Разведке отдал жизнь. Гл. 9. Мой друг - Петька

Ноябрь- декабрь 1942,
поселок Суровикино


Чернеет пугающим мраком зияющая пасть ствола шахты рудника Юлалы. Пасть, жадно прервавшая жизненный путь человека, дорогого Петьке.

Настал черед рассказать про моего верного друга Петьку Арчибасова, собрата по оружию и годам, телосложению и нраву, сиротству и хмурому детству. Нам обоим по двадцатке, в смысле возраста, худощавые и жилистые, по характеру слывем открытыми и добродушными. Петька - полусирота, а я с 11 лет - сирота-детдомовец.

Здесь, в Юлалы, в начале 20-го века на древней земле бурзян (юго-восточных башкир) управление Южно-Уральского горнопромышленного акционерного общества основывает рудник рядом с одноименной деревушкой.

Из недр кормилицы-земли, нанося бесчисленные раны, люди добывают презренный желтый металл – золото. Металл столь нужный любому государству для полноценного развития экономики. Металл, из-за которого погибла мама Петьки Арчибасова, во время обвала породы под рухнувшей крепью в штольне. Трудно оценить вклад шахтерок в общий объем золотодобычи. Однако, факт остается фактом. С кайлом в руках любимая жена, нежная мама Зина погребена под слоем породы.
А Петьке стукнуло от роду всего шесть лет.

Друган не любит бередить раны. При любом напоминании о трагической гибели мамы  на его карие глаза с длинными ресницами набегают слезы, и он поспешно отворачивает свой взгляд в сторону. После потери мамы Петьку воспитывает отец суровый горняк  Леонтий Иванович.

Отец не чурается наказывать сурово, но справедливо сына за различные детские шалости (за кражу яблок у соседей, отсутствие желания мыть полы в избе, рисование на заборе и так далее):
– вручение тряпки, ведра и мыла для исправления каракулей, намалёванных мелом;
– если чадо обидело кого-то из ребят или взрослых по мнению отца несправедливо, нужно обязательно извиниться;
– ограничение общения с ровесниками;
– внеочередное мытьё посуды и полов, дополнительная уборка в конюшне и уход за гнедым жеребцом Алмазом;
– стимулирование мягкого места (шлепки ремнем) для максимально быстрого обмена информацией между поколениями и определения критериев «плохо-хорошо».

Лучший час детства – крепкие  отцовские руки легко вскидывают Петьку, усаживая на Алмаза. Петька чувствует себя на верху блаженства, оказавшись в седле, пахнущем конским потом, и совершая первую езду. Он цепко впивается в густую гриву, повизгивая от немереного счастья, а в глазах... Восторг, блаженство, улыбка до ушей в лучистых карих глазах!

Петька и сам, почитай почти два года, поробил кайлом на шахте вместе с отцом. До того момента, пока не вызвался добровольцем в Красную Армию в ноябре 1941.

Как вольную птицу на бескрайных степных просторах влекут к свету два верных крыла, так и суть фамилии Арчибасов раскрывают пара слагаемых слов: «арча» (можжевельник) и «басый» (проворный).

Можжевельник у башкир почитается деревом, одаренным силою, изгоняющей из дома любую нечисть.

А касаемо проворности... Петька с увлечением часто  расписывает мне, что его предки издавна зарекомендовали себя отличными погонщиками и лихими всадниками.

До революции 1917 года даже у бедных башкир в хозяйстве водилось несколько рабочих коней и дойных кобыл. У богатых тем паче. Десятки, а то и сотни табунов, которые круглый год привольно паслись под открытым небом на бескрайних степных просторах.

Любовь к лошадям при воспитании детей, в особенности мальчишек, служит основой нравственности подрастающего поколения, прививает любовь к труду. На мальчишку возлагается ответственность не только по кормлению лошади, но и умению ловко и быстро надеть седло во избежание растирания холки и сбивания копыт.

Следует отметить, что взрослые не только обучают молодых уходу за лошадями, но и мастерству отделять из табуна фондовое поголовье, отборных кобылиц и жеребцов от хозяйственных лошадей.  Сие относится и к определению возраста. А приучить 3-летний молодняк к верховой езде и хозяйственным работам считается особым шиком.

