Г. Часть VI. Глава 2

2


     На крышу вела коротенькая железная лестница с проржавевшими ступенями. Гена с недоверием взялся за неё рукой и потряс. Лесенка недовольно скрежетнула, и Катерина с невольным испугом прислушалась: не обратил ли кто внимание. Но нет, всё было тихо, и неудивительно - под ними располагался ещё технический этаж.
     - Давайте я вам помогу, - предложила она, увидев, как неловко Геннадий заносил свою повреждённую ногу на первую ступеньку.
     - Да, спасибо, вы очень… очень любезны.
     - Бросьте, при чём тут любезность? Мы ведь партнёры, нам нужно поддерживать друг друга. Давайте теперь левой… вот так. Знаете, уж в чём-в чём, а в равновесии я разбираюсь.
     Наконец, с некоторым трудом, Гена взобрался на маленькую площадку перед дверью и толкнул створку. Она, как и обещал Святослав, была не заперта и легко открылась. Лицо обдало резким холодным ветром. Геннадий сделал несколько шагов вперёд и оказался на крыше.
     - Ничего себе морозец! - с неприятным удивлением воскликнул он. - Как бы нам не закоченеть, пока будем тут... репетировать.
     Гортензия куталась в тонкое пальтецо, плохо защищавшее от ветра. Такого холода она также не ожидала. Простыть сейчас, в самый ответственный момент, было бы… она не подобрала слова. В каком-то смысле это могло стать для неё спасением. Болезнь – универсальный повод для отмены всех и всяческих обязательств. Однако в данном случае она стала бы не просто поводом, а самой серьёзнейшей причиной. На поход по кабелю без освещения и с самодельной страховкой она ещё могла согласиться, но чтобы сделать это ещё и с температурой – ни при каких условиях. И никакие чувства к Святославу ничего бы тут не изменили… “А почему бы и нет”, - раздражённо подумала Катерина. – Почему бы мне не заболеть… да хоть нарочно? Кто меня может упрекнуть? В таких условиях это даже естественно. И тогда всё решится само собой”.
     Но она тут же упрекнула себя в малодушии. Нет, подобные мысли могли прийти в голову какому-нибудь дилетанту, но профессиональная канатоходка не должна давать им волю. Пасовать перед трудностями не в её привычках. Пусть даже то, во что она ввязалась, отвратительно, работу нужно выполнить до конца. Ну а если болезнь её всё-таки свалит… что ж, тогда это судьба. А против судьбы козырей нет ни у кого.
     - Так, давайте за дело, - решительно вскинула она подбородок. – Где тут должна быть наша страховка?
     Геннадий обошёл вокруг вентиляционной трубы и обнаружил большой деревянный ящик, в который был плотно уложен страховочный трос.
     - Кажется, наша страховка здесь, - сказал он упавшим голосом.
     До этого момента Гена почему-то верил, что всё, может быть, обойдётся одними словами, и ему не придётся действительно страховать акробатку столь кустарным способом. Однако теперь последние сомнения отпали: им действительно предстоит совершить безумие. Стоит ли оно денег, которые им обещали? Сейчас он был в том совсем не уверен.
     - Ну что же, давайте всё проверять, - деловито произнесла Катерина, вынимая трос из ящика. – Прежде всего – толщина. Она должна быть такой же, как и на наших с вами тренировках. Положите сюда руку… - Невольно прикоснувшись к тыльной стороне его ладони, она удивилась, насколько та была холодной. - Что же это вы, Геннадий Игоревич? Неужели так волнуетесь?
     - Есть немного, - неохотно согласился Гена. - Да что тут удивительного? Вы сами-то разве не нервничаете?
     - Вы знаете, нет, о чём тут переживать? Я вполне уверена в вас - и в себе. Тут не в том дело, просто... Впрочем, давайте не будем об этом. Ближе к делу. Как по вашим ощущениям, трос ровно такой же?
