Песнь седьмая - Погребение мертвых

Или Ада… Или Рая…
Я не трезв был, дорогая…
(машинопись XXI века)

«Слушайте, Трои сыны и ахейцы в красивых поножах!
Слушайте то, что в груди меня дух мой сказать побуждает!
Выполнить клятвы не дал нам высокоцарящий Кронирн,
Но, замышляя плохое, готовит нам битвы…»

«Оргазм есть маленькая смерть», читал я где-то изречение. В момент его теряешь я, которое стремится к удовольствиям души и плоти. И растворяешься в мгновенье, которое здесь вот и сейчас. Поток энергий, что Вселенную насквозь пронзает, становится на миг тобой. И ты на миг рождаешься сверхновою звездой, даря всего себя Вселенной. В тот миг отбрасывая я, поток Вселенной ловишь, тогда как ежедневные заботы, желания, трагедии и жизни повороты энергий тонких аромат перебивают подобно благоуханью розы в руке старухи, что жизнь свою уже отжила, но смерть её не забирает. Несите свои страсти к Нараяме.

Но что тогда большая смерть? Вхождение в поток энергий иль страх потери собственного я? Чего боятся все живые? Навек утратить ежедневные заботы, желания, трагедии и жизни повороты? Чего боитесь вы, того страшусь и я. Потери всех привычек бытия. Утраты устоявшейся картины, что написал один художник неумелый. Рука его дрожала по утру. Нечеткость линий и людей. Полутона. Полупола. Невнятность цвета и поступков. Кривые душ и силуэтов. И робкие мазки малюсеньких грешков, как будто б он на нас почти всю сэкономил краску, чтобы продать ее другому живописцу.  Будь на его я месте, я б краски не жалел. Раскрасил бы всё так, чтоб глаз не оторвать. А если оторвать, то вместе с мозгом. Мои широкие мазки гогеновскою ноготой впечатывались б в душу как клеймо, что на плече горит супруги графа де ля Фер.  Его не скроешь под ворохом белья и платьев дорогих. Срывайте все свои наряды и обнажайте жалкие душонки, которые боятся перемен. Несите свои страхи к Нараяме.

Рой мыслей – быть или не быть¬ – лесному муравейнику подобен, где каждый муравей, не индивид и делает свою работу, не постигая общей сути. Одной задачей движим муравейник – быть всему назло. Расти и в глубь, и в ширь. Но вот зачем? Не даст ответ мне ни один из муравьев. Так город наш, что человейником зовется, растет и в глубь, и в ширь. И каждый делает свою работу, не постигая общей сути. Но знает кто ответ «зачем»? Несите свои мысли к Нараяме.

Любовь и смерть. Великий клоун Вуди Аллен, перечитавши Достоевского с Толстым, снял фильм про смерть и про любовь, где каждый смертный вопросом задается о смысле бытия. И умирает без ответа. Трагедия – решите вы. Друзья, трагедия – есть «песнь козлов», а слышал кто-нибудь их песни? Они обычно раздаются ночами из заниженных приор. Козлы поют речетативом, невнятным, как само их бытие, будя уставших от работы граждан, в растущем  человейнике. А граждане, опять уснув, чужие видят сны, про Анечку, что любит Алексея и думает о смерти  в предвкушении паровоза. Про Родиона, взявшего кредит на вышедший вот только что Айфон, решившего, что «тварь дрожащая» жирует от аванса до зарплаты, а потребитель «он имеет право». Трагедия – есть «песнь козлов», которые погибнут вскоре от рук неистовых вакханок во славу жертвы Диониса. И девы, пьяные от счастья, их мясо будут рвать руками и зубами, уподобляясь в этот миг титанам, что вызов бросили Зевесову порядку пожравши молодого бога. Несите свои смыслы к Нараяме.

Что было бы, если б титаны растерзали Зевса? Сестра осталась незамужней, хотя она своих детей всех нагуляла в стороне от ложа громовержца. Дикая эпоха. Европа бы осталась у отца на Финикии, жила себе спокойно в Африке. И орды африканцев и арабов в Европу бы сегодня не стремились, быку зевесову подобны. Персей бы не родился у Данаи, осталась бы жива Медуза, Андромеду слопала бы Кето. Как кит Иову, который убежал от бога. Не было б «Горы горбатой» вместе с Ганимедом, в Москве ходили бы в баню, не боясь спиной к друг другу обращаться. Еврипид не написал бы Антиопу. Ио не превратилась б в телку, ее пример бы заразительным не стал для девок молодых, которые несутся из страны в страну, как будто Геры овод жалит их за зад. Лето не родила Аполлона, искусств бы не было и люди б жили словно звери. Ели, спали, совокуплялись без затей. Ни музыки тебе «Вконтакте», ни фильмов на Ютьюбе. А вместо Третьяковки - шоурум. Геракл не родился, о подвигах никто не ведал, и Саша Блок о скифах ничего не написал. И Леда бы не понесла Прекрасную Елену, войны троянской не случилось, остались б живы и Ахилл, и Гектор. Эней не основал бы Рима,  Верцингеторикс умер бы в своей постели среди детей и внуков. Не было б прямых дорог. Хотя в России их и так немного. Христа бы не распяли в Иудее, «Спартак» не стал бы чемпионом. Короче, мир бы был другим. Таким же хрупким и случайным, но другим. Несите свои «если б» к Нараяме.

Но Вуди Аллен снял «веселую поющую толпу», эллины звали ее «праздник Диониса», по-нашему комедией. Ведь ничего забавней нет, чем смертный мучимый вопросом бытия. Особенно перечитавши Достоевского с Толстым. Любовь и смерть. Они не ходят друг без друга. Им смысла нет существовать по одиночке. «И в том строю есть промежуток малый, быть может это место для меня…». Тебя. Всех нас… Я остаюсь. Несите себя сами к Нараяме.

«Всю эту ночь напролет, замышляя недоброе, в небе
Зевс промыслитель гремел, и бледнели ахейцы от страха.
Наземь вино проливали из кубков. Никто не решался
Пить…»

(Я, Сверх-Я и око Йони (по-нашему п#$дец))
#здесьисейчас #ИлиАда