Место, где оживают

   Я и раньше умирал. На время, а потом снова оживал. Так бывает раз или несколько с каждым. У каждого свои причины временной смерти: несчастная любовь, разочарование, творческий кризис – их можно насчитать очень много.
   Этот случай моей смерти был особым. Меня не издали. На этот раз с книгой, так тяжело мне давшейся, покончено навсегда. Не будет попыток протолкнуть ее в люди, найти своего читателя. Больше ни одной бессонной ночи в мыслях о ее реализации. Да пошло оно все! Я больше не писатель.
    Мы те, кем сами себя считаем. Так вот к слову и тексту я более непричастен. Уж лучше быть кем-то другим, чем вечно гнаться за идеей стать известным писателем. Вот я и здесь. Уже два года. А если точнее, то два года и три дня. Всегда мечтал нести свет людям своим творчеством. Как прозаично. Теперь я подаю свет кораблям. Я мертвец, живущий на маяке. Смотритель. Так принято нас называть.
 Странно, но у меня нет больше ожиданий, как и нет больше надежды. Ненавижу слово «надежда». Я бы убил первой именно ее, оставив любовь и веру на потом. Нет надежды, нет розовых очков и ни одной мысли о личной успешной писательской карьере. Жить без подобных надежд, поверьте, легче.
Итак, смотритель маяка. Вообще-то, работа непыльная. Ходи, спи, но не забывай смотреть за маяком. И я смотрю. Знайте, море может вылечить многое своими солеными волнами и многое затопить. Смотря на него, понимаю, что оно живет самой тяжелой в мире суетой. Все волны и волны, разница только в их высоте и силе, с которой они накатывают на берег.
   Все одинаково изо дня в день. Будем считать, что я себя наказал. И, быть может, самым сильным для меня наказанием послужило желание жить в суете одного, записанного на волны моря и света маяка, дня.
Для редких посетителей моей скучной обители я лишь чудак, который сузил свою жизнь до размера прожектора маяка. Они меня не знают, а коль знали бы о моих прошлых приключениях, в которых писалась эта чертова книга, то, как минимум, посчитали бы меня сумасшедшим. Как можно променять излишества красочной жизни путешественника на собственноручно выбранное затворничество?
  Они не понимают главного: места не важны, они лишь одно из средств постижения этого мира, важно лишь внутреннее состояние. Я уже был бумажным листом на ветру, листом с глубоким органичным содержанием, как мне тогда казалось, написавшим себя самостоятельно и цветными чернилами, чем безмерно и вычурно гордился. Не желая видеть содержания в других, брел в только мне понятном одиночестве, смеясь и куролеся в маске свободного от предрассудков человека среди таких же глубоко несчастных путников к счастью.
   Как жил прежде? О, это отдельная история. Не щадил ни времени, ни чувств других людей: близких, друзей, влюбленных или любимых мной женщин. Мои легкие на подъем ноги и безрассудная голова несли меня туда, куда глаза глядят. Искал так долго себя в чужих странах, краях с диковинными народами и традициями, чудных, не похожих на моих знакомых, людях.
Искал себя, но ничего не находил, поскольку и понятия не имел, что же ищу.
  Впрочем, у меня было ощущение, что на тот момент я искал все, кроме суеты. Таких, каким был тогда, называют прожигатели жизни. Меня не останавливало надолго ничего: ни уютные места, ни интересные люди, ни перспективы, ни влюбленные в меня красивые женщины. Четко понимал: мне нечего им всем дать. Я пуст, внутри меня лишь вакуум и пустота, которая порой просится лечь на бумагу красивой фразой. Я был всегда верен лишь своему блокноту. Ручки и те подчас заменялись карандашами, помадами временных подруг, маркерами и прочим.
    Я состою лишь из слов. Нет во мне ни действий, ни поступков, а лишь слова. Лишь их не считал пустой тратой времени и скукой. Вот и сейчас в собственноручно выбранном одиночестве остались только я, ручка и белые листы бумаги. Я не зарекался больше не писать. Ведь для меня писать и думать ; это одинаково. Зарекся жить надеждой, что смогу стать известным писателем и буду купаться в восхищении, овациях и цветах. Маяк помогает мне вернуться к реальности. Он отрезвляет мою вечно верящую в сказки голову, как охлаждает море берег.
    Исцелен ли я? Возможно, процесс выздоровления затянулся, но он все же на лицо: труд облагородил мою пеструю действительность, отрезвил буйную голову. Путешествовать теперь могу лишь мысленно, то и дело возвращаясь к образу своей сестры – ее святому и самому чистому для меня образу. Она – мой единственный голос разума, который останавливал меня за шаг от пропасти.
    Анну приковали к кровати последствия перенесенной в детстве тяжелой болезни. Я несилен в диагнозах и медицинских терминах, знаю только, что шанса встать и пойти собственными ногами у нее уже не было. Когда нашу семью постигло это несчастье, мне было десять лет. Помню, как сразу после ее возращения из госпиталя я ворвался к ней в комнату. Для меня, тогда еще совсем юного сорванца, было совершенно непостижимо осознать, что Анна лишена самого простого, на мой взгляд: самостоятельного полноценного движения. Еще несколько дней подряд, пытаясь помочь ей подняться, я отхватывал от родителей подзатыльники – их терпение объяснить мне ситуацию исчерпало себя.
