Ларец немецкого барона глава 3

    Глава3. Предприимчивый антиквар

 
   … Человек ко всему привыкает. Особенно быстро он привыкает к хорошему. Первые годы, которые Виктор жил на исторической родине своей жены, его постоянно тянуло домой. Он с нетерпением ждал первого отпуска, чтобы поскорее увидеть родителей и брата, но, когда дождался, оформил все документы и приехал в родное село, через несколько дней ему всё надоело и потянуло опять в Германию. После этого он много лет не ездил на родину, аккуратно передавая с другими посылки и деньги родным. Отдых там, где он сейчас жил, проходил намного приятнее. Работа у Виктора была намного доходнее, чем у других односельчан, переехавших в Германию.
Он окончил техникум и до переезда в Германию работал механиком по ремонту швейных машинок. В этом деле Виктор достиг потрясающего успеха и мог из хлама собрать агрегат, который превосходно шил. Марка машинки для него не имела значения. Износ и техническая оснащённость их не шли ни в какое сравнение с тем, что он увидел в Германии. Теперь Виктор обслуживал несколько швейных мастерских. Если был нужен ему звонили по телефону, он приезжал и устранял неполадки. Настройка и регулировка машинок тоже входила в его обязанности. В первые месяцы своей работы он проявил большое трудолюбие и отменные знания, чем вызвал очень хорошее расположение к себе хозяев мастерских. Сейчас Виктор пожинал плоды своих давних заслуг.
У всей диаспоры, которая раньше жила в одной деревне, была такая традиция: по приезду кого-либо из родных мест он собирались все вместе и устраивали небольшой праздник. Приехавший рассказывал всё обо всех, а остальные его слушали и ждали, когда дойдет очередь до их родственника или знакомого. В последнее время рассказы дополнялись показом видеокассет, специально записанных на покинутой родине.
Собирались на такие встречи в основном старики. Пенсии у них были приличные, и они оплачивали часть расходов на поездку и съёмку своих родственников и знакомых. Пенсионеры дольше всех прожили в этой деревне и поэтому тяжелее других переносили разлуку.
Приехав в Германию Виктор обзвонил всех и назначил день, когда, можно будет собраться и забрать у него письма и посылки. Первыми пришли старики Люфт. Виктор тепло поздоровался с дедом Романом и бабушкой Фридой и рассказал им про их родственников, заодно передал письмо и небольшую посылку. Бабушка Фрида спрятала их в свою сумку. Уже потом, дома, она рассмотрит скромный подарок, распечатает письмо и внимательно его прочтёт. Вскоре, по очереди, начали  подходить и другие приглашённые.
Одной из последних появилась в доме у Леденцова Анна Гердт. Виктор отдал ей письмо и носки, связанные из собачьей шерсти. Было видно, что лечение пошло старушке на пользу. Она радостно сообщила всем, что врач разрешил пропустить ей пару стопок водки. Следом за Анной приехал Яков Кунц. Его приходу обрадовались, его все хорошо знали – это был их земляк и раньше жил недалеко от бабушки Анны. В Германию он уехал раньше всех и стал самым богатым среди своих бывших односельчан. Он владел довольно крупным антикварным магазином и имел хорошую репутацию среди коллег. Многие обращались к нему за помощью, и он никому не отказывал. Безупречное знание немецкого языка и трудолюбие помогли Якову достичь успеха в коммерции. Благодаря своим связям, он очень многим помог устроиться на работу и найти хорошее жильё. Кроме того, часто занимал знакомым деньги. Но ещё чаще давал бесплатные консультации, как поступить в том или ином случае и как лучше решить ту или иную проблему. После прихода Якова с женой все уселись за стол. Виктору пришлось отвечать на массу вопросов.
– А вот скажи, Витя, Иван сюда переезжать не собирается, – спросил про своего племянника старик Каиль.
– Нет. Что вы дядя Роман? – взмахнул руками Виктор.
– У него там сейчас лесопилка, стадо коров, три магазина. Дом быта собирается открывать. Доход приличный, мы здесь не едим тог, что он там ест.
Виктор рассказал о том, как по-разному живёт в Казахстане родня переселенцев. У одних есть почти всё, а у других нет ничего. Слегка загрустив, гости выпили за тех, кого с ними не было.
Завершилось застолье просмотром видео кассет. Когда на экране появились знакомые лица, в квартире наступили тишина. Гости замерли и, затаив дыхание, всматривались в экран видеомагнитофона. Вначале все увидели на экране брата Виктора Леденцова – Геннадия, который встречал его в аэропорту. Затем показались здания города, который изменился за последние годы до неузнаваемости. Поэтому Виктору приходилось давать необходимые пояснения. Далее был заснят выезд из города и, наконец, дорога, которая вела через горелый лес.
Тут на экране появились их родное село и знакомые всем улицы. У некоторых от избытка чувств на глазах заблестели слёзы. Женщины едва сдерживали плач, когда перед ними замелькали далёкая родня и друзья, рассказывающие про свою жизнь и передающие приветы.
