Портфель в руке

     Общественность города Большереченска всколыхнулась. Будто не было у неё других, более насущных проблем, чтобы о них колыхаться. Нет, общественность всколыхнулась по вопросу монументальной пропаганды, как сказал бы ныне покойный писатель-сатирик, автор приключений солдата Ивана Чонкина, Владимир Войнович.
     Сам Свенельд Иванович Пирогов, с городским народом вместе, не колыхался. Но держал себя в курсе обсуждения проблемы городской скульптуры. В городе, где уже всем надоели граффити на стенах, а из городской скульптуры одна была, более менее, достойная, - кассиру-билетёру в Центральном детском парке, там же стоявшая.Маленький бронзовый киоск, из окошка которого выглядывает, то ли барельеф, то ли горельеф, Свенельд Иванович всегда их путал, лица женщины,продающей детям билеты на аттракционы, тоже бронзового.
     Общественность Большереченска колыхалась не просто так, не для того, чтобы только колыхаться. Она колыхалась на возросшем уровне своего искусствоведческого и культурного развития. Городская общественность Большереченска уже знала, что городская скульптура - это арт-объект и его нельзя путать с предметом искусства, то есть изображения. Что объект, например, городская скульптура изображает, то и есть предмет искусства.
     Большереченскому народу было глубоко неприятно, если бы на площадях и улицах родного города стояла городская скульптура, изображающая неизвестно что.
     Скульптура города Большереченска должна изображать известно что! И никакой беспредметной скульптуры, никакого абстракционизма в пределах Большереченска быть не должно! Колышущийся народ города выбрал сам предмет изображения городской скульптурой. Как оказалось, на сегодняшний день общественность Большереченска, больше всего любила городских бабушек и дедушек, считая их образы очень подходящими для первого проекта городской народной скульптуры.
    Активную, в вопросе монументальной пропаганды, общественность поддержал городской голова Георг Степанович Пузиков, человек внушительной, но невысокой фигуры. Он сказал в объектив телекамеры:
     - Это не памятники! Пусть наши бабушки и дедушки живут как можно дольше! Но изображающая их городская скульптура будет напоминать нам, большереченцам, о важности для нас сохранения преемственности поколений. И не только нам, но и гостям города, и всей нашей стране.
     И по бабушкам, и по дедушкам, среди местных скульпторов и скульпторш, были проведены два конкурса, отдельно. В конкурсе  на лучшее скульптурное изображение бабушки победили проект и макет, будущей скульптуры, Винегретовой, которая гордилась не только своим профессиональным мастерством, но и тем, что её фамилия напоминала об Аннегрет, то ли Крамп, то ли Трамп, Карренбауэр, министре обороны объединённой Горбачёвым Германии.
     Городская скульптура Винегретовой была сложной композицией, состоящей из бабушки, в очках и домашнем платье, сидящей в кресле и читающей из книги своим внука сказку.Из сидящего на попе, у ног бабушки, с пультом дистанционного управления самосвалом, и пятилетней внучке, состоящей на коленях и внимательно слушающей то, как бабушка читает сказку. Винегретовой с её макетом повезло больше, чем скульптору Перчаткину, спроектировавшему городского деда.
     Но и к проекту Винегретовой  общественность придралась. В кузове радиоуправляемого внуком самосвала, по задумке Винегретовой, была, первоначально, возвышающаяся над бортами кучка земли. "Что же он эту землю высыплет, в конце концов, на вымытый бабушкой пол? И бабушке опять полы перемывать? А если она внукам сказку на улице читает, и земля чистоте полов, не угрожает, то, что будет с книгой, если дождь пойдёт? Намокнет, хотя и бронзовая! А так нельзя! Чему мы детей учим?".
     Земля в кузове игрушечного самосвала городской скульптуры была заменена детской пирамидкой, и скульптура была установлена в назначенном ей месте, и радовала глаза горожан, но не Свенельда Ивановича. Он от городской бабушки жил далеко и больше интересовался дедом, который должен быть установлен в сквере, под его квартирой.
    А деду скульптора Перчаткина досталось больше. Всколыхнувшейся общественности не очень нравился первоначальный замысел Перчаткина, композиция которого была гораздо проще, чем у Винегретовой. Дед, в плаще и шляпе, держал в правой руке портфель внука-школьника, а за левую руку, своей рукой, его тянул внук-торопыга, куда-то в светлое будущее. И что тут началось, в колышущейся городской общественности! "Нет правды жизни! Школьники сейчас не пользуются портфелями. И сами носят, какого-бы возраста, они ни были, свои рюкзаки. И что у него, у деда, там, в портфеле? Обветшавшие, устаревшие знания?"
     Общественность Большереченска не могла допустить, чтобы дед - ретроград сдерживал безоглядное стремление внука к прогрессу! И всё-таки городская скульптура с изображениями деда с грузом и летящего в будущее внука  был установлена.
     Вот перед ней и стоит сейчас, сосед городского деда, Свенельд Иванович Пирогов, тоже в плаще и шляпе, как и скульптура, и смотрит не на портфель, а школьный, современный рюкзак в руке бронзового деда, и думает:
     "А когда у меня появятся внуки, чтобы и я, также, шёл с внуком. Хорошо, если первенцем середи внуков, будет именно мальчик. Но и внучка - это тоже замечательно, ведь и она будет стремиться в светлое будущее, как здесь, на городской скульптуре!".