Якоб Лорбер. Домоводительство Господне. Глава 87

Ева дает наставления Сифу

1. Сиф же, заметив, как дети потихоньку переговариваются между собой, подумал: «Воистину, всех их охватило сомнение, и они пребывают в полной растерянности! О, как бы я хотел помочь им, если бы мне это было дано! Но что же Енох, почему он так долго молчит?!

2. Да и бедная мать Ева, по-видимому, тоже в душе сильно переживает за всех нас и наверняка оплакивает в своем сердце нашу общую неразумность!

3. Что, если я незаметно обращусь к ней и спрошу, как она себя чувствует?

4. Кто знает, не таит ли она, безмолвно сострадая, в своем сердце какой-нибудь яркой искорки, которая, попади она в нашу тьму, оказала бы неоценимую услугу?!

5. И потому была не была! Ибо хуже, чем сейчас, все равно не будет, так как мы, по моему мнению, тщетно мучаемся тут в полном неведении, и ни одна капелька прохладной росы ни с земли, ни с пылающих небес, не освежает наши томящиеся души!

6. И Сиф обратился к матери Еве, говоря: «Возлюбленная мать, ты выглядишь такой грустной! О, скажи мне, какая тайная печаль гложет твою душу?!

7. Смотри, речь Асмаила поразила всех нас тройной тьмой, и, как ты видишь, мы не можем самостоятельно выбраться из этого затруднительного положения. Однако все, что Господь искривляет, Он непременно снова выправит в час, который Ему будет угоден. Посему, если печаль тяготит тебя, утешь свое сердце в любви Господа! Если же у тебя есть хоть какая-то ясность относительно этого угнетающего всех нас затруднения, не прячь ее слишком глубоко в своем сердце, ибо в непроглядной ночной тьме, когда небо затянуто черными тучами, даже крошечная искорка может усладить жаждущие света глаза блуждающего путника!

8. О мать, это говорит тебе твой любимый сын Сиф. Открой же глаза, открой сердце, и позволь ему вкратце услышать о твоей печали, а при возможности – и воспринять искорку ясности свыше! Аминь».

9. Ева же тотчас строго ответила Сифу: «Дорогой сын, данный мне Богом вместо Авеля, смотри, по тому безмолвному покою, в котором я пребываю, ты, пожалуй, вполне можешь заметить, что углубившаяся в себя мать всех живущих людей земли не имеет веских причин на то, чтобы ее сердце прыгало от радости, особенно когда ей приходится видеть, что даже ее любимец приближается к ней скорее с лукавым, нежели с искренним сердцем!

10. Сиф, мой возлюбленный сын, почему ты спросил меня о самочувствии, когда ведь тебя волновала лишь эта искорка?

11. Или же ты полагаешь, что лишенная злого умысла хитрость – это добродетель мудрости?

12. О Сиф, в этом ты глубоко заблуждаешься! Смотри, именно искренность – что в сердце, то и на устах и что на устах, то и в сердце – является основой всей мудрости! Чего ты желаешь, о том и проси, а что тебе противно, того избегай, дабы ты мог искренне любить Бога как втайне, так и перед всем миром, и тогда в твоем сердце никогда не наступят ни вечер, ни полночь!

13. Смотри, тебе дана мудрость, почему же ты не пошел прямым путем?

14.Надуманные фразы и высокопарные слова, коими человек хотел бы показать другому, что необычайно силен, всегда громко возвещают о его слабости, и прямодушный уже издалека видит, как юлит тот, кто желает выглядеть сильным. И потому, дорогой Сиф, откажись от своей изворотливости и ходи перед Богом и детьми прямыми путями, и ты никогда не будешь страдать от недостатка света!

15. Вдумайся: когда ты рисуешь круг, самая удаленная точка на его линии – как раз та, которая ближе всего к исходной точке его начала. Но не спираль должна учить тебя делать круг – ибо тогда ты никогда не доберешься туда, откуда вышел!

16. Пойми же свою старую мать и будь спокоен в сердце и в Боге! Аминь».

17. Услышав это от Евы, Сиф очень испугался и встревожился, и подумал про себя: «Как странно все здесь, в Вечерней стране! Каждое слово – заблуждение, всякое сострадание – не ко времени и не к месту, любая мысль, представляющаяся хорошей и отчетливо звучащая в сердце, есть не что иное, как беспорядочный полет ночного мотылька, который вьется вокруг огня до тех пор, пока, наконец, яркое пламя не лишит его легких крыльев!

18. Моя воля мертва и полностью подобна воле во время сновидения, когда через нее осуществляется лишь то, что спящий непременно вынужден желать и действовать так, как его тайно принуждает к тому чужая, непостижимая власть. Моя любовь к Богу представляется мне таковой, как если бы я любил воздух и воду. Я слышу шум ветра, но вокруг моих волос нет и легчайшего его дуновения. Я испытываю голод и жажду, но не желаю ни пищи, ни питья. Меня клонит в сон, но я не могу заснуть. Я чувствую усталость, но мое тело избегает всякого покоя. Я молюсь Богу, но мое сердце, подобно камню, неподвижно лежит на земле. Я поднимаю взор к исполненным света высям, но они затянуты непроглядно темными тучами. Да, все во мне и вне меня представляется мне крайне странным! Я существую, но меня будто нет. Все, на что я смотрю, кажется мне существующим лишь наполовину, словно его нет, или оно вот-вот исчезнет.

19. О Господь и Отец, не выпускай нас из Своих рук и снова пробуди нас, и не дай нам уснуть на жизненном пути посреди светлого дня! Прогони нас прочь из этой страны! Прогони нас прочь и отмени эти глупые различия между разными местностями, которые мы установили! Воистину, с таким же успехом, как и на Юге, на природном Западе живут, могут жить и будут жить наилучшие люди!

20. Мы сами запятнали этот край, и уж тем более – страну Полуночи. Теперь мы пришли сюда, и эта грязь пала на нашу собственную грудь и почти полностью нас удушила. О Бог, о Господь и Отец, мы ни на что больше не способны! Помоги нам всем выбраться из этого великого затруднения и не дай нам погибнуть из-за нашей непомерной глупости! Аминь».