Продолжение повести Карпатская легенда

 
 Соч. 15. Возвращение домой. Отправка ходоков
                за Днестр. Свадьбы.

 Вот и их дом – гора Стрия. Пустив легенив рассмотреть как там. У гори, они передохнуть решили. Но тут, от их пещер, заиграла трембита, та не так как при тревоге, а как-то по- новом.

  Весело загудела, все услышали, как бы мелодию их гуцульского трепака. И тут зверхов услышали крик:
     - Гей-го! Ойя-я! Ой-я-я-я! – и знову мелодия.

   Так их встретили легени и дивчата, що остались на лагере. Олекса увидел как по склону, по тропе опускалась Маричка с двумя легенями. Она на рушнике несла калач с силью, а хлопци несли чарки с суфлею (один из разновидностей графинов) из глины, с горилкою.

   Налили в две чарки горилки. Маричка сказала: «Здоровеньки булы хлопчакы-легени!То файно у вас? – просила она.

   Олекса крикнул: «Файно, файно! (красиво, красиво)! У нас нови легени. А у вас»? – выпыв чарку и закусил, отломав кусочек от белого калач, мокнул у соль.

  Маричка ничего не сказала, только махнула им в сторону стежки. Мол, идите, увидите. И они, выпивая по очереди из чарки по глотку горилкы, и закусывая кусочками калача с солью, и весело щебеча, и смиясь. Им было гарно (хорошо) что они живы, пришли к своей, Стрие.

    Зима была, в этом году холодна. Костры горели круглые сутки. Так, что, как настала весна, и снег стал таять, появилось много проталин.

    Много деревьев ушло на костры. За зиму, ничего такого существенного, не произошло.
Сидел на камне Олекса тай, думку гадал. Вспомнилось ему, как впервые он увидел, в своей жизни Маричку.
    
   По стежке (тропинке), шла маленькая с большими, круглыми, голубыми, как ясное небо глазами. Увидела его сидевшего, как сейчас, только в одной рубашке, еще брюк не подошло время надевать.

   Глаза большие, смотрит  на его голые ноги,  широко раскрытыми от увиденного, очима. А  он спросил ее:  «Ты куда, малявка»? А она  ему: «Сам небольшой, а туда же». Ему понравилось, что такая маленькая, а не испугалась.

   Эта сценка стояла ему перед его глазами, как наяву. И так ему стало хорошо, что малявка, сейчас его жена.
 
    И в боку в левой стороне, так жарко стало, что хоть зови Маричку, и утащи ее куда нибудь. Олекса задумался, откинув дурные мысли. На то будет ночь, а сейчас надо составлять план, на следующий год.

  Куда пойти. Легени давно просят Олексу перейти Днестр и погулять на том левом берегу.

   Там спокойно, богатства багато, не тронуто. Те гуцулы далеко от австрияков. Казали бродячие монахи католики, насаждающие их веру кнутом и пряником. Строят костелы, к нам в село, они тоже приходили, но старейшины их быстро успокоили, вразумили: их село, пусть обходят стороною.

  Побили их, измазали человеческими отходами, да так что за версту, от них воняло.  То поляки, як наши о них говорят: ляхы на эту сторону Днестра, безнаказанно заходят.

   Да еще, и купаться в реке, запретили. Так и выгналы. Чтож надо посылать ходаков-разведку в сторону  Днестра. Проведать ляхов.

   Пощупать девок, что лежали под панами-ляхами.  Так и сделал.  На утро,  призвав к себе Михася Злого,  Ляшко, Оришку и  Беленку.

   И ходят же они с подвязанной грудью. Ну нехай и ходят, если им нравится. Тай надо поженить некоторых, чтож ховайся, не ховайся а люди всеравно видят их любовь-кохання.

   Мысли, от такого напряжения, крутятся. Как же, опять его войско увеличилось, до двухсот пятьдесят.

   Пора, пора выходить на полоныны, дать легиням размяться, погулять. Созвать малый совет.

    Перед малым советом, ставил задачу.  Отыскать легеня, знавшего дорогу до Днестра. Розмовляшего (разговаривавшего) по польски, и дивчину, чтоб если надо было, могла лечь с ляхом. Вызнать у него, о состоянии там жизни местных, гуцулов. Два дня им дал, и отпустил.

