Мой друг Ирина или это лето

                Ирине Бабкиной посвящается

   Так вышло, что пятнадцатое лето моей жизни -  совсем не задалось.
Вначале, были бурные экзамены, подготовка к ним. Потом меня возили на дачу (хотя мне там делать было совершенно нечего!), и я страдала то от скуки, то от боли в животе. Ну, а потом, я и вовсе раскисла, и приехала в город долеживать свои каникулы.
Погода этого лета была ужаснее всех предыдущих.
Она - то выла ледяным ветром, то засыхала от скуки и жары, то проливала горькие слезы - ливни на грязные размытые дороги. В общем, как будто она чем-то отравилась, и её всё время мутило, чем мы и были с ней схожи.
Иной раз, когда выйдешь на улицу, кажется, что вот если сейчас, прямо сейчас, в эту духоту пойдет снег - я не удивлюсь.
В душной комнатушке мне часто плохо спалось. И как будто все шло против меня! Поставлю вентилятор - в доме тут же выключат свет. Закрою окно от шума - соседка начинает громыхать.
 И вообще, мне с ней не повезло. Она постоянно курит - то на балконе, то на кухне, а мы нюхаем за компанию. А этим летом, представляете, как видно, открылось второе дыхание, и затеяла громадный ремонт. Постоянно что-то сверлят, красят и двигают.
   Лёжа на кровати в изнеможения, я не уставала  удивляться её немереным силам. С чувством безнадежности и отчаяния, я представляла, как спускаюсь этажом ниже и, завидя её, произношу что-нибудь уничижительное – к примеру: вы очень устаёте, или – как вам спится при нашей санаторной тишине?  Но на самом деле, при виде её весёлого настроения, я раздосадовано выдавливала из себя, ставшим писклявым  голосом - здрасьте. 
ххх   ххх   ххх
Этим летом меня мучили  размышления о моём будущем. Об  одноклассниках, о том, что не пришла на выпускной, что, спустя девять лет музыкальной школы, я решила бросить музыку. И о том, что мне почему–то было стыдно за всё это.
Так вышло, к большому сожалению, что в музыке я не нашла хорошего наставника. Нет, у меня были прекрасные мастера своего дела! Но ни один из них не загорелся мною. Были проблески. Проблески заинтересованности. А того, кто бы сказал мне: «Лиза! Только посмей положить инструмент в футляр! Я не знаю, что с тобой сделаю!» – такого не нашлось, или я проглядела? Последнее, что я помню, это их кивающие лица, с ухмылкой радостного блаженства.
- О, боги! Наконец-то от неё отдохну! – наверное, думали они.
И теперь, когда музыка в прошлом, а на пианино образовалась куча хлама и пыли, я спрашиваю себя и не могу найти ответа. Кем мне быть? Куда идти? Кто я?
Почему у одних есть стержень внутри, моторчик, который их толкает, а у других нет? Почему они бегают, как заводные, носятся, а я лежу?
Я должна была поступать в музыкальное училище. Должна была стоять в жарком тесном коридоре с чувством разрывающего волнения. Должна была прислушиваться к двери, как я это делала целый год, готовясь к поступлению. Должна была взять в потные ладони скрипку и сыграть, просто сыграть. Но этого не случилось, и не случится.
Как приятно, нет, это волшебно видеть твою улыбку и походку закадычного спортсмена! Твой фитнес налицо! А ещё ты напоминаешь всех моих любимых игрушек! А ещё – ты идёшь мне навстречу! И вот наша встреча настала.
Нас несет троллейбус куда-то вдаль. И мне уже не грустно - ты рядом, и мы смеёмся.
 Почему-то все считают, что мы будущие студентки, а мы просто две дурочки, которые гуляют около универа.
Сейчас, я уже не всё вспомню, что мы делали в том парке. Помню дуб и как ты огорченно вспоминала "Войну и мир" Толстого, как скользила кроссовками по грязи, как рассказывала про все свои спортивные успехи, как думала о своём парне, о котором ты написала столько песен, и видимо, зря, и улыбку. Такая большая и щедрая твоя улыбка, как варенье на бутерброде с маслом, в детстве.
Ирина, прости, что нарочно кидала в тебя хлеб, когда кормили уток. Тогда дул сильный ветер, и на меня что-то подействовало. Мне вспомнился лагерь, в который я так не хотела ехать. Как мы познакомились. Мы тогда без устали носились, прыгали и постоянно бежали вприпрыжку, и ты случайно наступила мне на тапок и он сломался. И потом ты очень долго извинялась, хотя это были обычные шлёпанцы. И сейчас это делаешь. Не надо, я купила себе другие!
Давай будем чаще встречаться. Ведь если мы молчим, мы всё равно смеёмся! И тогда, ты помогла мне ощутить себя существующей. Вокруг меня как будто пропали все люди. А ты подобрала меня на своей повседневной волне, и мы поплыли, но уже вместе в новый день и год, и в лагерь.
И хотя мы были в разных отрядах, мы постоянно виделись. Ты поднимала мне настроение просто потому, что оказывалась рядом,  специально пугала в столовой - подкрадывалась сзади и хватала за бока. Но теперь я привыкла! И помнишь, как я бежала за тобой, хромая, кидаясь шишками вслед, это всё любя.
Дома я уже снимала свои ботинки, и почему-то вспомнила рассказ Брэдбери "Вино из одуванчиков", где мальчик восхищался и хотел себе туфли на лето. И я поняла, что мои туфли своё дело сослужили и лето прошло.