Данные факторы развивают у молодежи физическую силу, выносливость, ловкость, взаимовыручку. Эти положительные качества предков Петька Арчибасов достойно проявит во фронтовых условиях.

***

28 ноября 1942 года командованием фронта поставлена задача дивизии овладеть н.п. Суровикино и переправами у н.п. Нижняя Калиновка, не допустив отход противника южнее Суровикино. Слева от нашей дивизии наступает 333 дивизия с целью отбить у немцев н.п.Свиридовский, Островский и высоту 158,0.

Совместно с батальонами нашего 634-го стрелкового полка и пулеметным батальоном разведрота ведет атаку южной окраины станции Суровикино.

365-й полк при поддержке легких танков "Т-60", "Т-70" и средних танков "Т-34" 159-й танковой бригады под командованием подполковника С.П. Хайдукова наступает на восточную часть Суровикино. 

421-й полк следует по маршруту н.п.Лобакино-н.п.Обливская.
 
По приказу ротного Митяева, продублированного командирами взводов, наши штурмовые группы с приданными бойцами стрелковых батальонов растекаются в цепь, соприкасаясь по флангам с батальонами. 

Наша задача – захват станции, обеспечивающей стратегически важный путь для подвоза войск и техники к Сталинграду.

Ориентиром служит поселок Суровикино, охваченный огнем и дымом от горящих домов и зданий. С каждым метром поселок надвигается, посылая привет от нас фрицам в виде грозных раскатов от мощных разрывов снарядов и мин дивизионной артиллерии. Фрицы огрызаются в ответ.

Попросив на минутку у взводника «Котика» бинокль, я различаю железнодорожную насыпь, на которой сквозь потревоженный снег проглядывает гравий; на рельсах застряла немецкая подбитая дрезина, с разлегшимися рядом крохотными комочками тел погибших солдат вермахта.

И меня, и опытных, и малообстрелянных разведчиков и стрелков охватывает чувство нарастающей тревоги. Страх цепкими лапами постепенно проникает в сознание, сжимая в тесных тисках учащенно бьющееся сердце. Кто-то своим застывшим лицом выказывает трепет  на бледном  лице, кто-то не поддает вида, сохраняя хладнокровие. Однако, скоро всем предстоит вступить с этим чувством в бескомпромиссную борьбу. Борьбу, в которой многое зависит от нашей выучки, меткости врага и слепой удачи (или защиты Бога).

Местность в указанном районе, в основном открытая, поросшая редким кустарником и деревьями. По этой причине мы наступаем со стороны хутора Нижнеосиновский, используя в качестве укрытия довольно густой лес. После продолжительной артподготовки по приказу ротного "В атаку-вперед-за мной!" мы бросаемся вперед короткими перебежками, от укрытия к укрытию, корпусом вполоборота для уменьшения площади попадания. С криками-матюгами, кто-то молча, кто-то бешено оря "За Родину". Шум голосов сливается в протяжный гул.

Оборона противника состоит из дзотов, расположенных с промежутками 200–250 метров один от другого, с размещенными в траншеях специально отрытыми площадками для станковых и ручных пулеметов. Перед передним краем нас поджидает густая сеть противотанковых и противопехотных заграждений. За спиной у немцев метрах в трехстах от переднего края проходит шоссейная дорога, которую нам предстоит пересечь. Чтобы добраться до станции, до которой примерно 2,5 километра...

Ротный Митяев показывает себя смелым, бесстрашным парнем: кажется, ему не ведом страх. Невзирая на тоскливый вой осколков от разрывов и свист пуль, не сгибаясь, он смело ведет бойцов на врага. Но к несчастью, спустя 2 недели - 11 декабря, смертельно посеченный осколками снаряда, Митяев рухнет в бою за поселок. Мы уничтожаем в этой ожесточенной схватке до 100 солдат противника, заняв юго-западную окраину Суровикино.

Примерно через полчаса мой взвод врывается в траншею врага.

Я чуть ли не на голову скатываюсь солдату, который резко уходит в сторону и устремляет штык карабина в мое горло.
«Как на учении в чучело делает выпад, сволочь проклятая»! – мелькает шальная мысль.

Даже не пытаясь блокировать "дегтярем" его карабин, я выпускаю из рук свое оружие, споро уходя вправо.
 