   Собрал охочих до охоты на кабанов, так много было желающих, что пришлось придумать: самых расторопных легенив, отобрать от четырех десятков.

   По два легени, остальным заниматься с Ляшко и Маричкой домашними делами.

   Отобрав десяток, возглавил охоту. Пошли за Черемош, там бегают, каштаны собирая, жирные кабаны. Зашли в дубовую рощу, вперемежку с каштанами конским.

   И сразу наткнулись на семейство свиное. И началась охота. В итоге три подсвинка, один уже начавшего стареть, хряка.
 
   Да и коня, получившего рану от хряка, надо было перевязать. Промыть рану, и свиней обработать, пока не завоняли.

   Сняли шкуры, с хряка хороший щит получится. Мясо прокоптили. И на второй день пошли домой, неся с натугой мясо. С остановками на отдых, всеже хорошую добычу несли.

    К вечеру пришли. Легени сдавали мясо Ляшко, а Олекса, вел разговоры с парой. Хлопцю,  рассказывал, на что надо в первую очередь, обратить внимание по дороге туда, и обратно. Они вдвоем слушали внимательно.

   Потом расспросив девушку, пришел к выводу: эта с заданием справится. Только предупредил, надо быть осторожной, чтоб не забеременеть. Она спросила: «А если»? 

   Олекса, сказал: «Рожать будешь.  Ты знаешь, по нашим законам, ребенка беречь надо, что он виноват».  «Ага» -  кивнула головой, что все поняла.

    Их оправил спать, предупредив, вместе ложитесь, с первыми петухами отправлю.
   
    Отправив рано двоих к Днестру, дождался, когда поднимутся, помолятся, по завтракают и призвав большой совет.

   Дав наказ: «Выяснить, пары создавшиеся и их оженить. Ляшко и Маричке с девчатами приготовится к свадьбам.

   А то убегут в корчмы, там справлять, а нам это не надо. В своей семье легче так решить полюбовно.

   Выяснить кому ксендз, кому поп, призвать надо, обвенчают по своему обряду, а свадьбы в один день.

   Подумайте о подарках, чтоб гремели по всем Карпатам, и чтоб потомкам осталась памятка об этих с одруженнях-свадьбах. Все. Идите, делайте.

  Свадьбы в кинце марта-березня месяца. В апреле-квитне выходим. Сечас лютый-февраль, за два месяца справимся».

   И жизнь в стоянке-лагере закипела. Даже те. Кто только пары начинались склеиваться и то, заказали себе кто попа. Кто ксендза. 
   Перед свадьбами пришла разведка. Веруня, какая-то замучена, легинь шкандыбае (хромает), без коней.

   Рассказали: До Днестра все спокойно, а на том берегу лихо. Паны лютуют, гуцулы плачут.

   Веруньку поймали ляхи, насиловали, издевались, бросили в погреб. Ее местные выручили, привели к Додью, так звали легеня, что с ней ходил. Потом обратился к знакомим, чтоб помогли спасти, его девушку.

    Помогли, рассказали о дороге до Борщив, Чернепице,  Залещиков, Черткова.

   Но то, что хлопци сделали, выше всех похвал. Украли у вечно пьяного хорунжия план-карту Подолья.

   За это Олекса их наградил лошадьми, и сам их благословил, по их желанию на брак.

    Сказал: «Идите зараз, к Орешке. Она им выдаст все к свадьбе. В следующее воскресенье свадьбы. Готовьтесь» И отпустил их.

    А сам стал разглядывать план-карту и по докладу разведовавшей пары прикидывал маршрут. Решил, опять маршрут только в голове держать. Не то что не доверял, но какое-то смятение в груди, как только стал вынашивать в голове план этого походу, в сердце  чувствовал. Что это? Он понять не мог. Обращаться к колдунам не хотел.

   Он помнил, последнее предупреждение, что ему дано было: «Только потерявши волосы на голове, по предательству, он может потерять свою силу и удачу, и сгинуть-погибнуть»! Нет.

   Олекса Довбуш, еще поборется за справедливость!  И встряхнув свои льняные,  посветлевшие с проседью на голове, но еще темные волосы. Прилег и задремал.

