Марыся путь воительницы

Было в ней что-то то ли от тигра, то ли от льва и весь окружающий мир, не растерявший шестое чувство, понимал это без лишних слов. За всю свою короткую яркую жизнь она, кажется, ни разу не испытала сомнения перед лицом реальной или возможной опасности. Впрочем, кто знает, что там было внутри, за маской бесстрашия и постоянного желания доказывать своё превосходство...

***

На излёте Союза решили мы с супругой Еленой обзавестись пушистой живностью и чтоб непременно мужеского полу. Сказано-сделано, поехали к друзьям, у которых как раз окотилась кошка — красивая такая, крупная, рыжая, пушистая, типа сибирская.

Сидим, значит, пьём чай, неспешно беседу беседуем, а рядом на диване котята рыжие и красивые сосут мирно мамкины титьки — выбирай не хочу.

Вдруг угловым зрением замечаем, что благодать на диване молниеносно прервалась с появлением нелепого мелкого создания какого-то несуразного, грязно-черепахового и сильно взъерошенного цвета.

Нелепость появилась внезапно и за что-то (похоже это какие-то счёты из прошлой жизни) быстро наваляло мелкой рыжей красоте по мордасям, в результате чего вся рыжая компания дружно и с визгами прыснула в стороны, освободив пространство, которого хватило бы паре выводков поросят.

Рыжая мамка происходящее восприняла олимпийски, как и подобает истинной леди — сказалась сибирская стать и зрелая мудрость. То есть, не повела даже ухом, как будто не было рядом ни визгов, ни подзатыльников, а лишь вежливое «подвинься».

Мы хором выпалили:
- хотим!
- это ж не кот, а кошка…
- плевать, заверните.

В общем, удалились мы довольные, даже не подозревая, какого монстра собирались вскормить в любви и ласке.

Не знаю, может любовь и ласка были своеобразные (я лично обожал постоянно дразнить растущую нелепость до расцарапанных рук), но выросло нечто весьма боевитое, хотя до какой степени, сразу понятно не было. Назвали, кстати, Марысей.

Первый звонок прозвенел лет через пять, когда нелепое создание выросло до мелкого Йорка и больше никак.

Приходит как-то в гости институтский приятель, сидим на кухне, может даже пиво пьём или что покрепче: честно — не помню. Потом вышли минут на пять и вернулись.

За это время на месте приятеля устроилась Марыся и при попытке её подвинуть (приятель был не в курсе, с кем имеем дело, видимо обманули размеры), выразила недовольство, за что тут же получила щелчок по носу.

Взвизгнув, кошка отвалила и выбежала с кухни вон.

Честно говоря, даже я не насторожился, так что, похоже, всё-таки выпивали.

Короче, минут через 10-15 Марыся вваливается на кухню, проходит под столом, находит руку гостя, прокусывает область между большим пальцем и указательным (называется мышца, приводящая большой палец) и вызывающе медленно и гордо, задрав хвост, выходит.

Люди бывалые знают: место укуса весьма специфичное, ибо сильно сдавив указанную мышцу, можно на время избавиться даже от зубной боли. Откуда и у кого Марыся про это выведала, история умалчивает. Так что, думаю понятно — больше никогда подобных заходов со стороны приятеля не повторялось, хватило одного раза.

Второй звонок напомнил легенды о японских охранных котах, хотя представить подобное от нелепой мелочи было сложновато.

Приехал двоюродный брат жены забрать старый стол на дачу. Кстати, брат чуть ли не биолог, работал когда-то на звероферме и вообще животных любил и посему с Марыськой быстро нашёл общий язык, за что был даже вознаграждён урчанием, что совсем редкость. После всей этой идиллии пошёл он, наконец, в соседнюю комнату за тем самым старым столом. Пока его складывал и стягивал верёвкой, Марыська просто наблюдала, когда поднял и направился к выхожу, был произведён молниеносный бросок в сопровождении страшного звериного рыка и что-то вцепилось когтями и зубами в ногу расхитителя личного Марыськиного имущества.