     Гена не был в этом уверен. Он ощупывал жёсткое плетение каната - и это ему мало о чём говорило. Трос был похож, конечно, но с уверенностью утверждать, что он именно такой...
     - Не знаю, - признался он. - Голову бы на отсечение не дал.
     - Ваша голова мне нужна не отсечённой, - совершенно серьёзно заметила Гортензия. - На мой взгляд... - она несколько раз провела рукой по тросу, - он вполне соответствует. Теперь давайте посмотрим на длину.
     Вынув канат из ящика, они разложили его на крыше. Встав возле одного из концов троса, Катерина быстрыми шагами прошлась вдоль него, отмерив таким образом длину. Удовлетворённо кивнула и сообщила наблюдавшему за ней во все глаза Гене:
     - Что ж, тут около сорока метров. Этого должно хватить с запасом. Как думаете, куда лучше будет закрепить конец?
     Гена обвёл взором крышу, ровная поверхность которой то тут, то там нарушалась вентиляционными трубами и какими-то невразумительными бетонными конструкциями.
     - Можно попробовать вот сюда, - указал он на угрожающе торчавший недалеко от них кусок арматуры.
     Гортензия попробовала его рукой - арматура не двинулась с места. Видимо, она была плотно вбетонирована в пол.
     - Да, вариант неплохой. И как раз недалеко от края, - заметила акробатка. - Кстати, где там наш кабель, вы видите?
     - Пока нет, - признался он. - Я и вас с трудом различаю.
     - Верно, чертовски темно, - согласилась Екатерина. - Но он должен быть где-то совсем рядом. Дайте-ка я посмотрю, - с этими словами он вдруг опустилась на корточки, затем одним движением переместилась в горизонтальное положение и, к вящему ужасу своего спутника, пододвинулась к самому краю крыши.
     - Осторожнее! - только и смог выдохнуть Геннадий. - Вы... вы можете...
     - Ерунда, - бросила она через плечо. - Не упаду я, можете не беспокоиться. Страха высоты у меня нет.
     Она опустила вниз руки и начала шарить ими в темноте. Через некоторое время Гена услышал её удовлетворённый возглас.
     - Ну вот и он, тут около двадцати сантиметров до уровня крыши. Провисание... трудно определить вот так, но вроде не критичное. Думаю, мы справимся, по крайней мере, у нас есть шанс. Всё не так плохо, как можно было бы подумать.
     Она поднялась на ноги и отряхнула джинсы. Геннадий смотрел на неё с восхищением, которое темнота успешно скрывала.
     - Вы... вы и вправду намерены вступить на этот кабель? - спросил он чуть погодя, когда они уже спускались вниз.
     - А как вы думаете? - даже удивилась Гортензия. - Я не для того потратила на это столько времени, чтобы в последний момент отступить. И потом... вы должны понимать, что для меня это важно. Когда-то, когда я только училась ходить по канату, мне приходилось каждый раз преодолевать себя. Любой проход был вызовом, проверкой моих способностей и нервов. Потом, конечно, я приспособилась, привыкла, и вызовы потеряли свою остроту. Но тут... тут нечто совершенно особенное. Если кабель на высоте десяти этажей мне покорится... да вы ведь и сами понимаете, какой фантастический это будет результат.
     Геннадий, разумеется, понимал. И всё же он не мог не сказать того, что с самого начала его беспокоило.
     - Я вовсе не сомневаюсь в вас, Екатерина... Гортензия. Но должен вам признаться: я не уверен в себе. Если по моей вине что-либо пойдёт не так, если... В общем, я этого себе не прощу.
     Акробатка приостановилась, взяла его за руку, заглянула в глаза - в полные неподдельной тревоги глаза.
     - Послушайте, Геннадий Игоревич, вы не имеете права сомневаться. Что бы там ни было, мы должны сделать нашу работу лучшим образом. И если что-то вдруг и пойдёт не так, то, скорее всего, из-за меня. Но об этом не нужно думать - о неудаче никогда не нужно думать. И тогда, вполне возможно, она не случится.