    А в то время пришла Маричка. Что-то спросить Олексу, но увидев его уснувшего, тихо подошла к нему. Присела возле, и смотря на такое милое исхудавшее от забот лицо.

  Улыбнулась, ее лицо засияло, как, можно подумать было, что утрешние лучи солнца, заглянули в их закуток, в Довбушевой пещеру, на миг. Сколько она смотрела, на своего милого.
 Она сказать не смогла бы, если б ее кто-то спросил. Она встрепенулась, а Олекса проснулся от крика: «Надо Довбушу сказать, что ксендз приехал».

    Олекса раскрыл очи, проморгался, сказал Маричке: «Привет люба моя, давно ты тут»?

   А Маричка, глянула, на милое лицо, покрытое морщинами. И его улыбку, из-под усов, и мотнула головой. Сердце, почему то сжалось, да так, что говорить, в эту минуту, не могла.

    Встала на ноги, Олекса подошел к своей жене, та вскинула ему, на плечи руки свои, натружены, их уста слились в горячем поцелуе. Он почувствовал ее грудь, одну упершуюся в его грудь, а вторую связанную, прижатую по - амазански. Мелькнула мысль: «Прижилась эта причуда, стягивать большую грудь, чтоб не мешала стрелять».

    А я пишу эти слова, и тоже думаю: «Наши бы женщины офицеров наших, были бы такими преданными, своим мужьям-офицерам, и не было бы о них, таких похабных анекдотов».
      
   Поляна перед пещерою Довбуша, была приготовлена, к свадьбам. В центре стояла изваяние, из глины и покрашено, в котором угадывался распятый Иисус Христос, это для ксендза.

  И иконы, стоящие на пьедестале, из пней. На три обхвата, на которых они стояли. Рядом священник, и его псалмопевцы, диак.  Недалеко стоял, в одиночестве ксендз.
   Столы с винами в бочонки с вином, миски деревянные с мясом, брынзой, с зеленью, что девчата насобирали по Карпатам, Хлеб на рушниках. Кружки глиняные.

   Вокруг стояли легени. Отдельно, девчата, красиво одетые, с венками из подснежников. Легени-женихи в красивых капелюхах с цветком, тем же подснежником, бурке накинутой на одно плечо, по-молодецки.

   Все кругом сияло, от нарядных, улыбающих лиц. Музыка, наяривает гуцульские мелодия, легени притоптовают одной ногой, показывая свою готовность, бросится в пляс, повести подругу в коло.

   В начале, как приказал Олесь, обряд начал священник.  Долго спорил ксендз, о своем праве ,первому начать обряд. Священник стоял, и молчал. Вот за эту кротость, и готовность Богу, и приказал Довбуш, начинать первым священнику, как хозяину земли русичей.

  Как сказал один из легенев, что присутствовал при споре и решению Олексы, приступил к обряду обручения, православный священник, отец Василий. Хор подпевал его словам.

    Осталось несколько пар-католиков. Олекса приказал никого не принуждать к принятию православной вере. Лишь бы они чувствовали и поддерживали идею Довбуша о справедливой борьбе со злом, который поселился в Карпатах.

    В связи с приходом австро-венгров, и поляков. Скоро и их обвенчал ксендз. Ксендз скоро уехал. Его провели, завязав глаза почти до самого села.

    А священник остался насовсем. Он ходил по пещерам, где жили легени, на главной площади, перед всеми стежками от пещер, горел большой костер. Легени плясали, пели, веселились.

     Молодые показывали удаль, бегая по большим камням. Выступавших прямо из земли, в которых были скели-пещеры. Веселье продолжалось до самого утра.

 Утром похмелившись, приступили к своим обязанностям. Все готовились к выходу в люди, как привыкли называть походы легени.

    Свой священник принимал покаяния, ему каялись в своих грехах. Кажется, в лагере все налаживается хорошо. Но Олекса, чувствовал  напряжение. Полежав немного, он встал, умылся, причесал свои льняные волосы на голове.

   Накинув свитку, и вышел на пляцок-площадь, к легеням. Среди них сновали веселые, улыбающие, свежей улыбкой, молодые жены легенив. Они тоже здесь, кто сидел, кто стоял, поглядывая на своих сновавшихся молодых жен.

   Кругом царило спокойствие. По тихому, братскому настроению легенив, не скажешь, что  внизу, находятся враги, хотящие легеням смерти.

