Подмастерья бога Глава 25

                Глава 25.
                Ценный пациент.

Глеб не стал заходить в комнату отдыха после третьей плановой операции. Времени на полноценный обед все равно не было, а заглатывать что-то на ходу, даже не чувствуя вкуса еды, не хотелось. Он взял в ординаторской историю нового пациента и, вымотанный и голодный, отправился в платную восьмую палату.

После ремонта палата выглядела весьма впечатляюще: стены приятного бежевого цвета, новенькая функциональная кровать с приподнятой головной частью, сверкающий белизной холодильник в углу, шкаф с зеркалом, плоский экран телевизора на стене, и даже журнальный столик с мягким удобным креслом. На кровати лежал в фирменном спортивном костюме крупный толстопузый мужик и, заложив руки за голову, с интересом пялился в экран телевизора.
- Добрый день, я ваш лечащий врач Астахов Глеб Александрович, - представился Глеб и подошел ближе, доставая стул для себя и ставя его напротив кровати.

Пациент нехотя оторвал взгляд маленьких наглых глазок от происходящего на экране и уставился на доктора, но даже не попытался уменьшить звук телевизора. Показывали какое-то юмористическое шоу, и взрывы хохота то и дело перемежали плоские неуклюжие шутки популярных комиков.
- Будьте любезны, - вежливо попросил Глеб, - выключите телевизор. Мне нужно поговорить с вами и провести осмотр.
Еремеев Павел Дмитриевич недовольно нахмурился и нажал на кнопку телевизионного пульта, но телевизор не выключил, только убавил звук.
- Ну давай, доктор, поговорим, - прозвучало это как одолжение.
- Расскажите на что жалуетесь, Павел Дмитриевич.
- На жизнь жалуюсь, доктор, - хохотнул пациент, и на его круглой щекастой физиономии появилась кривоватая улыбочка.

Глеб нахмурился. Некогда ему было шутить и соревноваться в остроумии с пациентами. На столе в ординаторской дожидались две незаконченные выписки.
- Что вас беспокоит со стороны здоровья? – терпеливо уточнил он.
Еремеев оживился и задумчиво поднял глаза к потолку, видимо,
 вспоминая.
- Ну-у…голова иногда болит, сильно болит, особенно если перебрал накануне, - снова хохотнул, сопроводив слова выразительным жестом: щелкнул двумя пальцами по шее. – Сердце иногда болит, аж щемит, от расстройства, ну, когда наши в футбол проигрывают. А они ж, сволочи, частенько проигрывают, так что сплошное расстройство получается. Вот сердце и щемит!
Задумавшись, Павел Дмитриевич погладил себя по выпирающему животу и вспомнил еще:
- Живот иногда пучит, когда поешь какой-нибудь дряни в ресторане. Вот говорят, что шеф-повар у них из-за границы, крутой вроде! А какой же он крутой, если от его стряпни у меня живот пучит? Значит не крутой. А деньги дерут, как за крутого. Несправедливо это. Согласен со мной, доктор?
Маленькие глазки уставились на Глеба с нескрываемой насмешкой. Фамильярность пациента его покоробила, но Глеб промолчал, сдержался.
- Ясно. Давайте я вас посмотрю, - предложил он, снимая с шеи фонендоскоп.

