Экзамен

     – Он какой-то ненормальный,– говорила Лиза, облизывая пальцы, которыми придерживала колбасу на бутерброде.– Ему море по колено. В прошлом году напился и на спор резал себе вены. А другой раз прыгал из окна с третьего этажа. Я удивляюсь, он должен бы вести себя тише воды, ниже травы. Нам на рабфаке говорили, что нарушителям дисциплины разрешат поступать только на русское отделение, какое там романо-германское! А он вот на ром-герме и так себя ведёт!–

Лиза быстро прожёвывала салат и запивала его кофе, и так же быстро говорила, чуть пришептывая, забывая произносить некоторые слова и неожиданно меняя интонацию. У Лизы была правильная речь, но не московская, и без привычки понять её было трудно. Лиза приехала из северной деревни, проработав дома два года в колхозе. В Москве проучилась год на рабфаке и поступила на Филологический факультет Университета. Светлые волосы мочалкой торчали у неё в «хвосте» и выбивались во все стороны.

     – А ведь ещё стал старостой группы!– добавила Лиза, допивая кофе и вытирая пальцы. Её подружка Таня как раз была москвичкой и вслушивалась, не перебивая. Они учились в одной группе и обсуждали своего старосту, который пять минут назад явился под самый конец  экзамена пьяным.

    Сессия перевалила уже за половину. Этажи университета пустовали, зато библиотека была забита до отказа студентами, так что некоторые читали стоя. В дни экзаменов в коридорах с десяти утра толпились студенты с книжкой или конспектом, но повторяли мало, а больше следили за теми, кто вошёл и вышел из аудитории.

      Группа Лизы и Тани сдавала языкознание. Рядом с ними тихая девушка сидела на лавочке с книжкой и спокойно посматривала перед собой. Она была единственная в группе замужем и повзрослей других. Четвёртым на лавочке умещался Вениамин, самый старший в группе, длинный, лысоватый, в очках. Он отличался чрезвычайной рассеянностью, опаздывал на все первые “пары»  и крайне редко делал домашнее задание. Был он мягкий и ненавязчивый человек, говорил тихо и замедленно. Девочки не принимали его всерьёз, кроме Тани и Лизы, которая знала его с рабфака, – обеим он платил дружелюбием.

       Староста группы с утра не появлялся.
– Вениамин, а где Славик?- спросила  мелкая, изящная Лина, от неё пахло французскими духами, и длинные ногти были выкрашены белым лаком. Она закончила школу и сразу же поступила в Университет. Училась она редко, сессию сдавала безалаберно, перед экзаменами носилась с тревожными глазами и торопливо листала учебник. От нервного состояния бегала без конца курить и замечала вокруг всё, что выходило за рамки  заведённого. Она первая обратила внимание, что Славика нет:
– Вениамин, он заболел, что ли?
– Вчера я его видел, а сегодня нет,– отвечал Вениамин всем, потому что  девочки разом вдруг заметили отсутствие старосты. Две отличницы в группе, Дина и Маша, шагавшие взад и вперёд с конспектами по коридору, вопросительно остановились перед Вениамином. Обе подружки поступили в университет, как и Лина, сразу после школы. Акселерат Дина была высокая, смешливая и многоречивая. Она утверждала, что Славик влюблён в красавицу Машу, хотя не могла не заметить, что Славик с гораздо большим интересом кружит вокруг неё, охотно с ней разговаривает и называет Диночкой.

    Славику исполнился двадцать один год, перед рабфаком он отслужил в армии, но внешне на нём это не отразилось. Длинная Дина доставала ему до уха, он был тощ и взбалмошен. Когда он засовывал учебники и конспекты за пояс джинсов, этого под свитером совершенно не было заметно, но если бы это и обнаружилось, отчаянный Славик нашёл бы, как выйти сухим из воды.

   Семья  Славика жила в Минске. Его мать зарабатывала на себя, бабушку и сестрёнку Славика, которая училась в восьмом классе. Умела она послать немного денег и сыну, но тот под разными предлогами отсылал их обратно и жил на стипендию. Журнал группы Славик вёл настолько аккуратно, что Маша с Диной однажды ему попеняли: он отмечал присутствие и отсутствие каждого  на каждом уроке в течение дня.

   В начале учебного года Славик месяц ходил с перевязанной правой рукой. От какой-то раны у него едва не началось заражение крови. Выгодой своего положения он был открыто доволен.

– Всегда в какую-нибудь историю попадёт,– рассказывала Лиза, сидя с Таней в буфете через десять минут после того, как Славик пьяный явился сдавать экзамен. – То руку сломает, то ногу: в прошлом году три месяца ковылял в гипсе! Поправится и снова что-нибудь придумает. Шальной.

    Славик в девичьей группе катался как сыр в масле. Со всеми он чувствовал себя свободно и общался охотно. И только одного человека в группе Славик неявно, но обходил стороной – Таню. Они ни разу не заговаривали, а когда случалось встретиться, здоровались по обязанности, взгляды их не встречались.