    Олекса поняв, это сонное настроение, пора заканчивать. И, чем быстрее, выйдут в люди. Тем лучше будет для того дела, что он, и его друзья, организовали.

     Соч.16. Пора к братьям, за Днестр. Пощупать ляхов.

 Свободу для гуцулов он видел в том, чтобы они жили по законам предков. Выращивать хлеб, скотину, охотится, рыбачить, жениться без права первой ночи.

    Ростить детей. Жить так, как жили наши предки. В это он видел свою борьбу с австрияками, и польскими панами.

    Этому он, Олекса Довбуш посвятил свою борьбу.  Недаром ему, высшие силы дали охранную, как говорят уже в народе, заговоренную жизнь. А вот  недавно, он узнал, что кроме оленя, который заговорил его от пуль и от сабли, пики, ножа, топора.
    Ему дали, эти льняные волосы, от зрады-измены, ему жизнь. Только если у него отрежут волосы, враги его погубят.

   У него небыло иллюзий на этот счет. Василя Баюрова изменщики погубили. Найдется и для него тот, кто позарится на 33 серебренников.

    Как изменил Иуда Христу, за 33 серебренников. Все в руках Господа Бога, которому он молился и которому он верил.

    Решение пришло. Сведения получил, пора и честь знать. Подозвал Ляшко:  «На, после завтра, позови всех десятников, после вечери-ужина».
   
    В пещере Довбуша, где он принимал все решения, собрались побратимы, старые: Василь Злыдня, Василь Добош,  Василь Жбан, Тодор, Ляшко.

    Новые : Орешка,  Червень, Герш, Маричка-жена, Белянка и другие. Нет в этих рядах погибших.

   Он сказал:  «Здоровеньки булы, легени, побратымы. Помянем  ( в этого время, как и договорились, Тодор и Маричка, раздавали всем  кегли-кружки с вином) погибших, с мадьярами-австрияками: Баюрова Малых братьев:  Мыколу вмершого от ран, и его брата Лясандра погибшего, как и Василь».

   Все перекрестились, священник коего пригласил Олекса, прочитал молитву  «за упокой», и выпили молча.
    Потом Олекса, пригласил всех сесть, на приготоленные пни. Помолчав, пока собрался с мыслями, перебивших от воспоминании о Баюрове, и сказал: «Все готовы к выступлению за Днестр?

   По пещере прошел гул одобрения.
      - Завтра с ранку, после молитвы выступаемо. Як всегда, говорить маршрут не буду. Не то, что не доверяю. Нет.  По дороге узнаете. 

   Пошли в трапезную, отметим это событие. Только тихо, не надо, раньше времени поднимать шум, пусть спят. Все встали, Олекса притронулся к рукаву священника, и сказал: «Пойдем батюшка, есть что сказать».

    За столом присел во главе, стола рядом вместо Марички, посадил батюшку. Все встали, помолились, благодаря бога за то, что дает им хлеб, соль, воду, и когда все присели.

   Олекса встал, и негромко обратился к застолью: «Браты! Мы продолжаем свои походы. Открою секрет: На ляхов. Чтоб им лихо было. (от эти слов священник поморщился, но ничего не сказал).

   Прошу немного: Быть всем дружными, дисциплину держать. Ляхи сильны, но и мы не слабы.  Пошуруемо там, и вернемся, набрав богатства. Пыйте,  да разум не пропивайте, так мне мой дид завещал».

   Легени немного попили, поели и легли спать.
      
 
     Дружина в количестве за двести пятьдесят легенив: мужчин и жен. Всех забрал на этот раз Олекса.  «Нехай потрясутся» - сказал. Позади притоки Прута, скоро подойдут к Днестру.

    Свежим речным воздухом запахло. Кони заржали, взбрыкнули, заволновались. Зашевелились и легени. Олекса остановил верховых, распорядился, лошадей далеко не отпускать.

   Ляшко послать верховых, пусть глянут на речку, присмотрят переправу и оглядяться: «Не видно ли где ляхов»?

   А пока всем перехватить поесть, чего нибудь, по-походному. На том берегу пообещал, погулять. Он понимал: «Вольница она и есть вольница». И пить будут, и гулять будут, и девок, щупать будут. А потом хвалиться будут».

