Я - повар

            Всё началось с того, что энергетик цеха тепловодоснабжения, при Навоийском горно-металлургическом комбинате, Новохатский, Илларион Николаевич, перевёл меня мастером на первый подъём, где трудились три слесаря-электрика.  Задача у основного персонала насосной станции была простой — качать воду, чистую и очищенную, на второй и третий подъёмы. На втором подъёме были очистные сооружения. Работа у слесарей-электриков была «непыльной» — вовремя смазывать подшипники крупных электродвигателей, да менять изоляцию подводки к ним, если она вдруг «коротнёт».

            На первом подъёме работали четыре установки ТВУ, чтобы посылать в обмотку статоров основных электродвигателей постоянный ток, заставив, тем самым, работать двигатели  в синхронном режиме. Ремонт ТВУ, если они выходили из строя, осуществлял мастер КИП и А Александр Петрович Коковихин. Он неплохо знал их схемы и действовал буквально одной  «цэшкой». Правда, ему в помощники требовался электрик (или слесарь-электрик) с отвёрткой и пассатижами. Специалистом Александр считался классным.

            Ещё один «спец», Николай Лучкин, непревзойдённый алкаш. Жена его работала инспектором пожарной охраны. Случалось так, что она инспектировала какой-нибудь магазин, а Николай там покупал водку и угощал друзей. Но друг друга они не видели.

            Однажды Николая пригласили на первый подъём (сам вызвался) — встал один из ТВУ. Явился он суперважный, с портфелем в руках, но что там было, кроме выпивки и закуски, одному богу известною. Николай подвигал блоками управления, и ТВУ заработал. С тех пор его стали приглашать при любых поломках выпрямителей. Но толку от его визитов было мало. Коковихин смеялся:
«Лучкин знает ТВУ на уровне любого ремонтника...»

            Разослав слесарей-электриков по объектам я «бил баклуши». Глядел в окно своего кабинета на виноградные лозы. Винограда с них я наедался «до  отвала». Иногда дремал. А слесари-электрики наблюдали за мной:
- Пошевелился…
- Проснулся…
- Лишь бы «не выступал», что мы ничего не делаем…
- Да он безобидный, сам дрыхнет в рабочее время и нам не мешает…
Я разгонял дрёму и выходил на улицу подышать свежим воздухом, если в  жару под сорок пять градусов выше нуля его можно было назвать свежим.
         
             Обедать мы ходили за полтора километра, на второй подъём. Там, на втором этаже бытового корпуса, была столовая. И не просто столовая, а заказная столовая, где на выбор предоставлялось несколько блюд. Но изо дня в день заказные блюда были одни и те же. Отведав каждого из них, мы теряли  интерес к этому заведению. Да и ходить по жаре в пустыне, где , кроме верблюжьей колючки, ничто не росло, не каждому было интересно. Поэтому электрослесари приносили пищу из дома. А их обеды сопровождались крупными виноизлияниями.

            Особенно усердствовал  Николай Мальцев,  парень ни разу не женатый,  жил он в двухкомнатной квартире, в городе Навои. Как уж он её получил, остаётся в тайне, «под семью замками». Мать его осталась в Катта-Кургане, Самаркандской области, где Николай  родился и вырос. Ещё у него была сестра, Клава, и жила она с семьёй в Санкт -Петербурге.  К ней он ездил однажды, Но нарвался на «дельцов». Они выманили у него все имеющиеся деньги. И решил он никуда больше не ездить.

             Николай без вина (любители выпить употребляли в ту пору исключительно восемнадцатиградусную «Чашму» употребляли. Название переводилось с узбекского, «родник»)  вообще за стол не садился. Новохатский кидал реплики в адрес Николая: «У Мальцева особый способ питания, но ты (это он мне) с ним не связывайся. Беду наживёшь».

             Надоело мне  сидеть «сложа руки» и пошёл я к Новохатскому:
- Шеф! Сколько можно болтаться на первом подъёме без дела? Решил я там поваром поработать. Обеды для народа готовить. Но для этого мне нужна электроплитка…
 - С огнём играешь, Серёга. Но коль такое дело, то электроплитку я тебе не обещаю, а конфорку, отдельно от плитки, получишь с моего склада...
             
            Я был рад и этому. Мы поставили конфорку на кирпичи, подключили провод со штепселем. И плитка готова. Я наказал всем электрослесарям, чтобы несли из дома, на приготовление супа, кто что может. Но и сам, конечно, принимал в этой акции активное участие. И мяса просил побольше, любого, вплоть до сала.

            Из всего, принесённого электрослесарями, у меня получался отменный, наваристый суп. Слесари-ремонтники  тоже начали принимать участие в наших обедах. На столе стала появляться «Чашма», хотя я строго на строго запретил её употребление, но моими запретами пренебрегали. С принесённым мясом я поступал просто. Отваривал его в супе, резал на кусочки, смешивал с толчёным чесноком, и получался мясной салат. Соль и перец добавлялись по вкусу.

            За обедом однажды появился мастер первого подъёма Рашидов Инаят Рашидович. Он кинул на стол смятую рублёвку и произнёс:
- Вношу рубль в общий котёл, только накормите меня свои супом…
- Убери деньги, Инаят. Нам воды не жалко. Лишняя поварёшка никому не помешает…
И стал добавлять в суп поварёшку воды, с расчётом на Инаяда Рашидовича, постоянного посетителя нашей импровизированной столовой. Суп, по густоте своей, от этого не пострадал.

           Постепенно и я стал употреблять «Чашму». Сначала малыми дозами, потом — всё больше и больше. Кончилось тем, что после каждого обеда я был невменяемым. А Инаят Рашидович глядел на эти безобразия «сквозь пальцы» и окно своего кабинета. Но как-то раз на первом подъёме появился начальник участка, Шалом Абрамович Аминов, полноватый мужчина лет под пятьдесят. Он ничего не сказал по поводу моего  состояния, только предложил засадить участок, по периметру, деревьями. И это предложение было адресовано мне. Я не посмел отказаться.

          А в следующий его визит он спросил меня:
- А как движутся дела по засадке участка деревьями?..
Я ничего не смог ответить, поскольку смутно помнил наш разговора.
- Так ты и не в курсе дела? А ведь мне пообещал. Придётся сообщить начальнику цеха, чтобы тебя убрали с этого участка…
А сам, при этом, хитро ухмыльнулся.

          Я страшно был напуган, и решил бросить своё поварское дело, чтоб меньше грешить. И пить «Чашму» мне резко расхотелось. Персоналу я объяснил суть дела. Инаят Рашидович меня успокаивал: «Давай, корми народ. У тебя это здорово получается. А начальника цеха не бойся. Он мой друг...» Но я не поддался на уговоры. Так кончилась моя карьера повара.

          От Новохатского я получил хороший нагоняй, с конфискацией конфорки, вместе с её прибамбасами, однако на участке он меня оставил. Несколько раз приезжал на первый подъём начальник цеха, сухо со мной поздоровался, но о невыполнении поручения начальника участка ни слова.

24.09.20г.