Вот это удача

   Шесть утра. Унылый поезд. Еще не проснувшаяся проводница пытается понять - в какой нам вагон идти. Что я здесь делаю? – вяло думаю я. Ах да, сегодня конкурс в Москве и мне предстоит  выступать. Зачем? Тоже не очень понимаю. Чтобы привыкнуть к сцене, утвердить себя как хорошего музыканта и т.д. Сейчас я хочу лишь одно, скажем так – отдохнуть, иные  понятия  не входят в мои планы, молча, транслирую я своё недовольство.
     Тем временем я и моя аккомпаниатор нашли свои места и уселись в ожидании Оли, моей подруги, которая тоже едет выступать. Мы часто ездим на конкурсы, это уже становится традицией, но, увы, в этом году она поступает в училище, и, наверное, больше мы с ней никогда не сможем так же наполнено ( шутка! ) проводить время. Еще главное в поездках не забыть ничего важного. В нашем случае – скрипку, ноты, еду, конечно, куда без нее?
   Большие электронные часы в конце вагона уже показывают без пяти семь. Еще пять минут и мы  поедем. А, Оля?
Тут у Беллы  Игнатьевны резко начинает звонить телефон, и, нацепив очки, она вглядывается в номер. Я сначала подумала, что это моя учительница по скрипке, Рада Львовна, которая, наверное, волнуется и хочет прояснить обстановку. Но это оказалась наша Оля. Дальше разговор по телефону мне слышался так:
   - А, это ты Оля? – с удивлением сказала Белла Игнатьевна. В телефоне что-то прозвучало. – Ты, где? Подожди, не перебива… Ты на вокзале уже, здорово… что случилось? – в трубке шипение – Але?.. в смысле?.. что забыла?.. Как забыла!?... ну, Оля! – Белла с отчаяньем захлопнула крышку телефона.
   - Что случилось? – с большим опасением спросила я.
- Оля… - Белла вздохнула, – Оля забыла скрипку.
   И на этой анекдотичной  фразе можно закончить  рассказ и пустить музыку из «Ералаша».
   Тут мы с Беллой начинаем бурно хохотать на весь поезд, который  в эту секунду двинулся с места. Смеялись мы так громко что, скорее всего, Оля, которая поехала обратно за скрипкой, тоже могла услышать.
   - Боже мой, - начала моя аккомпаниатор – ну, как, так можно? А если бы с нами ехала Рада Львовна? Страшно подумать, что бы  произошло!
   - И не говорите, сейчас бы от Оли ничего не осталось, – все, так же смеясь, ответила я.
   Наша любимая учительница Рада Львовна, любит порядок и дисциплину. Все должно быть четко и гармонично. Я с ней согласна. Но бывают такие моменты, когда она наполняется негодованием, яростью, и тогда…держись! И ее «не забудьте ничего» сейчас не показалось бы шуткой.  Поэтому с облегчением выдохнув её отсутствие, мы решили еще раз позвонить Оле, заодно напомнить время конкурса!
   Оля – полная противоположность Раде Львовне. У неё всё – не по плану. Забыть что-то, или, не сыграть половину текста в произведении – это её! Но её нельзя не любить! Она добрая и покладистая. И потому, отсмеявшись, мы обе загрустили.  А мне вспомнился случай, тоже с одного конкурса. Я, Оля и Таня (она играла на фортепиано), были маленьким трио.
 Началось с нашего «неправильного» выхода. Вместо поклона одновременно, мы умудрились поприветствовать жюри одна за другой – лесенкой!  Всё шло довольно гладко, в темпе и нормальном ритме. Затем Оля внезапно перестала играть. Я всё также выпиливая свои ноты, начала сверлить ее укоризненным взглядом. Кидала ей глазами: « Что не играешь?»
 Она в ответ своими, испуганными: «Я «потерялась» в нотах».
«Так вспоминай быстрее, скоро наша сольная часть» - мысленно сказала ей я.
   Она водит смычком не по тем нотам, но вдруг подхватывает. Мы минуем сложный кусок и тут я забываю ноты. Напрочь. Будто не стою на сцене, а слушаю из зала. Музыка, которая каждый день мозолила мне слух и которую я, казалось, знаю назубок, вдруг сделалась абсолютно незнакомой. Теперь Таня, стоявшая в пол - оборота от меня, кидала послания.
   Тут мелодия затихла, а я понимаю, что сейчас мой сольный кусок. И пальцы сами понесли меня вдоль грифа и, слава Богу, это был уже конец. Еще несколько аккордов от Тани… и, как вирус,  маразм забывчивости передался и ей, она старательно вспоминал, пока в зале не пошел легкий шепот. Все сидели в непонимании происходящего, это так запланировано?