   Олекса понимал это, и то, что его желание, не будет выполнено. «Но ничего, - подумал он – потомки добудут того, чего он хотел: С В О - Б О - Д Ы».

     С рассветом его опрышки: легени и легенци были готовы, в поход за свободу, и за. Вспомнив вчерашние думки, - богатством. За этим большинство, и шли».

    Тяжело вздохнув, Олекса прослушав батюшку, и певческий хор, не вслушиваясь, а слыша монотонние слова молитвы, произносившего священником, и со всеми перекрестился. 

   И после батюшки слова: «Аминь». Олекса Довбуш привстав на стременах крикнул: «Вперед, к братам» Все вскрикнули клич: «Гой-ия! Гой-ия»!  Тронулись в путь.

                Соч. 17. Заключительный поход.

  Начался заключительный поход. Но об этом, ни Олекса, ни его опрышки-легени и легенци не знали. Знал только Господь-Бог.

    Позади остались, прибрежные берега Днестра, с его охранниками ляхами. Которые схватившись, своей горсткой варты(охраны границы), упустили опрышкив.

   Олекса был доволен схваткой, но он знал, скоро на этом берегу, ляхы организуют на него, и его опрышкив, охоту.

   Эти не угорцы с австрияками. И, ляхам, если на пятки наступить, ногу оторвут. Такая это, поганая порода. Хмельницкий их бьет, говорят бандуристы, что иногда заходят в Карпаты. Говорят, в народе казаков, надо боятся.

   Эти схожи с  опрышками, такая же порода. Лишь бы налететь, подраться, побить ляхов.
   
    Олекса с опрышкам, прощмыгнув мимо горных местечек Оберти и Чорнослив, перешли проток Прута. Потом второй переплыли. Этот разлился, вышел из берегов.

   На конях, держась за гриву, опршки переплыли, только на середине глубокого притока Прута, получилась с тремя молодыми легенями конфуз.
    Они, как и все легени и легенци держались крепко за гриву коней. А эти трое разговорились и упустили гривы.

   Хорошо, что им, ближний опричник крикнул: «Держитесь за хвост, или уплывете в море».. те с перепугу схватились за хвосты и так выбрались на берег.
Хлопци и девчата, увидев их переляканые глаза, зеленые лица, зареготали (заржали) от их вида. Так и прозвали их хвостатыми. Видимо отсюда потом получились прозвища-фамилии – Хвист.
    
  На берегу Подольи( Винницкая и Хмельницкая области, ныне), их встретила тишина.

   Проводник из легенив, что полтора месяца назад был здесь в разведке, повел их отряд конных на  Борщов через реку Серет подольский.

   Олекса зная, и выработавший маршрут в голове, знал о трудностях, их ожидающих.
 
   Выслав вперед
 на видимое расстояние десятку Яцько, и проводника. Олекса предупредил Яцько: «За проводника, головой отвечаешь. Встретишь ляхов, убегай, назад к нам».

   Зная десятника, как ответственного человека отличившегося еще, в первых походах, будучи помощником десятника, Олекса был в нем уверен.

 Этот не подведет.    И он не подвел, не доезжая немного до пограничнои межи, от местечка Городенка по шляхе на встречу десятку Яцько шла варта ( стража) ляхов, на конях.

  Яцько заметив группу всадников, повернулся к своим и, свистнул. Его десятка враз повернула коней назад, и галопом поскакали к Довбушевого отряда.

   Те, заметив галопом скачущих своих, моментом, по знаку Довбуша, развернулись фронтом, и вскинули рущныци к плечу. Как только десятка Яцько промчалась мимо, опрышки залпом вдарили из рушныць по ляхам.

   Удачно сделали залп, почти половина ляхов скопытились с коней, несколько коней упали от внезапного залпа опрышкив

   А остальные ляхи, повернулись назад, и вскоре скрылись в дали, только пыль не опавшая на шляху. И раненные и вбитые ляхи-поляки лежали со своими конями.

   Опрышки подъехали ближе к раненым, оказали помощь, остальные опрышки, хотели добить, но Довбуш не разрешил, а отпустил их восвояси.

