Любимую - отпускают

Пионерское прошлое улыбается и машет, восхищённое новым девизом.
Семейство Астровые, род Одуванчик: «Держаться вместе, чтоб не сдуло».
Семейство Слоновые, род Мамонты: «Гром гремит, кусты трясутся – это мамонты несутся».
Семейство Кактусовые: «Нас голыми руками не возьмёшь».
Категория Паразит: …

«Любимую не отдают» – эта потрясающая авторская находка просто переливается дивной свежестью ритма и рифм.
«Любимую не отдают» – звенит в вокальных партиях известных исполнителей, разбавленных очень известными.
«Любимую не отдают» – задаёт тон руководитель, держащий трясущимися пальцами оторванный руль.

И вот уже в сознании масс (ну как масс… некоторой их части…) зависимость облагораживается романтикой, бессилие прячется за пафосом.
Карте назначили статус козыря.
Уточняющие номинализацию вопросы проваливаются в пустоту. Ну нельзя отдать, и всё тут. Ибо мантра гласит: «Любимую не отдают». А кто мы такие, чтобы спорить с аксиомами! Императив неоспоримый!

Не отдать. Приковать металлом к металлу. Привязать инвалидностью, как в «Горькой луне». Закрыть все выходы.
Хочет уйти любимая? За волосы, да в унитазную воду…
О, да, конечно, это полюсный вариант. От этого отрицательного центра до экватора равнодушия – масса переливов с понижением градуса «неотдавания».
С палитрой пересекающих его степень оттенков, с отсчётом от меридиана лжи.

Перевёрнутое полушарие. Припудренное лоском иллюзии ответственности, псевдо-заботы, эмоционального надрыва. Под эгидой давно навязанных стереотипов в духе «буду век ему верна» и других, небрежно вырываемых из контекста.
Даже закоренелому негодяю нужно иметь «оправдание», и для себя, и для мира. Ну, я ж хороший такой, а миссия невероятно трудная – не отпускать.

Вестибулярный аппарат, не привыкший к положению вверх ногами, при одних только звуках, а тем более картинках болезненных привязанностей, начинает давить на нейроны тошноты.
И хочется обратиться к тому полюсу, где царит Свобода.
Где «гринвичское время» ознаменовано правдивостью, честностью, честью. А в триста шестьдесят градусов вписано лучшее – мудрость, находчивость, внимательность, сострадание, забота…

Эти крайние варианты почти тождественны оси «трусость – смелость».
Страшно остаться «без любимой». Неизвестно, что делать и как жить, если не на кого опираться. Или если некого доить.
Подгибаются коленки от одной только мысли, что хоть одна клеточка любимой, хоть доля процента её внимания «принадлежит» кому-то другому.
Удушающая неуверенность и инфантильность…

О, нет. Любимая – часть мира, принадлежащая всем и никому одновременно. И как бы ни пытались штампами в паспортах, цифрами в ведомостях или иными атрибутами застолбить «обладание», под матрёшками лжи всё равно будет биться стремление решать самой за себя.
Кем-то вшитый перевёртыш, подогнанный в увлечении всё классифицировать: мужская позиция – подчинять, женская – подчиняться. С проекциями на общество, явления, модели. А сошлёмся-ка на тестостерон! Ну… как у животных…

Люблю? При всём желании касаться, быть рядом, слышать-видеть чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, – радостная, лёгкая, светлая способность отпустить.
К подругам или друзьям. В гости или на прогулку. В отпуск или… насовсем.
«Как?» – будет вопрошать шокированная часть публики. А запросто.
Ревность – где-то там, за экватором. Здесь – доверие и достоинство.

Если, например, собственная персона отягощена разваливающимся здоровьем и весомыми цифрами на счётчике, а любимая в расцвете сил…
Конечно, прогнать – не вариант, но хотя бы не прилагать ни малейших усилий для привлечения внимания. Пусть другие дела и люди станут фигурой, а стареющий персонаж уходит в фон. Потому что любит, даже если умудрился почти срастись…

Если привязан всем сердцем и всеми возможными социальными нитями (да хоть канатами), а спутница ступила на новый уровень развития, и ей нужно…
Нет не «обнулиться». Наоборот – возрасти в новом качестве.
Что бы за этим ни стояло – дерзай. Лети дальше и выше. Окажусь нужен – буду рад помочь.

Ещё одна близкая ось: «болезнь – здоровье».
Здоров – и тебе не нужны костыли или «колёса». Можешь всё, и быть одним – тоже. Без ломок. Без срывов. Без глупостей.
Иначе… тебя завалят даже одуванчики, которые просто стали держаться вместе и больше походят на мамонтов, сметающих низкие потолки и лоснящиеся лбы.

Главная грань свободы – внутренняя. И если уже она вспыхнула всеми цветами радуги, её не возьмёшь, не отнимешь. Ни голыми руками, ни в бронеперчатках.
Внешне может казаться – нежный цветок. Но внутри – даже не кактус, даже не баобаб. Свобода – вне форм, это атмосфера, океан, космос…

Любить – освобождать. Из любых клеток, хоть стальных, хоть золотых.
Из виртуальных, из ментальных и эмоциональных.
Помогать перенести рамки внутрь, чтобы жить без полицейского надсмотра, по совести.
Договариваться.
То есть, быть сильным. Большая роскошь для этого мира…