Обхватываю левой рукой ствол чужого карабина; в правой у меня нож, извлеченный  из ножен слева на поясе. Свирепой серебряной рыбкой втыкается лезвие в щетинистое горло врага под срезом каски с последующим поворотом. Немец валится на меня, страшно хрипя горлом и булькая кровью. Взгляд черных глаз, затуманенных болью, впивается в меня.

Из враз ослабевших рук немца валится карабин. Упав левым боком, немец сучит коленями ног, загребая пальцами левой руки комья траншейной земли. Присев, опираюсь спиной о траншею и на пару секунд замираю. Затем тяжело дыша протираю нож, вкладывая в ножны на поясе. Подхватываю свой «дегтярь» и меняю опустевший рожок полным. По диагонали от меня присев, Петька тоже меняет магазин «дегтяря», а потом – пистолета.

Неожиданно справа мне приходит удар прикладом по каске. Я боком валюсь на дно траншеи, правым глазом наблюдая перипетии боя, постанывая от накатившей волной головной боли. Немец заносит карабин с хищно сверкающим штыком надо мной. "Видимо, гад прятался в нише! Все... Конец!".

С диким криком, переключая внимание немца на себя, на помощь приходит Петька, выстрелив из "тэтэшника" метров с четырех и... не попав. Немец разворачивается влево. Второй выстрел - мимо! Как заколдованный, немец кидается на Петьку. Петька  ныряет под карабин, уходя с траектории удара. Резко приседает, и дважды звучат выстрелы Петькиного пистолета. С гримасой боли немец выпускает из рук карабин, зажимая обеими ладонями текущую кровь из левой части груди и падает, гремя каской.

Петька помогает мне сесть, осматривая лицо:
– Жив будешь, какой у тебя шикарный бланж! – следует быстрый диагноз с оценкой физии.

Петька кидает взгляд вправо и наблюдает впереди, в метрах пятнадцати, группу разведчиков и бойцов 634 полка во главе с Котиком, направляющих в нашу сторону по траншее.

– Обожди, Колька! – и добегает до них.

Оцениваю боевую обстановку.

В короткой схватке навсегда успокоились четверо молодых бойцов 421-го полка, приданных нашей штурмовой группе. Три фрица во главе с унтер-офицером, пытавшиеся нам сопротивляться, убиты в рукопашной. Несколько солдат повержены очередями «дегтярей» и выстрелами «тэтэшников», а остальные немцы утекли на вторую линию обороны. В огневой точке, по-дружески обняв родной пулемет «MG» мертвой хваткой, разлегся пулеметчик. Чуть дальше валяется, устремив в холодную синюю высь потухший взор, второй номер расчета с застывшей лентой в руках.

Однако, при подходе группы из открытой двери блиндажа, блиндажа в который мы запускали до этого две гранаты, вылетают две вражеские "колотушки". Взрывы оглушают меня и убивают впереди идущего сержанта Марьянова Аркадия. Я оседаю на дно траншеи: в ушах стучат отбойные молоточки, перед очумелыми глазами сквозь мерцающее сиянье мелькают фрагменты боя, а левую руку пронзает жгучая боль.

Коток метает в блиндаж подряд две гранаты "РГД-33". В ходе гортанного вскрика боли и оглушительного вопля, он щедро поливает логово немцев очередями «дегтяря». Его действия прикрывают Петька, рядовой Васильков и другие бойцы. В ходе осмотра блиндажа обнаружены трупы четырех солдат, раскинувшихся на земляном полу.

Петька тормошит меня, помогая встать:
– Держись, братан! – орет Петька чуть ли не ухо.
Друг помогает тому, кто ему дорог, и кого он недавно спас.
 
Я опираюсь на его левую руку: голова кружится, а земля ходуном ходит, норовя уйти из-под ног.
– Непростая ситуация. Основная часть немцев на второй линии траншей, – передает Коток нам, объясняя ситуацию.

Враг словно почуял его слова. Немцы возобновляют артиллерийский огонь, перенося его на свою первую пристрелянную траншею. Артиллерийский налет на нас длится около 3-5 минут, затем огонь с периодичностью в 5 минут переносится противником то на один, то на другой участок. А вскоре мы подвергаемся авианалету. Пережив бомбежку и найдя ротного, отходим по его приказу назад.
 