   Олекса сказал своим: «Нечего ляхов против настраивать. Любая армия врага, не любит, когда их солдат добивают. И нам в чем-нибудь в будущем зачтется». Вскоре отряд Довбуша тронулся дальше. Группу Яцько, Олекса заменил другой.
   
    От тех поляков, что встретились на границе, всадника, не было. Но ляхи коварные. Они могли послать конного, в обход отряда опрышкив. Проехали несколько сел.
     Оставляя, в каждом селе десятку, для того, чтоб поделились с сельчанами о их цели. Чтоб разъяснили: «Бедных и справных людей, не трогаем, но тех кто поддерживает власти того пана, который семь шкур спускает с работящих, спрашивают».

   Какую им наказание положено, решает громада т.е. общество. Уже три десятка оставил, за пять дней. Пора подождать задерживающихся десяток.

  Решил на той горке, остановиться. Тем более, что внизу был виден Днестр, несшие воды к морю. К вечеру, так и сделали. Расставили часовых, приготовили им трембиты, договорились о сигналах, по трембите поднимать.

   Если ворог подойдет близко, а если не далеко, в несколько перегонах овец, то только предупредить. А самим наблюдать за ворогом.

   Все время, предупреждал всех: «Ляхи хитрые, лихие. На пакость, не ледащи».

   Кстати, гуцулы лошадей не ели, они их, или сжигали, или хоронили в курганах. Чаще, последнее. Сжигали в основном больных, боясь холеры. Скоро хлопци отправились в ближайший лес, на охоту-полювання.

  Зайцев стреляли на ходу из луков, не поднимая шума. Это для легенив было развлечение. И хлопци и девчата соревновались, кто больше настреляет.

   Тут же их свежевали, шкуру чулком снимали. Шкурка высохшая пригодиться в хозяйстве, считали они. Скоро хлопци принесли пару барсуков, пару козуль и подсвинок дикий.

   Все обработали и скоро на вертелах зашкварчало, зашипело. Это жарилась добыча, и как развлечение, охотники на зайцев, жарили свои тушки.

 Как всегда прибаутки, шутки, можно подумать, что не битва их ждет, чекает. А развлечение, охота на паразитов.  как шутит Тодор. Скоро догнала, первая оставлена в первом, на их маршруте десятка.

   И сними несколько первых желающих, присоединится парней и девчат, опрышкив. Десятник подошел к Олексе, и рассказал об этих парней и девчат.

    В основном, они из самых бедных, девчата изнасилованные ляхами, им нечего терять, их никто не возьмет замуж после позора, что они перенесли

  Их бы всеравно, продали бы в рабство. Такая же доля чекала и хлопцив, не имеющих, ни коня, ни кусочка своей земли. После полуночи догнала вторая партия, они никого не привезли с собой.

Там зажиточные, а те, кто работал на них, боялись нового.  «Нехай, - сказали они  - будет так, как они привыкли жить».
   
  К утру прибыла и третья десятка. С ними пришел проситься Троцкив Иван, как он себя назвал. Он на ляхов злится. Они его семью разрушили.
    У него скопились недоимки, не додал пану несколько мешков разного зерна. Пан послал гайдамаков, и те отлюпцевав его, побаловались с его женой, и с двенадцатилетней дочерью, а сына забили, когда он бросился спасать сестру и маму.

   Иван  просил Олексу, и громаду, как он сказал, принять его, он знает местность и проведет их куда скажут. Иван пригодился, как никто другой, из местных, показал место где не тяжело переплыть на конях Днестр.

   Послав две десятки на тот берег,   Олекса распорядился переправляться всем. Через некоторое время переправившись, опричники стали отряхиваться.

   Прихорашиваться. Готовились к дальнейшему продвижению в глубь Ляхивщине - Подолии. Как он назвали территорию захваченную поляками.

    К вечеру, пошли в ближайший лесок. Куда их привел Иван. Разложив в низине костры сварили еду, повечеряли и выставив посты. Улеглись на отдых. С рассветом поднялись и пошли по намеченному маршруту Олексом.

   А тот пораньше встал, позвал Ивана, долго с  ним разговаривал. В основном расспрашивал его о дорогах, полях, лесах, о населенных пунктах, в сторону  Борщив,  и Скалы Подильской.