   На Рождество я наивно ожидал чуда, но к лучшему ничего не поменялось. Стало лишь хуже: родители чаще ругались, обвиняя друг друга в случившемся, друзья Анны перестали приходить – обездвиженная, она перестала их интересовать, с ней было нельзя порезвиться и поиграть даже в снежки. Кругом предатели и суета – такого никому не пожелаешь. Под елкой среди подарков я обнаружил документы на развод моих родителей – видимо, они случайно попали туда, занесенные сквозняком.
    В то утро, так четко мне запомнившееся, я поднялся поздравить с Рождеством Анну. Она молча лежала в своей кровати, уже успевшей превратиться в гробницу поклонения живому человеку – повсюду были цветы, розовые шары и плакат с самой лживой надписью в мире «Выздоравливай! Тебя ждет весь мир!». Такие плакаты покупают по скидке, за компанию все с теми же безобразными розовыми шарами, которые угораздило приобрести моих родителей. К слову сказать, это была их последняя совместная покупка.
    Все внутри меня запротестовала. Если быть до конца честным, то меня повергло в уныние такое положение дел. Я четко осознал, что любой может вот так оказаться запертым среди атрибутов временного поклонения. Чем я лучше? Да, я могу ходить, но как пользуюсь этим. Дом, школа, друзья ; вот и весь маршрут моих передвижений. Господи, как же я богат! Только сейчас возможность постигнуть весь мир предстала передо мной в истинном свете.
    В предвкушении жизни, полной странствий, я дал обещание себе и немного повеселевшей от моей идеи сестре увидеть весь мир, постичь его во всех красках и проявлениях, увидеть, чем живут другие люди. И отправился прочь, как только мне исполнилось семнадцать.
   Обещание исполнено. Все, что видел, было тут же записывалось в блокнот и передавалось по почте на прочтение Анне. Она восторженно откликалась на все мои приключения и просила всегда лишь об одном: быть осторожным со своими мечтами. Как же она была права! Как оказалось, кроме мечты свободного перемещения меня и нет ничего. И эту пустоту не заполнишь, если только зальешь морскими волнами.
Неизданная книга была посвящена моей Анне. Мне хотелось сделать достойный подарок ей на день рождение. К горькому сожалению, двенадцать издательств не разделили моего желания. Ответы еще от двух, совершенно неизвестных и мелких, я не стал дожидаться. Я нарочно пропал из виду, не выхожу на связь, не отвечаю на звонки. Знаю, что с Анной все в порядке, насколько ее состояние можно считать порядком.
   Родители мне уже давно не интересны. Они сдулись, как и их розовые праздничные шары, и продолжают тратить свою и без того серую жизнь на выяснение отношений и скандалы. Друзей я не нажил, но, поверьте, стоит мне только заявиться в любое место, где я уже был, как там обязательно все и всё оживет и закрутится в сумасшедшем ритме. Тысячи знакомых всегда рады прожечь кусочек жизни вместе со мной. Вот, собственно, и все, на что способен мой нрав и мои мечты.
   И снова лишь маяк. Сегодня впервые мне захотелось посмотреть на море с берега. Странно, но когда ты полностью им окружен и видишь лишь кромку берега впереди, то начинаешь как-то по-особенному тосковать о возможности прогуляться по песку и увидеть море как прежде – тонущем в горизонте неба. Тем более, что сегодня Анне исполняется двадцать пять. Я нарушу свою тишину и позвоню ей с ближайшего телефона.
    Немного усилий на невнушающей лично мне доверия лодке, и вот я уже в порту. Телефон записан глубоко в памяти. Набираю как всегда с трепетом и в предвкушении услышать мягкий и такой родной женский голос. И вот его-то я и слышу. Анна называет меня почему-то знаменитостью и громко хохочет в трубку от моих поздравлений. Она не обижается на мою пропажу –  к этому она уж точно привыкла.
Из ее слов понимаю, что три года назад она начала вести блог о моих приключениях, ведь информации и фото из моих писем у нее было предостаточно, и теперь, к моему удивлению, я стал знаменитостью. У меня миллионы подписчиков, мои фразы разобраны на цитаты, а фото диковинных мест украшают посты в социальных сетях незнакомых мне людей. Анна сказала, что ей пришло сорок пять писем от типографий, которые мечтают – вы только подумайте! – издать мою книгу «Твоими глазами вижу мир» на моих условиях.
     Моя сестра, в чем я никогда не сомневался, оказалась умнее меня. Она выбрала прямой путь к сердцу читателя, дав ему возможность, не выходя из дома, принять участие в моих бесшабашных странствиях. Всегда считал, что она нуждается во мне больше, чем я в ней, что она не сможет дать мне ничего, кроме безграничной любви на расстоянии. Ошибся! Анна преподнесла мне подарок и урок одновременно: всегда хранить в своем сердце место, где ты оживаешь.
 Сейчас, смотря на безгранично спокойное море с берега, я четко осознал, что не имею права больше прятаться, мне нужно вернуться к жизни, полной красок, и больше не наказывать себя за промахи. Для того, чтобы куда-то отправиться, не обязательно иметь здоровье или деньги. Важнее то, с чем ты туда придешь и каким вернешься после странствий.
    P.S. Ищем смотрителя маяка. Прежний стал успешным и счастливым писателем и блогером.
    P.Р.S. Подскажите, где здесь можно купить розовых пионов, моя Анна их просто обожает.