Хорошо, где-то рядом валялся тот самый легендарный советский ватник, другие способы быстрого результата не давали. Рычащий и лягающийся монстр, минуту назад изображавший благость и мир во всём мире, лишь с помощью ватника был оторван от ноги и брошен в кухню с быстрым закрытием двери.

Пока обрабатывалась разорванная в клочья нога, из-под двери всё время доносился призыв образумиться, причём на самых низких тигрино-львиных (а может и львино-тигриных, тут разбираться было недосуг) басах.

В общем, как-то справились и стол с братом почти благополучно покинули квартиру, дверь на кухню была открыта и, то ли лев, то ли тигр, метнулся по квартире в поисках похитителя святого…

Третий звонок был больше смешной, чем предыдущие, смахивающие скорее на траги-комедии.

В общем, с дуру решили Марысю первый, а затем последний раз свести с котом сами знаете для чего.

Первый раз нам привезли перса: сурьёзный такой, с полным осознанием своего благородного происхождения и превосходства не только над людьми, но и над всеми кошачьими, включая самозванцев, занявших трон царя зверей.

Догадались, что было дальше?

Правильно: полный осознания превосходства над людьми и кошкачьими забился под диван и не выходил оттуда трое суток. Марыська всё время дежурила рядом, каждый раз, только лишь небольшим движением хвоста, прерывая попытки покинуть темницу. Когда хозяйка забирала перса, недосчиталась несколько клоков вырванной благородной шерсти, хотя Марыська зуб давала, что была ни при чём.

Второй раз привезли хз какой породы и тигровой окраски плотного лобастого котяру, раза в три больше Марыси.

Догадались, что было дальше?

Правильно: трое суток под тем же диваном и бессменное дежурство рядом с пресечением попыток выбраться. Разница только в  том, что кроме хвоста в дело иногда пускался тигрино-львиный (или львино-тигриный) рык.

Вот такие первая и последняя попытки, так и не привившие Марыське любовь к сородичам.

Четвёртый звонок был совсем из ряда вон, ибо стал прелюдией для второго этапа жизни черепахового исчадия ада.

Приезжает в гости знакомая, с какого-то перепугу вместе с годовалым ротвейлером. Бывает, мало ли, не с кем было оставить, так что, случилось то, что случилось. Щенок не щенок, но ростом был со взрослого, так что сами понимаете: как только он сунул свой нюхальник во входную дверь, первая мысль — как бы не порвал Марыську.

Что произошло дальше, надо было видеть, причём в замедленной съёмке, так как глаз не успевал дать нужные сигналы в мозг, чтобы оттуда вернуть его в мышцы шеи для поворота головы в нужном направлении.

В общем, что-то метнулось из внутренностей квартиры к двери, годовалый ротвейлер резко отпрянул, вырвал поводок из рук хозяйки, вышиб с ходу своей тыквой входную дверь в подъезд, зацепился поводком во дворе за большой куст и стал бегать вокруг него со скулежом Моськи, ошибшейся адресом, как будто перепутала обычную квартиру с клеткой то ли тигра, то ли льва. Марыська прыгала за огромной Моськой в предвкушении вкусного обеда и прервать её плотоядные мечты стоило больших усилий.

Это был, кстати, первый выход Марыськи на природу, ибо до того её ни разу не выпускали: всё-таки, ЦАО города-героя Москва и всё такое.

Второй этап жизни Марыськи был связан с тем, что уже к середине 90-х мы видимо перекормили её всяким дерьмом, типа Вискас и Китекэт, из-за чего у неё малость приболели внутренние органы. Пришлось её отправить на оздоровление к моим родителям, жившим в частном доме.

По отъезду монстра мы почти сразу завели кобеля Улиса. Если кто подумал, что это собака, то ошибся, это был такса и по совместительству — гроза всех дворовых котов и кошек (и не только).

В общем, собрались мы через время к моим родителям и взяли с собой грозу котов и кошек, так как оставить было не с кем (дети в тот момент то ли куда-то разбежались, то ли поехали с нами, не помню).