Поздно вечером гости начали расходиться. Две кассеты для просмотра дома забрали старики Люфт, а две попросил Яков Кунц. Просьба последнего несколько удивила Виктора, потому что родственник Якова – Михаил был заснят только на одной из этих кассет. Яков же захватил ещё запись из дома бабушки Маши.
Пятидесятилетний Яков Кунц был профессиональным художником, очень одарённым и трудолюбивым. После окончания школы поступил в Суриковское училище, закончив которое устроился работать в несколько мест сразу, брал много заказов, но его материальное положение оставляло желать лучшего. Ещё в училище Яков начал заниматься реставрацией антикварных вещей. При этом попадал несколько раз в криминальные истории, но всегда выходил сухим из воды. Вот именно тогда Яков понял какие деньги стоят за всем этим «старьём», хотя ему за трудную и кропотливую работу перепадали жалкие гроши. Те же, кто занимался покупкой и перепродажей антикварных вещей, просто купались в деньгах.
Кунц, общаясь по роду своей деятельности с иностранными художниками, быстро «просёк», что там, за границей, его труд оплачивался бы гораздо щедрее. И по совету друзей вначале переехал в одну из Прибалтийских Республик, а уже оттуда переселился вместе с женой и сыном в ФРГ. Постепенно жизнь у него наладилась, и он получил всё, о чём раньше так страстно мечтал: машину, большую квартиру и отдых на престижных курортах Европы. Когда в СССР началась перестройка и первые переселенцы хлынули в обе Германские Республики, Яков открыл свой антикварный магазин.
За годы Великой Отечественной Войны с оккупированных территорий России вагонами вывозили музейные экспонаты, имеющие историческую и художественную ценность. Это и художественные полотна, книги, манускрипты, мебель, церковную утварь и иконы. Сведущие антиквары знали подлинную цену раритетов. Яков Кунц с волчьей хваткой влился в эту сферу деятельности. Он по дешёвке скупал у репатриантов всё, что им удавалось вывезти: иконы, книги, украшения и прочие вещи, порой удивительно ценные.
После объединения Германии у Якова появились друзья в миграционной службе, и он мог ускорить чей-либо отъезд в Германию, а также дать рекомендации для устройства на хорошую работу. Естественно, всё это делалось   небескорыстно. Кунц чаще просил подарить ему или продать какую-нибудь старинную икону, книгу, картину или вазу. Ему никогда не отказывали.
Виктора Леденцова Кунц знал уже четыре десятка лет и здесь, в Германии помогал ему с трудоустройством. Взяв две видеокассеты, Яков приехал домой и, вставив одну из них в видеомагнитофон, отыскал то место, где в доме у какой-то старушки были засняты древние иконы. Он очень внимательно вгляделся в них и прикинул, во сколько они обойдутся. В том селе жил родственник его жены Михаил, которому они послали совсем недавно немного денег. К нему в гости и решил незамедлительно ехать Яков. Настал день, когда сын повёз Якова в аэропорт.
   Через несколько часов самолёт приземлился в родном городке. Сойдя с трапа, Яков стал всматриваться в лица встречающих мужчин и увидел два запомнившихся ему по видеозаписи. Он понял, что это – Гена и Миша. Те тоже сразу узнали гостя. Поздоровавшись и сев в машину, Яков, помня данные ему наставления, стал снимать на видеокамеру всё, что попадалось на глаза.
Когда машина затормозила возле дома Михаила, Гена с Мишей занесли туда чемоданы Якова. Хозяйка уже накрыла стол, к которому был приглашён Геннадий. Он быстро поставил машину и вскоре пришёл с женой. Яков снял на камеру всех присутствующих по очереди, а потом всех вместе.  Вскоре видеокамера перекочевала в руки к Геннадию. Посреди застолья Яков, распаковав свой чемодан, передал собравшимся привезённые подарки.
Михаил жил по здешним меркам средне. У него был свой трактор, который он приватизировал во время распада колхоза. Летом возделывал зерновые и косил сено, а зимой –
работал кочегаром в деревенской котельной, которая отапливала больницу, почту и здание местного самоуправления. Михаил был очень доволен своей жизнью.
Яков ко всеобщему разочарованию сообщил, что через несколько дней уезжает обратно. Он не скрывал, что основной целью приезда стала покупка у Марии Васильевны старинных икон. Яков сразу же выделил Михаилу крупную сумму денег в подарок на всевозможные расходы. Потом пошли рассказы про житьё-бытьё здесь и там. Вскоре гости ушли.
На другой день Яков взял два подарка – один свой, другой от Анны Гердт и отправился к Гордеевой. Когда он вошёл в дом, понял, что слух о его приезде дошёл до Марии Васильевны.
– Что же ты, Яша меня не предупредил? виновато сказала хозяйка. – Я бы приготовилась к твоему приходу.
– Ну что вы, баба Маша зачем суетиться? – сказал ей Яков. Он прошел в горницу, где в одном из углов были расставлены все шесть икон, которые заснял в своё время Виктор. – Посиди, пожалуйста, Яша, я сейчас в магазин сбегаю и вернусь, – сказала гостю баба Маша и с молодым проворством исчезла. Яков достал лупу и, подойдя к иконам, принялся их изучать. От радости у него учащённо забилось сердце. Как минимум четыре иконы были очень старыми и ценными.
