Анютины глазки. Отрывок

    Через год после свадьбы  у Алевтины родилась  дочка и Володька, тяготея ко всему прекрасному,  назвал дочь Иветта, Веточка на домашний лад. Откуда в голове  ленинградского мальчишки возникло это непривычное для советского человека имя, так и осталось загадкой. Но Але понравилось, особенно  в сочетании с фамилией, звучало красиво “Иветта Гольдман”.

   Алина свекровь, Марта Иосифовна, очень любила внучку и  баловала  девочку как только могла. Для малышки  было все только самое лучшее: игрушки для нее доставали немецкие, лакомства по блату, а доктора, на всякий случай тьфу-тьфу-тьфу, только по знакомству. Она даже перешла на полставки в своем ателье, чтобы было время  помогать Але с  ребенком.

   Московские бабадеда  тоже сражались за звание лучших,  и в довольно частые свои наезды в Ленинград, осыпали внучку подарками. Как только Наталья Сергеевна и Василий Петрович появлялись в квартире на Васильевском, сразу дом заполнялся свертками и кульками, которые маленькая Иветта с радостью распаковывала. По мере сил они тоже старались участвовать в воспитании девочки.  Однажды  они даже  забрали трёхлетнюю Веточку в Москву погостить на несколько дней. Но привезли ее  потолстевшую и  в сыпи. Аля тогда  матери ничего не сказала, но больше в Москву дочку не отдавала. 

   После рождения ребенка, в девятиметровой комнате стало совсем тесно. Посовещались и Игорь Александрович Гольдман подал заявление  на кооператив в своем НИИ. Несмотря на две комнаты, жилых метров по всем советским нормам на пять человек явно не хватало , что и  дало им   право вступить  в кооператив.

   Уже через четыре   года молодые Гольдман  въехали в новостройку на Гражданке. Не центр, но зато своя отдельная двухкомнатная  квартира.    Жили они  в любви, согласии  и достатке. По тем временам даже в изобилии.  Володька был хорош во всем ,  и как муж , и как отец , и как добытчик. Денег в дом приносил много. Начальство таксопарка им было  довольно. План он выполнял, общественную работу вел, не пил, не прогуливал, машину любил, а на все остальное, как то левак или халтуру,  смотрели сквозь пальцы.

     Так случилось, что из  декрета Аля срочно вышла на новое место, в буфет главка на Адмиралтейской набережной. Там в это время, совершенно неожиданно освободилось  место в буфете для руководства, и подружка по техникуму вспомнила об Але. И это было то, что нужно. От дома близко и место хлебное. Зарплата хоть и  небольшая, но продукты Аля домой всегда приносила, а уж такой  дефицит как  икра , копченая колбаса и бразильский  растворимый кофе в их  доме не переводился.

     Пока молодые жили вместе с родителями, на Васильевском, свекровь  с радостью помогала присматривать за маленькой Иветтой, подстраиваясь  к рабочему графику  родителей. А после переезда на новую квартиру, Веточка пошла  в садик. И как это  ни странно, она почти не болела и этим радовала Алю.

   Через пару лет после новоселья, несмотря на еще не  оплаченный взнос за квартиру, решили Гольдман машину. купить.  Аля даже закончила автошколу и  получила права . Водила  она машину  уверенно, не гоняла, но и не робела на дороге. И уж очень хотелось им Волгу. Посоветовались и   решили брать в комиссионке, Там хоть и втридорога, зато быстро.  А ждать они не хотели, а хотели  жить здесь и сейчас. Как будто чувствовали, что надо спешить. Заняли недостающих денег по родственникам и купили почти новую машину. Радости их не  было предела. Три дня кряду колеса обмывали.

                ***

    Жили Аля с мужем как все, ну может быть  чуть  лучше. В отпуск, каждое лето на море, и  дом полная чаша, и  мир и согласие между ними. И дочка росла без особых проблем  Общительная и веселая в мать,   и трудолюбивая в отца и его еврейское семейство. Девочка  не доставляла им особых хлопот, так иногда по мелочи, то двойку в школе схватит, то с подружкой с урока сбегут.
 
    Когда же Веточке  было тринадцать, приснился Але  странный сон. Как будто сидят они втроем  в пустом зале кинотеатра. А кино все никак не начинается. Вдруг Володя встает и говорит: «Ну все, нам пора». Берет дочку за руку и выходят они из зала через запасной выход. А Аля остается сидеть одна в темном зале, в звенящей тишине. Проснулась от страха, с  колотящимся в горле сердцем. Мужу тогда она она  ничего  не рассказала, но весь день проходила сама не своя. А прошло время и сон позабылся.

    Стоял  жаркий и не по-ленинградски, сухой июль.  Володька с Веточкой решили  съездить к друзьям, в Солнечное,  на залив,искупаться.  Аля поехать не могла,  работала. День был спокойный, без обычной суеты. С утра  подружка принесла для Веточки из “Березки” трусики “неделька” и эластичные  белые колготки. Аля конечно же их купила, предвкушая как обрадуется дочка, как загорятся ее глаза и как она обнимет мать и тут же нарядится в обновки  . В самый разгар обеда, Алевтину  позвали к рабочему телефону. Звонил свекр. Невнятным и прерывающимся голосом, он сообщил, что Володя  и  Веточка, не доезжая Сестрорецка  на Приморском  шоссе попали в аварию. И отвезли  их  в ближайшую больницу в Курортном.

  Сердце  у Али замерло, подпрыгнуло к горлу,  потемнело в глазах и кислая слюна наполнила рот. "Почему в Курортном? Авария? А я Веточке “недельку” купила",-  успела она подумать и рухнула  на пол прямо в кабинете заведующего производством. Начался переполох, вызвали скорую. Алю привели в сознание, узнали о случившемся. Товарки по цеху, охали-ахали, кто-то и впрямь переживал, а кто-то перекрестился, что хорошо мол, что не со мной такая беда случилась.

    Директор, добрый дядька, позаботился, отправил Алю   с подругой Риммой на такси в больницу в Курортном. Она сидела в машине и никак не могла собрать расползающиеся в разные  стороны, какие-то совершенно  вязкие мысли: "Володенька, мой хороший, доченька моя, миленькая. Володечка, мой любимый, Господи, пусть только они выживут".

   Уже во дворе больницы она вышла из машины и рванулась в сторону приемного покоя, но увидела  свекра на скамейке у входа. Он сидел зажав  голову руками и раскачивался из стороны в сторону как китайский болванчик. Аля на ватных ногах подошла к нему, тронула за руку. Старик  поднял к ней лицо, опухшее от слез  и не смог произнести ни слова, а только завыл, зажав руками рот. Алевтина опустилась на скамейку, рядом с ним, обняла старика и стала покачиваться с ним в такт.