  Как он узнал из расспросов Ивана и тех молодых людей, что примкнули к опришкам, этих местечках есть крепосцы, и гайдуки стоят, жолнеры.
   Иван рассказал: «Гайдуки солдаты, им все равно где служить а за военные действия, гайдуки получают прибавку, сколько он не знает, но то, что их поощряют правда.

    А жолнеры, приехавшие из метропилии, из Польши звереют, насилуют, не щадно наказывают. Он знал рано или поздно ляхи очухаются, и тогда им будет надо возращаться.

  Была мысль повернуться назад, и на своей стороне хватало ляхов, но что-то как бы нашепчевало ему: «Иди! Иди вперед, там тебя чекают, ждут».

    И он, как считал, откинул крамольную мысль.  Долго шли по полям, лесам, старались идти по пастбищам, а не по, посеянной пшеницей, рожью, гречихой.

    Сами из крестиан, знали не по наслышке, как тяжело дается, хлеб. Как-то в одном селе, задержались.

  Попали на весилля(свадьбу), хлопци попросились немного отдохнуть, и по веселиться. Тем более, что музыка хорошо играла. Довбуш понимал, не даст согласие, пойдет на неповинование,  начнут по корчмам задерживаться.

   Он знал, некоторые из давних пришедших опрышкив не задерживаясь, заходят в корчмы. По-дороге, но не задерживая отряд. Разрешил.
   
   Этим воспользовались поляки, и на их пути, они уже догадались, куда держат путь опрышки, устроили засаду.  Наполовину, окружить решили, опрышкив. Дав им один путь, на вершину не большую у Днестра у Борщив.

  Там добить их. Отгуляв, распрощались с хозяивами, и построившись в боевую колонну, отправив вперед одну из десятков, пошли на Борщив.

  Скоро стали попадаться на их пути не большие конные группы. Те не приняв борьбы утикали (убегали).

  Но некоторые отряды  гайдамаков,  участвовали в стычках с опрышками. Прощупывая их сноровку. Как бы сейчас говорили: проводили разведку боем, узнавая, на что способны опрышки.

   В словах ляхов «опрышок», означав «разбойник». Так затягивая, отряд Довбуша в стычки, поляки внушали им мысль о непобедимости поляков.

  Да и те в стычках кричали опрышкам: «Мы вас распнем, по-дороге», « вывернем кишки» ит. д. и т. п.

  Так их, пугая, внушали мысль о непобедимости поляков. И дошло до того, что Олекса Довбуш в один из дней узнал, что поляки их окружили. 

   Олекса приказав делать засечки, из деревьев, для конных. Ставил десятки, на самых опасных, участках.

  Сказав опрышкам: «Заряды, патроны беречь, использовать луки, бить ляхов из того, что есть у легенив. Зубами грызть ляхов, чтоб детям своим заказывали: не трогать гуцулов».

   На исходе запаса патронов и зарядов, оставив добровольцев, с три десятком, в том числе и Маричкой, решили пробиваться по Ничлаве до Днестра а там по нему, плыть до Буковины, и там спастись.

На последок, Олекса взяв с собою Маричку, прошел по рядам остававшихся опришкив, согласившихся со старшими товарищами, спасти своего предводителя.

   Знали, не будет Олексы Довбуша, не будет, кому их оставшихся, родича защитить. Всех, Олекса сдерживая скупые мужские слезы, обнимал, и похлопывая по плечу.

  Говорил им, на прощанье, слова: «Ще не вмерла Гуцульщина! Победим, или хотя бы, пощупаем ляхов, что там у них в животах: полова, чи що»?

   А рядом всхлипывая, рыдала Маричка, и легени, ее целуя, говорили: «Прощай сестра, береги, если сможешь. мужа своего, а нашего побратима».

   И поцеловавшись трижды, по славянскому обычаю, прощались, а вместо махания на прощания руками, стреляли по ляхам, как бы давая прощальный победный залп, из рушниц.
   
   Правая сторона, к реке Ничлава, притоки Днестра,     поднимается в гору, покрытая лесом.  Берег, что открывается, с этой возвышенности внизу.

  Обрывистый берег, со скалой на вершине покрытая также грабами, метров с двести, по прямой, спускается вниз к реке.

  На левой стороне открывается вид на Борщки, цели Олексы Довбуша, если б не хорошо организована засада и попытка окружения опрышкив.

