Юродивая. Записки прихожанина Никольского собора

ЮРОДИВАЯ

     Все ее звали Мария Федоровна, и было это в семидесятые годы. Она появлялась в Никольском соборе в странном пестром одеянии, похожем на цыганское. Какая-то широкая длинная цветастая юбка, вязаная кофта или полушубок и на голове платок, тоже ярких тонов. При этом ко всем атрибутам ее и без того пестрой одежды были пришиты разноцветные ленточки. Она буквально врывалась в собор бы­строй решительной походкой и тут же с порога могла начать обличать и прихожан, и службу собора, да и сам клир. Чаще всего, это мне запомнилось, я слышал в ее устах такую фразу: «Вы, коммунисты, не нужны Божьей Матери!» Чего могла стоить такая фраза в середине семидесятых годов, когда хрущевская «оттепель» уже закончилась, советская власть и идеология казались всем незыблемыми — я оставляю оценить тем, кто помнит те времена. Разумеется, очень часто она наталкивалась на жесткое сопротивление тогдашней охранной службы собора, и, как я слышал, нередко эти визиты заканчивались для нее милицией или психдиспансером.
     Впрочем, иногда Мария Федоровна бывала доброй и даже нежной. Она подходила к кому-нибудь из прихожан, утешала теплыми и ласковыми словами, дарила подарки, обычно иконки или конфеты и пряники, иногда просто обнимала кого-то и тихо гладила по голове.
     — Кто такая эта Марья Федоровна? — спросил я как-то одного из охранников.
     — А, придурковатая! Ей давно уже место в дурдоме, — ответили мне тогда.
     В какой-то момент визиты Марьи Федоровны прекратились, и, как это часто бывает, среди прихожан момента исчезновенья ее почти никто не заметил. Так и осталась она странной легендой в устах старых верующих Никольского собора.
     Прошло около десяти лет. В конце восьмидесятых годов я дружил и постоянно общался с ныне уже почившим комендантом собора Иваном Андреевичем Лукиным. Иван Андреевич тоже был связан своей судьбой с нашим храмом с незапамятных времен. Он окончил духовную семинарию, но священнослужителем не стал, зато много лет бессменно работал в соборе и знал, конечно, многое из его истории. Наше общение с ним началось с того, что он попросил меня переводить на русский язык записи иностранных визитеров, которые они оставляли тогда в специальной книге отзывов.
     Сам он хорошо знал немецкий язык, а меня привлек переводить отзывы с английского и французского языков. В те времена доллары в нашей стране еще не имели хождения, и общение с иностранцами было делом бескорыстным, хотя и не безопасным. Но у широких масс такие контакты еще не вызывали ревнивого трепета, как это было позже, в девяностых.
     Наша деятельность не ограничивалась только переводом этих отзывов, и мы нередко после вечерней службы показывали иностранцам собор, благо у Ивана Андреевича были ключи от обоих этажей и право туда входить в любое время. Я же занимался этим охотно, так как это была одна из немногих в те времена возможностей практиковаться в иностранных языках.
     Таким образом, я почти каждый день бывал в маленьком кабинете Ивана Андреевича, в одном из служебных помещений собора, пил с ним чай и был в курсе многого из истории нашего храма.
И вот однажды, где-то в конце восьмидесятых, Иван Андреевич мне сказал:
     — Будешь писать «записки за упокой», помяни новопреставленную схимонахиню Серафиму.
     — А кто это? — спросил я.
     — Помнишь, ходила здесь когда-то такая Марья Федоровна, с ленточками?
     — Помню, — ответил я, — так ведь она же сумасшедшая?
     —Нет! — сказал тогда Иван Андреевич. — Она не сумасшедшая. Это дочка одного известного архиерея. Она была схимонахиней, которая взяла на себя подвиг юродства. Она ходила и бесстрашно обличала разные грехи, но в основном коммунистическое нечестие, за что и угодила, в конце концов, на Пряжку. Больше десяти лет она провела там, прожив мученическую жизнь. И вот на днях скончалась. Так что помяни новопреставленную мученицу, юродивую Христа ради, схимонахиню Серафиму.