшую работу: рыхлил грядки, выдергивал сорняки». Я мечтал побыстрее закончить, стремглав преодолеть разделяющее меня и озеро расстояние, мгновенно скинуть с себя одежду, с разбегу плюхнуться в воду, проплыть несколько метров и перевернувшись на спину почувствовать себя свободным.

Как я уже упоминал в одном из своих рассказов, школа моя располагается в нескольких сот метров от городского озера, что давало нам на длинной перемене в жаркие майские дни возможность лететь со всех ног к чистотой, ещё не замутненной толпами отдыхающих воде. Приятно было подурачиться, поплескаться, забыться на время о надоевшей за год учёбе. Как правило в школу мы возвращались под усмешки девчонок: от наспех недовыжатых трусов наши брюки в интимных местах предательски мокли. Мы смущались, краснели и тем не менее как-то пытались вникнуть в темы русского языка, математики и прочих уроков.

Дружбы с математикой у меня не случилось. Не сказать что я не прикладывал прилежности: честно корпел, пыхтел и складками на лбу обозначивал напряжённость мыслительного процесса. И всё же я не понимал практического значения всех этих логарифмов, функций, тангенсов, котангенсов и так далее, и поэтому в дневнике выше троек оценок никогда не бывало, за исключением единственного случая. Был у меня друг по имени Роберт. В одном детском саду, в одной группе играли в одни и те же игрушки, а после выпуска во «взрослую» жизнь носили школьные формы в одном классе, в одной школе: однодетсадовцы, одноклассники. Я был стабильным троечником, похвастаться было особо ничем, за исключением некоторых гуманитарных предметов. А друг в учёбе, спорте был хорош, разве что на доске почёта не висел. Мама его, тётя Роза, работала учителем математики. И вот однажды она по собственной или Роберта инициативе решила меня поднатаскать перед контрольной. Я слушал её объяснения решения задач, тут же на бумаге производил расчёты и радовался тому, что у меня всё получалось.
— Вижу по твоей работе, что не списывал. Удивил, Фёдоров. У меня только один вопрос: Как тебе удалось? — Направив на меня пронзительный взгляд поверх очков, спросила Флера Махмутовна.
Сказать, что моя пятёрка вызвала на физиономиях одноклассников изумление — это значит ничего не сказать. Я пожал плечами, молча переглянулся с другом. Ответ на вопрос остался между нами.

А вот историю любил и люблю по сей день. Занимался увлечённо, с большим интересом, сносно разбирался в исторических эпохах. Правда отвечать у доски, перед классом с карточками исторических дат в руках терпеть не мог: коленки от страха тряслись, язык становился ватным. Как-то раз пребывая в хорошем настроении Светлана Ахметовна с хулиганским огоньком в глазах спросила:
— Фёдоров, кто такой Фёдоров? Понимая, что в простейшем вопросе заложен подвох, я задумался как бы ответить заковыристо и в тоже время нетривиально. Прозвучавший смех в классе и вслед за ним звонок не дали осуществится моему замыслу.

В тот год тёплый, шуршащий багряно золотыми листьями день сентября был последним, когда мои ноги с легкостью забежали по лестницам родной школы в столовую, где гремела музыка дискотеки осеннего бала. К этому времени я уже полмесяца отучился на фрезеровщика в училище, а за прошедшее лето повзрослевшие ребята и похорошевшивые девчата учились в девятом классе. Поговорив с бывшими одноклассниками, я отправился в учительскую завершить не раз откладываемое дело. Узнав по какому вопросу я пришел, учительница достала из своего кошелька деньги и укоризненно, — ну, Фёдоров, ты даёшь! Где тебя всё лето носило? Ты последний, кто получил зарплату за трудовой лагерь, — вручила их мне под подпись.
Дома я положил четыре червонца с профилем Ильича на видное место так, чтобы родители их не могли не заметить. Меня распирало от гордости, принес в дом зарплату. Несколько раз я подходил к красным купюрам и поправлял их: мне казалось, что они не достаточно заметны.

Ветер поменял направление. Запах горящих листьев сменился запахом влажной земли, дождя. Из дверей школы старшеклассники выходили степенно, а девочки и мальчики помладше вылетали, здоровались со мной и неслись по домам с цветными рюкзаками за плечами. Я покатил дальше за красками, пряными запахами осени, и покидал школу с настроением ещё не раз сюда вернуться хотя бы поесть красных кислых ранеток, от которых челюсть сводит.