   Я кивнула для последнего аккорда, мы должны были сыграть его одновременно. И громкий торжественный фальшивый звук пролетел над всем залом. Так же неуклюже мы поклонились и ушли прочь.
                ххх ххх ххх
   Вот мы и в столице. Большими улицами она манит к себе туристов и нас - не туда, куда надо. В метро, доехав до нужной станции мы с Беллой Игнатьевной разделились в мнениях, в какую же идти сторону. Мне интуиция подсказывала, что нужно идти налево, ей - направо. Борьба женских чуек — это страшное зрелище. Надо было найти выход: из метро и из ситуации «кто правее». Мы решили попросить помощи у прохожих. Кажется, я взяла верх, значит нам налево. И гордо поднимаясь по грязной от апрельского снега лестнице, я шла победительницей. Счастье мое длилось недолго, нас догнала женщина и извинившись,  что перепутала, сказала, что нам -  направо. Белла Игнатьевна, с отчуждённой  улыбкой сняла с меня корону власти, и с обретённой уверенностью вошла внутрь метро. И вот снова я и эта лестница, и так же грустно по ней спускаюсь, будто она социальная.
   Внутри музыкальной школы было уютно. Красивые стены с картинами и мебель. Лепнина и маленькие скульптуры. Будто музей.
Главное на данный момент – разыграться. Что играть?  Сегодня я бы должна играть концерт, аж на шесть страниц! Такой быстрый, что мне  за ним не угнаться, одни «тридцать вторые» да «шестнадцатые».
Сейчас все объясню. Рубрика: минутка сольфеджио.
   У всех нот есть своя длительность. Самая длинная из них – целая. Потом половинная. Это, например, когда вы остановились на одной ноге, чтобы стряхнуть грязь с одежды. Затем четвертные (четвертная) – простые ровные шаги. Раз, Раз. Восьмые, это вы решили прибавить в ходе. Дальше идут шестнадцатые. Ты догоняешь маршрутку. Ну и мои тридцать вторые. Так бегать люди, точно, не умеют. Это когда вы быстро стучите подряд пальцами по столу. Вот они какие. А как сыграть их, это ж ва-а-ще жуть!
   Мне дали свободный класс. Он очень маленький. Перетекая из потолка в стену, получается кусочек крыши. Душно. Окно наверху, и достать или открыть его, совсем невозможно. Нет времени, ни на какие разглядывания, нужно скорее доставать скрипку. Самое ужасное, что тот самый концерт, придётся доучивать прямо сейчас, потому что я его медленно разбирала.  В общем, не хватило времени.
   Оставим меня разыгрываться, а сами пройдемся и посмотрим, что же творится в других классах. 
Оля, которая взяла билет на следующий ближайший поезд уже приехала, и болтает с Беллой Игнатьевной. В соседних классах тоже начали играть мои знакомые. Валентин из нашей школы, он скрипач. Маленький интересный мальчик в очёчках, как у Гарри Поттера. Вместе с ним я хожу на оркестр. Возможно он и хороший человек, но наши с ним отношения можно назвать только – соперничеством. Каждый концерт мы чётко следим друг за другом, где кто ошибся. Мне, конечно, все равно, но иногда он может подойти и съехидничать, например: « Рука не устала?» Он имеет в виду мое «спикатто». Такой прием, когда играют быстрые маленькие ноты на одном месте, чуть ниже середины смычка. И в тот раз я выступала с этюдом на этот прием. И возможно, что где-то начала работать моя рука, а не кисть. Его слова меня очень задели, и думаю, с этого момента началась «война».
   - Нет, - подумала я в тот момент, – ему проиграть? Никогда. Я или Оля, но никак не он.
Время все стремительнее неслось к моему выступлению. Каждому участнику на сцене полагается пять минут. А пока –  нам разрешили опробовать сцену.  Подняв повыше скрипку, я гордо кивнула Белле Игнатьевне. В зале сидели и Валя, и Оля, и возможно другие соперники. Сейчас самое главное утвердиться  своей игрой, будто мне нет равных.
    Три оглушительных аккорда, и я начала играть. Громко, яростно, всем своим видом показывая, что именно я, а не ты Валя, должна победить. И знаете, как утверждают психологи, человек, который имеет мотивацию как «спор», быстрее идет к совершению цели. Думаю, если бы в зале были судьи, то, может, я точно была в выигрыше.
   Сцену мы примерили к себе,  осталось считать минуты до начала конкурса. И если минуту назад, я чувствовала уверенность, то сейчас пыл мой поугас: и тут неправильно, а тут вообще не помню.
