Цыгане, цыгане

               
Слова песни «Цыгане шумною толпою по Бессарабии  идут !» меня всегда встряхивают, да так, что от воспоминаний за глаза щипает. Так же как и слова песни моей юности учительница, землячка София Михайловна Ротарь( Ротару):
                «Прыижжайте добри люды,
                Прыижжайте в Прыкарпаття»,
                Завжды рады вам».

   В таких случаях перед моим взором предстают те, горки, поля, а главное леса. Это конечно не то, что Сибирская тайга, но, некоторые места, напоминают те, леса.
 
 И тогда вспоминаю мою жизнь, моих родных, моих друзей украинцев, русских по селам, раскиданным по области, особенно по нашему району, Сокирянскому.
   
 Молдаван из Молдовы, своих родных в Единцах, моих друзей цыган, там оставшихся. Недаром говорится: «Свою Малую Родину, не забывай». Как тут забудешь?!
 
  Табор. Костер горит. Мара старая, немощная, поддерживает огонь, присматривая за готовом варевом, что стоит обач, поддерживая теплоту в казане с борщом.

  Радэ придет, и опять будет ворчать: «Опять эта старая, приготовила бурду». Может подумать он Радэ, по ресторанам шляется

   Ага, она пробормотала крепкое ругательство на венгерском. Не забыла старая, свой родной язык.

  Задумалась Мара, и перед, ее очима, предстали венгерские горы, Карпаты.

   Тисса с ее быстрым течением. Она с кувшином на плече несет от речки воду.

   Песню мурлычет, по сторонам не глядит. Никого не боится Мара, дочь кузнеца цыгана Строма.

     Подковывавший в это время кобылу старосты соседнего села. За хороший куш, заплативший и пославший свою дочь по воду холодную, речную. Для заказчика.

   И, вдруг, как вихрь налетели конники и подхватив Мару, под руки, закинув ее перед собою на коня разбойник, подумала она. Хотела крикнуть, но ей зажали рот и руки захлестнули ремнем.

   Предусмотрительный гад, мелькнула мысль, и сразу другая, вслед за первой: «Хоть бы варнак не старый был». Иллюзий она  не держалась. Догадалась, зачем цыганку воруют. Долго они скакали.
 
   Догадалась, не скоро тата ,вспомнит о своей дочери, пока соберутся и бросятся в погоню, они будут далеко.

  «Вот же гады, и о конях запасных подумали». Сменив лошадей , напоив пленницу поскакали дальше. И все, минуя горы, по долинам, по лесам.
 
   Обходя селения, зная, по их следу направят погоню. Немного поспала, перекусив, что  было. Брынза не лезла в горло.

    Ее похититель дал ей несколько глотков вина яблочного. Кисленькое, оно перебило вначале, желание пить. Толи от  вина, толи от скачки.
 
  Хотя цыганку ни тем, ни другим не испугаешь, как и скачкам на коне, привыкшая. Только рассвет, пробился сквозь листву, подняли.
 
   Отвел в кусты, по нужде, но, неудобно со связанными руками,  пришлось справить нужду, так. Со всеми неудобствами, не просить же помощи у похитителя.

   А похитители, проскакав до их знакомого места, изменили отношение к цыганке. Стали отпускать соленые шутки. Незлобные, но и не очень приятные Мари, но что она может сделать, такая ее судьба цыганки. Хоть, слава богу, не насилуют.

   Значит, по некоторым послаблениям Мара поняла, ее украли не для потех, и то, слава богу. Она, как успокоилась, всю дорогу ждала, что ее кинут на землю и испоганят.

   Голова была забита вопросами: Что? Зачем? Для чего? А впоследствии, Кому?

   На последнем привале, замелькало имя Варда, да Варда. О ком они? И спросить некого. Кто, такой Варда?

   Их, встретила кавалькада цыганенок голопузых, в рубашках, без штанов, в ее селе такого нет.

   С малых лет, как только мальчик схватился за гриву коня, ему мама шьет штаны. Имя дают, на коня садят и малыша готовят к жизни.

    А как тут? Кто, такие? Песни запели, по мелодии поняла цыгане. И то, слава богу.

   Встретил их не старый богато раздетый цыган, возле него крутится молодой цыганенок. Похож, на старого.

    Сын, наверное. А это что такое, возле цыгана появилась, по моложе его цыгана. Господи, ее что, привезли в прислуги?

  К вечеру, когда обмыли, и приодели, по их закону цыганскому, и узнала Мара, ее привезли к тому, малому жеребчику, что скакал возле нее, как привезли, визжа и слюня.

 Вечером со звездами началась свадьба. Рядом с ней посадили молодого. Еще щеня, а уже к женщине. И что она, будет с ним делать.

   Но все прошло почти хорошо, если не считать что брачная ночь прошла в постели с отцом нареченного. Видимо у них обычай такой. Расслабилась и перетерпела.

   Слава богу, хоть дети пошли, от ее, законного мужа, Виктора (ударение на «А»).  Дети были  хороши, пригожие, красавцы. Лицом в нее, а статью в отца. Два сыночка и как говорят гаджо, и лапочка дочка. Но, не повезло им.

   В войну выжили, а в конце, когда Советы выгоняли немцев, немцы, отходя, спрятались в кибитках ее детей. Залпы «Катюш», вырезали ее семью под корень.

    Только мясо кусками, собрала Мара, со своих деток. Так и похоронила все мясо, что удалось собрать от залпа этих русских. Чтож сделаешь, на все, воля бога Исуса, и цыганской богине Сара Кале. Очнулась Мара от воспоминаний от вопля Радэ: «Я, что говорил? Опять голодный, с ее гаджо, борщом».

   Она руки в бока и отгрызлась: «А кто тебя заставляет. Иди в ресторан, гаджо покормят». Петре, добавил: «Дадут, накормят, догонять и еще раз дадут» Все заржали.

  Но, как не появился хмурый атаман. Смешки затихли, а Радэ схватив борщ, стал есть. Как говорят гаджо во все щеки уплетать.
 
  Табор на месте. Все целы и здоровы, и слава Богу.
 Мара налила себе остатки и сели есть, что бог послал.