Поскольку Марыську сколько-то времени не видели, то и мыслей особых не было. А зря…

С трудом (ввиду коротконогости), но с врождённым статусом «кого тут порвать!», Улис взгромоздился по высоким ступеням на веранду. Далее произошло невиданное: коротконогая гроза котов и кошек в одно касание через стул оказался на столе, стоящем в углу, где, прижавшись к стене, начал производить звуки на высоких частотах, которых от него в принципе никто не ожидал.

Надо понимать и знать Улиса — этого типа до того (и после) вообще никто не мог посрамить, вечно ходил с порванными ушами и прочими боевыми шрамами, вступая в схватки с кобелями любых габаритов когда у нашей овчарки случалась (какая неожиданность) течка. Сам, в силу роста, не мог, но и другим не давал, такой вот редиска.

Так вот, в тот раз была вообще-то лайтовая ситуация, не то что с ротвейлером: Марыська, будучи раза в два меньше Улиса, который, в свою очередь, микроб по-сравнению с крупняком, проявила милосердие и не делала никаких попыток сожрать его, а просто сидела на полу, слегка била хвостом по полу и тихонько миролюбиво порыкивала. Когда Улис попробовал выглянуть со стола вниз, Марыська элегантно переместилась на стул, что повергло грозу (котов и кошек) в форменный ужас и тут уж пришлось вмешаться и в дальнейшем больше никогда не испытывать судьбу и не допускать пересечений их маршрутов.

Дальше-больше. Со временем выяснилось: наша тигро-львица как-то сообщила окружающему пространству о своих правах не только на прилегающую территорию за воротами, но и на всю улицу — как минимум, от перекрёстка до перекрёстка.

То есть, любой представитель собачьей породы, независимо от размера, злобности, свирепости и послужного списка побед над врагами, имел право протрусить по своим делам мимо дома только в случае, когда есть шанс быть незамеченным. Видимо, нарушения случались, посему обычная картина маслом выглядела так: бежит какой-нибудь бодрый духом четвероногий друг, добегает до перекрёстка и тут что-то его внезапно останавливает. Постояв несколько секунд, чтобы зорким взглядом, чутким ухом и нюхательным нюхом убедиться в отсутствии или наличии за воротами грязно-черепахового ужаса, четвероногий принимает единственно-верное решение из двух: либо быстро, не отсвечивая, прошмыгнуть прямо до своей цели, либо не рисковать и затратить время на обегание квартала, зато остаться без ран и увечий, особенно позорно-ментальных.

Всё-таки, убеждаюсь в который раз: собаки — существа весьма сообразительные в отличии, кстати, от их хозяев.

Идут, в общем, по улице хозяйка с авоськой и рядом, под полной защитой естественно, четвероногий друг. Поравнялись с воротами и тут…

Крики, вопли, скулёжь и прочие атрибуты внезапного нападения без предварительного объявления войны с отмахиванием авоськой закончились рассыпанными по дороге продуктами и убежавшим визжащим четвероногим. Когда выбежали родители, фурия уже победно и гордо возвращалась к обязоннастям по охране прилегающей территории.

Уже совсем в зрелом возрасте она стала несколько реже бросаться на кого попало, выбирая лишь изредка тех, кто попородистей, а потом и вовсе забила. Видимо, всё ждала своего питбуля, но так и не дождалась...

Такие вот миссия и путь воительницы, прервавшиеся естественным путём где-то лет 15 назад и оставившие неизгладимые следы у всех, кто случайно или осознанно попал в поле зрения Марыси.

P.S.: Дабы сгладить впечатление, приведу пример другой стороны натуры Марыси, которая, вопреки заблуждениям о кошках, которые типа сами по себе, ничего подобного о себе не думала и не позволяла.

Разъехались мы как-то по командировкам дней на пять, а кошку оставили соседке бабе Насте (царство ей небесное). Приезжаем, заходим и баба Настя ведает историю: пять дней Марыся ничего не ела (миска с едой всё время рядом), не спала, сидела под кроватью и плакала.

Когда забрали, Марыся часа два хвостом ходила рядом и только убедившись, что никуда не уходим, свалилась в глубокий сон прямо там, где он её внезапно и срубил…