   Сюда и загнали ляхи опрышкив. остаток бывшего отряда опрышкив, Олексы Довбуша. Его побратимы, пытавшиеся спасти своего воеводу, возглавившего опрышкив, героив гуцульщины.

  Остальные, кто погиб от пуль ляхов, кто рассеялся по лесу, после двух дней борьбы, с ляхами. Отряд Довбуша оказался для ляхов хорошо организованным.

  Десятки боролись организованно, и с присущей им храбростью. Когда опришки, даже раненные, бросались на врагов, с их топориками и ножами охотничьими.

   Это для ляхов, оказалось неожиданностью. Они рсчитывали на обыкновенную банду, которая при виде регулярных войск, бросаются кто куда,  чтоб так организовать им отпор, командиры поляков не ожидали.

  Окружив легенив, они расстреливали их. Атаки захлебывались, об откровенный отпор, опрышкив. Под шумок, легко раненные, и просто хотевшие спастись, разбегались по лесу.

   Кто-то напоролся на ляхов, кто-то прятался в зарослях, волчих ямах. А горстка легенив с Олексой и Маричкой, которая не отходила от суженного. Отстреливаясь от наседавших поляков,  вышли на отрытый участок высокого берега.

  Тут они отстреливались до последнего патрона. Увидев, что многие его легени погибли, не захотели отдаваться в руки, их врагов ляхов-поляков, вечных врагов украинцев, и просто простых славян, не хотевших быть простым быдлом, как того хотели превратить гуцулов паны, поляки.

   Олекса и Маричка обнявшись, помолившись, попрощавшись с друзьями, бросились вниз головой. А кучка легенив наблюдала как два тела переплетущих от дерева к дереву летели, кувыркаясь.

  До речки,  вместо живых Олексы и Марички, прилетела кучка мяса. Все кости были перемолотыми.

  Потом ляхи подошли к останкам и увидев что осталось с предводителем и его женой, или как они считали любовницей. Оставили на съедение лесных жителей. Но не съели их лесные жители.

  Оставшиеся друзья- легени, спрятавшиеся в кручах склона, этой возвышенности в живых, под покровом темных ночей, схоронили их.

  А потом, когда ляхи успокоились. Отвезли их тела в Карпаты домой, где и схоронили их, в родной Карпатской земле.

   Как они это сделали, легенды не донесли нам их потомкам. Но, что не сделаешь в память о таких легендарных героях Карпат.
    
  Так закончилась жизнь и борьба, одного из борцов за красивую жизнь – гуцулов, народа гор Карпатских – Олексы Довбуша. Аминь.
    
  Вот такую, мне карпатскую легенду, рассказал  мой дед, Якоб Слободян, житель Черновицкой области, Сокирянского района, села Белоусовка, проживший 98 лет.
      
     Послесловие автора:
     Желание написать хотя бы немного об украинцах, истинных, не отделявших себя,  от неньки Украины, хотя я нигде не сказал ни единого слова о том, о чем хочу сказать, ни один мой герой не упомянул. А хочу сказать братскому русскому народу: Те гуцулы, что воевали за свою землю а значит и за  свободу нивкоим случае, не имеют ничего общего с нынешними их потомками, проживающих на тех же землях, которые ратуют(кричат) от отделении от братского, русского народа.
     Ибо считаю: не погибло бы столько гуцулов за свободу народа Карпатских гор, от  немецко-фашистских захватчиков. И устроивших на Майдане в Киеве погром, драку с братьями, и расколовших ридну Украину на княжества (республики), отделившихся во владения соседей. Даже их побратимы, населявшие нынешную Львовскую область отколовшиеся в отдельную республику. Эти и сами не знают что делают.  Западенцы-украинцы, это быдло, как их всегда называли поляки, их поработят. Это мы видим из того, что Украина сама, не согласная с потомками бендеровцев, расходятся по самопровозглашаемым республикам.  Они не хотят быть быдлом,  а хотят жить свободно, как жили в семье бывшего Советского Союза. Навеки с братским народом России, как это провозгласил в свое время, Богдан Хмельницкий, в честь такого события и был основан город на Украине -  Переяслав-Хмельницкий.
        Николай Маленький, родившийся в предгорьях Карпат.