    Судорожно ищу ноты. Роняя смычек,  начинаю повторять сложные места. Ничего не выходит. Дурацкий концерт! У автора явно кончилось вдохновение на этом месте? Ну что за бред?
Всё, это конец! Это точно конец! Я мешком свалилась на стул. Вот, блин, и как мне быть? Хорошо, что Рада не с нами,  меня бы от её гнева, уже не было.
   И вот, как на смертный приговор, я поднимаюсь на сцену. В зале совсем пусто. Жюри, Валя и Оля.
Ну и подумаешь, мой позор услышат несколько человек. Всего лишь пять – семь человек. И всё, можно … Ладно, просто нужно глубоко вздохнуть.
   Я крепко встала на ватные ноги. И мы начали играть. Первые три ноты миновала хорошо, осталось всего лишь чуть меньше шести страниц…
    Ни в коем случае не подавать виду, если что только что ошиблась. Плевать, идем дальше.
Ужасный пассаж, и тот проскочил незаметно. Дальше более легкая часть, но за ней начинается такое… Ноги медленно покачиваются в разные стороны, будто они уже не мои. Стеклянный взгляд пугается пальцев, которые как бешенные скачут по грифу, совсем забыв законы физики. Это конец. Это моя яма. С каждой нотой я всё больше проваливаюсь вниз. В зале слышан шепот жюри и смех какой-то женщины. Ну, смейтесь смейтесь, давайте! Еще одна девочка, которая вас разочаровала! Хорошо, что это место я знаю, тут я и дам жару.  Сильнее нажимая на смычек, я будто вырезала музыкой – «я не сдамся»
   Хоть это и провал, но иногда звучали красивые пронзительные звуки, в любом случае мне так хотелось, хотелось, чтобы это было отличным выступлением,  несмотря на ошибки.
   Нет, нет моему отличному выступлению – воплю я про себя, как бы наблюдая со стороны. Я «скомкала» свои «тридцать вторые». Понимаю, что меня запросто могут выгнать со сцены, да я и сама не против. Уши вянут. Когда этот ад закончится?
   Так я стояла и убивала  себя своей же игрой. Добейте меня, пожалуйста. Я не смогу смотреть в глаза людям. Из моих рук скрипка будет выпадать.
    Наконец, этот концерт закончился.
  А теперь, вся дрожа от стыда и боли, я должна играть «размышление» Ж. Масне. Как же хочется убежать со сцены, но не могу. Это произведение в мажоре, но я выложила туда всю свою боль, будто меня сейчас и вправду убьют.
                Ххх  ххх  ххх
Все ели, пили чай, а я  сидела и думала о том, какой же это позор. На улице гремел ливень.
- Ну, что ты, так убиваешься? – сказала Белла Игнатьевна.
   Я промолчала. Но потом вдруг подумала: « А выйдет ли из этого рассказ?»
- Мало ли кто и как воспринял твою игру. Им, например, всё равно, что ты о них думаешь? Вот и ты успокойся». – рассуждала Белла Игнатьевна. Но я –то думала о музыке. О моей музыке. И только чуть-чуть о впечатлении и почти забыла про оценку. Я была уверена в полном провале.
                Ххх ххх ххх
     Мы снова на  вокзале, смеемся с Олей -  промокли до ниточки! Двери никак не хотят открываться, и ноги не хотят идти. Ну и что, что всё так плохо, я думаю, что я еще отыграюсь Вале. Те же кресла. Люди кажется тоже те. Кто-то ссориться, кто-то спит или читает. А я смотрю в окно. Поезд тронулся, а капли дождя стали течь не вертикально, а горизонтально. Пусть они унесут с собой все мои печали, туда где им и место.
   У Беллы Игнатьевны, как и тогда зазвонил телефон, но это точно не Оля, потому что рядом.Что-то про результаты. Тут мы насторожились. Я понимаю, что ничего не заняла, но почему-то надежда царапается.
- Ну что? Говорить?
- Да, давайте… а хотя нет, не надо, или надо… - всё не решалась Оля.
- Слушайте внимательно, – начала Белла, – четвёртое место заняла…
Я уже мысленно слышу свое имя, хотя считаю, что достойна только участника
- Оля!
- Как, Оля? – удивилась я, – а, какое - же, тогда я?
- А ты у нас - второе!
   И тут я неожиданно повеселела. Как так?  Это явно за «Размышление».  Второе место – мечтательно произнесла я.
- А первое ? Валентин?
- Да!
Эх, а победа была так близка, по крайней мере, мне сейчас казалось именно так!
   Итак, мы ехали домой. Я, которая светилась от счастья, Оля, которая обиделась, и Белла Игнатьевна, которая с аппетитом ела кекс, и радовалась нашим наградам.