В учебной роте

  Призывники приехали в пункт назначения город Пионерский: до 1945 года был немецким городом Нойкурен, что в переводе с немецкого языка означает «Новый курорт»; в 1946 году город получает статус Пионерский в честь детской здравницы.

  Городок Пионерский  с населением двенадцать тысяч населения стоит на высоком берегу, с высоты которого открывается панорама Балтийского побережья. Очень богат зеленый наряд города, где встречаются редкие виды растений.

  Промышленная и санаторно-курортная зоны города имеют отличительные свойства  функционирования: здесь находится единственный в мире детский ортопедический санаторий; незамерзающий  рыбный порт определяет направление производственной деятельности – имеет открытый выход в Балтийское море. Добыча рыбы и морепродуктов и их переработка и стали основной промышленной отраслью города.
  В 1940 году в Нойкурене действовала летная школа «Люфтваффе». После войны город остался неразрушенным. Сохранился аэродром, один ангар и казармы.

  Призывников привели в этот военный городок. Теперь на этой территории располагалась учебная воинская часть, где призывники проходили курс молодого бойца. Здесь проходили заключительную комиссию, определяли пригодность каждого курсанта по роду специализации и распределяли по воинским частям флота.

  Почти одновременно прибыл эшелон с призывниками из Украины, города Черновцы. Всех разместили по огромным палаткам, где умещались трехярусные кровати. Получилось так, что в палатках с одной стороны разместились призывники с Черновиц, а с противоположной стороны – С Череповца.

  Раздором послужило обыкновенное яблоко. Украинцы стали бросать яблоки в вологодских парней, одним словом, чесались руки – хотелось затеять драку, да адресом ошиблись: о нравах парней  Вологодской губернии знал даже Адольф Гитлер – «они и спят на топоре». Мгновенно были раздернуты железные кровати, присоединились «воины» других палаток, и началась бойня – не на жизнь, а на смерть.

  Сереже приходилось участвовать в баталиях «деревня на деревню», в которых задействовано  десятки подростков. Но, чтобы принимали тысячи парней – непредвиденное событие.
  Тотчас бойня была приостановлена, ибо пожарные машины с брандспойтами стояли наготове, стало быть, подобные инциденты возникали и ранее.
  Затем призывников стали формировать по командам. Таким образом, первая ночь в «казенных пенатах» для парней оказалась бессонной.

  Интересный происходит факт: каждый индивидуум в отдельности представляет разумное существо – стоит  собрать большую группу индивидуумов, как в подсознании срабатывает первобытная стадность. Не случайно, пока молодежь везли поездом, двери во всех вагонах были закрыты и на станциях ее не выпускали. Слухи доходили, что подобная толпа как саранча сметала все на пути.

Вспомним сцену из кинофильма "Железный поток": огромный поток не то табор переселенцев, не то армия – входит в казацкую станицу. Общим любимцем стал граммофон – орал с утра до вечера. И тут раздался одного индивидуума смех, который быстро распространился на весь поток, он превратился в неудержимый неистовый хохот, который остановить было весьма трудно.

  Когда Сережа был на гражданке, ему представлялся военнослужащий, стоявший на посту в форме с оружием в руках. На самом деле – это не так – военнослужащий выполняет любую работу, в том числе и женскую. Прежде чем выдать военную форму призывников повели в баню. Перед баней находилось помещение, где проводилась санитарная обработка призывников. Службу несли несколько военнослужащих – они машинками растительность вокруг главного сердечного оружия. Матрос в руках держал метровую палку, с прикрепленной на конце кистью, окунал кисть в бочку с раствором и усердно наносил на сакраментальные места. Казалось, что специальная обработка велась для предохранения от порчи главного сердечного оружия при временной  приостановке его деятельности. На первый взгляд, Сережа подумал, служба при санитарной  обработке  -  «бить баклуши», но это не так, служба выражается чувством неприятности – пагубно отражается на здоровье.

  В дальнейшем Сереже пришлось видеть, как матросы выносили навоз из свинарника «величавой» поступью. – «Не разочаровывайтесь, будущие воины, ведь это делается за кадром. Вернетесь на гражданку в форме. Поверьте! Отбою не будет от девушек!»
  Затем началась муштра. При подъеме после ночи курсанты должны были уложиться за 40 секунд – быть в строю по форме, согласно правилам устава. Если кто-то не успевал, то делали повтор, начиная с команды – отбой – все раздевались и ложились спать. Процедура продолжалась до тех пор, пока не был достигнут результат. Со сладким юмором и метким словом отобразил  «учебку» в своих строках человек легенда, прошедший огонь, воду, и медные трубы, испытавший военную службу в горниле войны 1941 – 1945 годов в качестве стрелка, танкиста, летчика-штурмовика – Александр Зиновьев:

«Где-то кровь ручьями льется.
Мне же тут лафа живется.
Не в окопе жду обстрела,
Я на койке дрыхну смело.
Честно Родине служу.
Как? Хотите – расскажу.
Лишь успеешь разоспаться,
Как уж надо подниматься.
В коридоре свет потух,
И дневальный, как петух,
Прокричал-пропел: «Подъем
Начинается содом».
Сна как будто не бывало.
Вверх летят штаны, одеяла.
Суй портянки в сапоги
И на улицу беги.
Здесь, согласно распорядку,
Строят нас на физзарядку,
В дождь и в снег, в жару и в холод,
Боль терзает или голод,
Все равно изволь бежать,
Надо комплекс уважать.
До чего ж паршиво, братцы,
Физкультурой заниматься.
Руки ломит. Шее больно.
Все ворчат: «К чертям, довольно!»
Старшина в ответ: «Заткнись!
На носочках подтянись!
Раз! и два! Не гнуть спины!»
Наконец, кончаем мы.
Пять минут дано на койку,
Блеск сапог, заправку койки.
Как помешанный крутись.
На поверку становись.

  Бывший немецкий аэродром служил теперь площадкой для строевых занятий. Рядом с аэродромом раскинулся холм, где росли деревья, большую часть, которых составляли яблони и вишни. В минуты досуга курсанты с удовольствием посещали этот уголок природы. В очередной раз они наткнулись на чугунный люк. Открыв его, увидели, что вниз вела лестница. Оказалось, это была емкость, где у немцев хранилось топливо для заправки самолетов. С другой стороны холма ребята обнаружили кран и муфту, в которую вкручивался шланг для заправки топливом заправочных автомобилей.

  Самолеты из ангара, где производились техосмотры и ремонты, пробегая по площадке, взмывали в небо. Это говорит о том, насколько все продумано и как тщательно немцы готовились к войне.

  Командиром и политруком учебной роты был капитан Лебедев. Это был волевой командир: воспитанник Нахимовского училища – молодой человек, достигший зрелого возраста, но слыл еще холостяком.

  В зоне, где проходила служба, климат морской. Если средняя температура января /-3 град./, а июля /+17 град./, то можно считать климат влажным. Поэтому курсанты страдали насморком и ходили в санчасть  на процедуры. Как-то сидел Сережа с сокурсниками возле санчасти, а мимо проходил капитан Лебедев. Увидел своих воспитанников, поднял ладошку на уровень бровей, как бы лучше разглядеть и ненароком, вроде как сам с собой, промолвил: «Кого на флот набрали? Калек набрали!»

  Учебный класс, где проводились политзанятия, где всегда людно, там всегда бывает шумно. Капитан Лебедев в силу своей несдержанности не мог терпеть тональность звуков и взрывался как волна, соответственно силе удара он в безудержной ярости, размахивая длинной указкой, произносил: «Кабак! Разврат! – потом только начинал говорить по теме.
  С питанием в учебной роте норма ограничена. Сережа лично призывался с училища, то животик был уже подтянут, и этой нормы ему хватало. А вот у деревенских сослуживцев животики были растянуты картохой – им не хватало нормы. Когда взвод попадал в наряд на кухню, они загружались про запас гречневой кашей. А потом во время строевых занятий доставали из карманов шинели, и отправляли в рот, как горох. Хорошо, что каша была постная, и никаких жировых пятен не оставалось на одежде.

  Курсанты роты принимали присягу 27 января 1963 года. Торжественный и памятный был день. Каждый курсант подходил к трибуне и зачитывал клятву: «Честно служить Родине, если потребуется отдать свою жизнь во благо Отечества». Речь произносилась через усилитель динамика, резонанс производил впечатляющий эффект. Перед лицом стояли тысячи матросов в морской парадной форме. Присутствовало и высшее начальство флота.

  И тут произошла непредвиденная сцена. Среди тысячной массы матросов в учебном отряде была одна единственная рота солдат. Естественно они носили армейскую форму. Длина шинели предусмотрена так, чтобы она прикрывала верхнюю часть голенищ сапог. Матросская шинель намного короче – солдатской шинели.
  И вот один курсант-солдатик решил уравнять несправедливость, он обрезал свою шинель под длину матроса. Сапоги оголились, и, конечно, он выглядел уродливо.

  Смотрят курсанты, ведут этого солдатика строевым шагом в порченой форме перед строем. И тут раздается в рупор голос командира учебной части: «Посмотрите, товарищи курсанты, на этого стилягу! Он опозорил наш флот!»
  С одной стороны, было смешно, а с другой – было жалко парнишку. Ведь он еще присяги не принял. Есть сомнение в справедливости такого наказания.

2017