Вскоре на пороге появилась запыхавшаяся Мария Васильевна с покупками: бутылкой водки и батоном колбасы. Она накрыла стол и пригласила гостя отобедать. Яков к тому времени, уже приготовил видеокамеру к съёмке.
– За ваше здоровье, и здоровье всех наших друзей, – сказал первый тост Яков. Второй тост выпили за встречу. Вы же знаете, Мария Васильевна, я учился на художника и сейчас работаю художником-реставратором. У меня есть свой магазин. Я покупаю старые вещи, реставрирую и потом продаю. Там, в Германии, люди бесятся от жира и хотят иметь старинные вещи. Вот я и приехал, чтобы купить ваши иконы – перешёл к делу гость. – Продадите мне их? Я хорошо заплачу, –  продолжил он. – Продам, почему же не продать их тебе, Яша? Но и себе пару оставлю, чтобы можно было молиться, – сказала бабушка Маша. Она встала и пригласила Якова в горницу, туда, где находился её иконостас. От её слов Яков расстроился. Он не знал, какие две иконы она собирается оставить себе, вдруг самые старые и самые ценные. Но к его огромной радости Мария Васильевна указала на два образа, что находились в самом центре иконостаса.
– Вот эти две я не продам, а эти четыре бери, – сказала бабушка Маша и, взяв самую крайнюю, протянула ей Якову.
У её алчного гостя снова радостно забилось сердце –
старушка оставляла себе дешёвки. Взяв икону в руки, он пошёл за своим предназначенным для перевозки антикварных вещей саквояжем, из которого вынул три совершенно новые красивые иконы и протянул их Гордеевой. – Забираю с заменой, а не просто так. – Я их потом отнесу в церковь, чтобы батюшка освятил, сказала довольная старушка. Они опять сели за стол. Яков достал из внутренних карманов и выложил перед Марьей Васильевной четыре пачки злёных денег.
– Считайте, Мария Васильевна, здесь четыре тысячи долларов. Хватит? У старушки от удивления округлились глаза. Она немного разбиралась в ценах на сельхозтехнику и знала, что за тысячу долларов можно купить вполне годный трактор.
– Погоди, Яша, у меня ещё есть две иконы, но они очень плохие, хуже всех, – сказала Якову пришедшая в себя баба Маша. Она не считая сунула деньги в карман своего передника, словно боясь, что Яков может передумать. Подойдя к большому деревянному сундуку, оправленному железными полосами, достала ключ и открыла замок. Откинув крышку сундука, долго в нём рылась и, наконец, извлекла из тряпок две иконы и протянула Якову. Когда он взял их в руки и начал рассматривать через лупу, у него просто отвисла челюсть. «Самые плохие» иконки были очень редкостными, и одна из них стоила в несколько раз больше всех четырёх, что лежали у него в саквояже. Яков достал из кармана ещё две пачки долларов, положил их на стол и пододвинул к старушке. – Здесь ещё две тысячи, хватит? –
спросил он Гордееву. Если бы она сказала, что этого мало, Яков добавил бы ещё. – Ой, хватит, Яша, хватит! Вот спасибо тебе милок, как сильно ты нас выручил! Вот заживём теперь, всё, что нужно купим, – ответила старушка.
Яков сидел за столом очень довольный. У него редко случались такие удачные поездки за антиквариатом. Он допил остатки водки по настоянию бабушки, которая от радости порывалась сгонять ещё за одной бутылкой. Но пора было и честь знать. Яков взял в руки свой саквояж, повесил на плечо видеокамеру. И тут бабушка Маша поставила на стол деревянный ларец в кожаном футляре и начала складывать в него доллары. Едва взглянув на ларец, Яков не мог некоторое время шевелиться. Он буквально впился в него глазами. Ларец был очень древним с выгравированным на крышке рыцарским гербом и фамилией рыцаря – Моргенштерн. Вне всяких сомнений ларец был подлинным и намного древнее и ценнее икон. – Ларец мне ещё не продадите? Заплачу, сколько скажете, – сдавленным от волнения голосом спросил он бабушку Машу, умоляюще на неё глядя. – Нет ларец я не продам ни за какие деньги и никому. Мне его мой Семён после войны из Германии привёз. Рассказывал, что достался он ему, когда они замок под штаб оборудовали. Его тогда ещё ранили.
Яков разочарованно всплеснул руками. – В четверг прощальный обед. Меня будут обратно провожать. Вы, Мария Васильевна, тоже приходите. Бабушка Маша проводить гостя до ворот. – Ты не обижайся, Яша за ларец. Вот умру, дочке своей всё имущество оставлю, уж она его тебе обязательно продаст. А я не могу этого сделать в память о муже, – сказала напоследок баба Маша. На следующий день Геннадий, брат Виктора Леденцова, возил Якова в город для оформления документов на вывоз икон. Имея деньги, можно было получить документы на вывоз любого антиквариата, под видом никчёмных подделок, не имеющих художественной ценности.
/продолжение следует/