***

"...В Россию можно верить" - заключительная строка любимого стихотворения Петьки, написанного Федором Тютчевым 76 лет назад, то есть 10 декабря 1866.

Следуя напутствию поэта в 8 часов 12 минут, отделение разведчиков под командой сержанта Петьки Арчибасова сторожко передвигается по небольшому переулку. За спиной остались боевые позиции 2-й роты 421-го полка. У дома 27 разведчики по плану должны встретится с 2-мя взводами 3-й роты 421 полка.

Однако, впереди, метрах в пятидесяти гулко раздаются выстрелы танка, залихватские трели пулемета, пистолетов-пулеметов и выстрелы карабинов противника. Осторожно сокращая дистанцию, разведчики приближаются к немцам.

По улице, к которой вытекает переулок, чешет вражеская пехота в  количестве до  полувзвода в сопровождении среднего танка «Т-III», на броне которого за башней укрываются-трясутся три солдата.

Громадина держит умеренную скорость, валко покачивая темно-серыми боками с трафаретными черно-белыми крестами, чтобы не оторваться от пехоты. Различим 3-х значный тактический номер на башне танка. Надсадно рычит карбюраторный жидкостного охлаждения мощный двигатель фирмы Maybach, грохочут металлические части, хищно лязгают траки гусениц. Излучая прерывистое пламя, ритмично дергается башенный пулемет. Он с перерывами поливает пространство смертоносными пулями. Старается, зараза…

Сотрясая мерзлую землю, стальная махина в окружении пехоты продвигается мимо притаившихся Петьки и его отделения в грязно-белых маскхалатах. Укрытием разведчикам служат руины дымящегося кирпичного купеческого особняка. Полчаса назад здесь смерчем прошел артиллерийский огонь немецкой батареи.

Основную опасность берет на себя Петька. Поведав о своем плане бойцам, оставляет их позади себя, метрах в десяти-двенадцати. Разведчики прикрывают движение Петьки. С горящими глазами, застилаемыми жгучей ненавистью к врагу, он подбирается на минимально возможное расстояние до танка. Изворачиваясь как гусеница, прячется в канаве за валуном. 
 
«Т-III» останавливается (на ходу стрелять нет смысла, так как отсутствие стабилизатора орудия сводит к нулю вероятность попадания) и производит выстрел, после которого снова начинает движение.

Часть немцев, заметив смутные движения слева, успевают открыть огонь.
По валуну зашлепали пули, выщербляя каменные крошки.

По команде истошно орущего Петьки бойцы забрасывают окружающую танк пехоту противопехотными гранатами РГД-33:
– Гранатами – огонь!

Петька одновременно подает команду и бросает противотанковую гранату РПГ-40 под левую гусеницу танка.
         
Взяв РПГ-40 (ласково по-фронтовому – «Танюша») за рукоятку, Петька выдергивает за флажок предохранительный шплинт; не перехватывая рукоятку и не отпуская предохранительную планку.

Взревев словно несокрушимый зверь, Петька мускулистой рукой сильно размахивается и бросает по пологой траектории «Танюшу» метров с десяти. Мигом он бросается наземь, прикрыв шею руками и царапая до кровоточащих ссадин левую щеку о комья застывшего грунта.
 
Смачно приложился! Петька слегка приоткрывает рот, чтобы не лопнули барабанные перепонки. Через пару секунд грохочет взрыв «Танюши». Взрывная волна, вырвавшись из-под корпуса танка, обжигающе-разящим облаком устремляется к Петьке, и далее  - к бойцам. По Петькиной каске задолбили комья замерзшей земли. Наверняка, среди них были и осколки. Но каска спасает хозяина.

Спустя пару секунд полуоглушенный Петька свирепо ревет бойцам:
– За мной!

И устремляется к танку, поливая поникшие тела серошинельников огнем «дегтяря». Все солдаты и на танке, и рядом с ним либо застыли в объятиях смерти, либо корчатся от полученных ранений. Бойцы, спотыкаясь, устремляются следом.
 