    Славик появился в начале первого. Он нашёл свою группу и сел на лавочку, где сидели Вениамин и Таня.
– Ты где был-то?- спросил его Вениамин. Подошли девочки, окружили, заулыбались:
– Славик пришёл!
– Наконец-то!
– Почему так поздно?

  Славик не отвечал, а когда открыл рот, весёлая армянка Корина удивлённо и лукаво покачала головой, Лиза стала всматриваться Славику в лицо, кто-то присвистнул. Девочки отступили на шаг от лавочки, и кто-то прошептал:
– Он пьяный...
– Ты что?!- завопила изящная Лина, подлетая к Славику.– Обалдел, что ли?!..– До Славика ей не было дела, но общее экзаменационное напряжение вырвалось из неё от первого непорядка. Она вращала глазами, но отвлекаться ей было нельзя, и от Славика она снова прыгнула к двери, у которой вот уже с десяти утра караулила свой час.
– Да ничего!– вдруг отчётливо сказал Славик, вскакивая с лавки и махая на девочек руками.– С мороза я, говорить не могу! Чего пристали?

     Но через минуту он снова сел, и девочки удостоверились, что он действительно выпивши: от него слабо и чисто пахло водкой. Романтический ореол вокруг светловолосой головы Славика рассеялся.

     Он держался совсем трезво и по лицу нельзя было ничего определить, но язык у него заплетался и голос охрип.

     Девочки отошли от лавочки и издали посматривали на него с выражением практическим. Кто-то советовал ему выпить соку, кто-то советовал поспать.
– Да не смог я уснуть,– объяснил Славик.– Мы же вчера пили. Всю ночь ворочался. Ничего, я сейчас посижу,  и совсем пройдёт.
– Ну посиди,– согласились девочки и оставили его в покое. Действительно, говорил он уже чётче.
    Девочки было ужаснулись, что он собирается в таком состоянии сдавать экзамен, но Славик был настроен дисциплинированно:
– Пойду самый последний.


       Славик сидел на лавочке рядом с Таней. Она единственная во время происшествия не раскрыла рта, только раза два улыбнулась, когда Славик появился и с размаху уселся на лавку. Когда его оставили в покое, он обернулся к ней:
– Таня, ты ещё не ходила сдавать?– Они первый раз смотрели друг другу в лицо, и воспалённый взгляд Славика встретил вопросительный, но мирный взгляд Тани.
– Нет,– ответила она, и рассеянный Вениамин, который мусолил рядом конспект, удивлённо обернулся на её не юношескую интонацию. Но так же не по-юношески выглядел сейчас и шальной Славик, который на вопросительный взгляд Тани сумрачно, но успокаивающе кивнул. Вениамин почувствовал, что Славик с Таней знают что-то такое, чего ему, Вениамину, по рассеянности не давалось.

   Речь Славика становилась заметно отчётливее, и голос приобретал свой естественный тембр. Он сходил в буфет и съел целиком лимон, после чего от него стало пахнуть не чистой водкой, а лимонной настойкой. Девочки советовали ему не дышать на преподавателя, в остальном он уже ничем не отличался от трезвого. Он бегал по этажу, набрасывался с вопросами на выходящих после экзамена, искал себе шпаргалки и вёл разговоры, размахивая, как мельница, руками.

      К половине третьего на лавочке в коридоре осталось всего несколько человек: всё ещё не решающийся Вениамин, сдавшие экзамен Лиза и Таня и Славик, который шёл последним.

       Рассказывая что-то Лизе, он присел на корточки перед лавкой напротив Тани.
– Садись на лавочку,– пригласила его Лиза.
– Ничего, я здесь,– возразил Славик. Тогда Таня, поддерживая его, положила руку ему на колено и так придерживала, пока он сидел. Он не взглянул на Танину руку и говорил с Лизой, но прикосновение соединило их, и оба слились в одно переживание обоюдного прощения и признания, неожиданный отдых души, взаимный подарок. И оба старались продлить эту гармонию.

      В этот день многие не сдали экзамена, в том числе и последний Славик. Никто не заметил, что он был с похмелья. Во всяком случае и на этот раз ему всё сошло с рук.


Расходясь по домам, студенты задерживались в холле на нижнем этаже: сидели на низких батареях и курили, выглядывая из-под винтовой лестницы, ведущий на второй этаж. Это место встреч и прогулов называлось "сачкодромом".

     Маша с Диной шли к раздевалке.
– Славик-то сегодня,– сказала Дина, и Маша сокрушённо качнула головой. Лиза с Таней шли следом за ними. Неожиданно Таня нахмурилась и обернулась: давно трезвый Славик курил с парнями на сачкодроме и замкнутым взглядом следил, как она уходит.

   Месяц назад на этом месте Славик кокетничал с Диной, а Таня ждала её, не вступая в разговор. Славик только раз взглянул на Таню, и выражение его лица было именно таким – замкнутым. Когда он вернулся взглядом к переростку Дине, лицо его улыбалось. Славик не мог не понимать, что Таня равнодушна к их разговору потому, что видела его, Славика, таким, какой он есть, и не мешала ему.

Москва, 70-е гг.