Случилось чудо! Граната уткнулась в нужное место. Стальная лента гусеницы, громыхая, наполовину скатилась с катков на землю. Как будто опасная змея скидывала старую кожу и на полдороге враз остановилась. Обнажились опорные катки, забитые землей, с прильнувшей к треснувшему резиновому бандажу грязно-бурой массой былой травы. Четко различимы потеки масла вокруг прикрывающего ступицу колпака. Зато ярким светлячком блестит отполированным металлом зубцов ведущая «звездочка».

Танк крутанулся на месте из стороны в сторону, попятился задом и встал, тарахтя работающим на холостых оборотах мотором.

Стремительно закинув пистолет-пулемет за спину, зацепившись обеими руками в рукавицах, Петька подтягивается на заляпанную грязью броню. Танк издает жгучую смесь запахов смазки, бензина, резины и нагретого металла, щекочущей ноздри; кисло-приторно тянет от ствола пушки; воняет струями выхлопных газов. Укрываясь за шестигранной башней, утирая слезы, Петька вглядывается вперед.

Очухавшись, он открывает огонь из «дегтяря» по оставшимся напирающим фрицам, которым пришлось развернуться. Рассредоточившись слева и справа, вторят ему и бойцы отделения. Хорошим укрытием служит танковая башня и корпус от ответного огня. Нудно чиркают пули по броне. Какой-то смельчак-унтер, встав в полный рост, криком подбадривает товарищей. Он удерживает пистолет-пулемет за рукоятку и горловину магазина, пуская отрывистую очередь. В свой черед Петька отзывается тарахтеньем "дегтяря". Серошинельник складывается пополам и рушится у обочины. Остальные немцы, растеряв решительность, плотнее вжимаются за грудами битого кирпича, стволами деревьев и другими укрытиями.

Больше всего Петьку, как он поведал опосля мне, раздражает противная, зудящая дрожь танкового корпуса. Часть экипажа (командир, наводчик и заряжающий), размещавшиеся в трёхместной башне, открывают двухстворчатый люк командирской башенки.

Услышав шебуршание открываемого люка, Петька достал из гранатной сумки РГД-33,  поставив ее на боевой взвод, освободив перед броском предохранитель на ручке. В проеме показалась голова танкиста в черном берете с орлом и свастикой, приплюснутом массивными наушниками. Увидев разведчика, танкист выносит вперед правую руку с обнаженным «Люгером».

Однако, от вида врага Петька очнулся. "Как я кулема забыл? Ведь только за счёт хорошего взмаха внешняя часть рукоятки с ударником соскочит с боевого взвода и наколит капсюль запала, запуская процесс горения!"

Резво соскочив и пригнувшись за башню, Петька левой рукой цепляется за край башни и четким замахом закидывает в люк гранату. Сам кидается плашмя на корму. Танкист предостерегающе кричит. Однако, не успевает ничего сделать. Через 3 секунды следует приглушенный взрыв. Каково в тесном пространстве ощутить воздействие роя вонзающихся мелких осколков? Никому не пожелаешь такого смерча жгучей боли! Слышатся истошные вопли и стоны раненого экипажа. Только механик-водитель и стрелок-радист, находившиеся в отделении управления, могли остаться целыми. И то не факт.

И только Петька привстал, его зацепила пуля, впиваясь в левое плечо. Вмиг рука обездвижила, обильно напитывая рукав куртки кровью, а сознание – острой болью.

Петька командует отход, приказав бойцам собрать документы погибших рядом с танком. Вместе со своими бойцами Петька уничтожил 4 унтер-офицера и 8 солдат вермахта. Данные цифры только по количеству собранных солдатских книжек… без учета танкистов и оказавших сопротивление передних солдат.

Подбив немецкий танк, перебив больше отделения противника, получив ранение и не потеряв ни одного бойца, за такой подвиг в бою за Суровикино Петька Арчибасов награжден орденом «Красной Звезды», вручение которого мы успешно обмыли.

Примечание:
Арчибасов Петр Леонтьевич (1922-02.02.1943): призван 04.11.1941 Баймакским РВК Башкирской АССР, сержант, командир отделения взвода 143 (потом 53-й)отдельной разведроты 119 стрелковой дивизии (потом 54 гвардейской стрелковой дивизии), награжден орденом «Красной звезды» (1942).