Еремеев нехотя повиновался. Он сполз с удобной кровати и задрал спортивную куртку, обнажив волосатую грудь и заплывший жиром живот.
Глеб внимательно выслушал легкие, сердце, тщательно прощупал живот, погружая пальцы в рыхлое «пивное» пузо, как в студень. Он нахмурился еще больше от того, что ничего, решительно ничего ненормального не нашел. Глаза, уши и руки врача не находили ни малейших признаков болезни, не считая ожирения.
- У вас есть какие-нибудь результаты обследований? – спросил он, снова садясь на стул и раскрывая тоненькую историю с пустыми еще страничками.
- Неа, - замотал круглой головой пациент, поправляя одежду и снова укладываясь на кровать, небрежно закинув руки за голову, словно ложился в шезлонг на курорте возле бассейна, – вот ты меня и обследуй, доктор. Я тут у вас с месяцок отдохну, а ты обследуй. Можешь не торопиться.
- Позвольте, какой «месяцок»? – Глеб оторопел от такой наглости. – У нас здесь кардиохирургическая клиника, мы больным людям сердце оперируем. На сколько я понял, ваше сердце не нуждается в хирургическом лечении. Возможно патология какая-то у вас есть, но с этим лучше разобраться на терапевтическом отделении. Я вызову терапевта на консультацию, и переведем вас в другую клинику.

Он поднялся, внутренне закипая от негодования, но старательно сдерживая эмоции, и отодвинул стул, намереваясь уходить. Но Павел Дмитриевич снова улыбнулся и покачал головой:
- Не, доктор, в другую клинику я не пойду. Я здесь лежать буду, сколько мне надо, столько и буду лежать, захочу две недели, захочу – месяц. Я ж за свое лечение немалые бабки плачу. Ты не забывай об этом! Мне в вашей больнице понравилось. Уютно здесь, тепло, сестрички хорошенькие бегают, вежливые, готовые услужить. Вот только жратва ваша отвратительная. Ни мяса тебе нормального, ни сладкого. На такой жратве я у вас тут похудею, чего совсем не хотелось бы. – Он снова нежно погладил свой живот.
- Ну извините! У нас тут больница, а не ресторан! – возразил Глеб, не сдержавшись.
- Во, точно! – толстый короткий указательный палец вознесся к потолку. – Из ресторана я и буду заказывать нормальную еду. Ведь у вас это не запрещено платным пациентам? – и посмотрел на лечащего врача насмешливым, наглым взглядом.

Он был убежден, что за его деньги тут его не только лечить и обследовать, его облизывать языком будут! Павел Дмитриевич представил, как это могла бы делать та симпатичная сестричка с ямочками на щеках, и расплылся в похотливой улыбке.
Глеб сжал в руках историю болезни так, что побелели суставы, а листочки жалобно захрустели. Он хотел что-нибудь сказать, чтобы спустить этого наглого борова с небес на землю, но не успел. Еремеев уставился в телевизор и увеличил звук.
- Прости, док, но тут футбол начинается. Лига чемпионов! Ты попозже заходи, вечерком, побалакаем с тобой.
Глеб скрипнул зубами, выдавил из себя «Ясно» и вышел из палаты.

Он не прошел - вихрем промчался по длинному больничному коридору в самый его конец и распахнул дверь кабинета заведующей, забыв постучать.
- Кристина Эдуардовна, - шагнув к столу, за которым сидела начальница, и бросив перед ней так и не заполненную историю, сказал Глеб, - объясните мне пожалуйста, что в нашей клинике делает совершенно здоровый пациент, занимая дорогостоящую кардиохирургическую койку?!
Удивленно приподняв изящную бровь над зелеными кошачьими глазами, Вишневская спросила:
- Вы имеете в виду Еремеева?
- Да, именно Еремеева. Он же здоров как конь, разве что ожирением страдает от обжорства.
- Он лег к нам на обследование, Глеб Александрович, и платит за это приличные деньги, - спокойно объяснила начальница и ни один мускул не дрогнул на ее красивом лице. – Вот вы его и обследуйте. Ожирение вы у него уже нашли, наверняка еще что-нибудь найдете при ближайшем рассмотрении. Как видите, случай совсем не сложный, но зато прибыльный.
- Кристина Эдуардовна, а ничего, что настоящие больные с тяжелой патологией месяцами в очереди ждут госпитализации, пока этот боров здесь их место занимает?!

Вишневская вздохнула и отложила ручку, которой что-то писала в разложенных на столе документах, и откинулась на спинку кресла с усталым видом. Судя по всему, этому горячему и молодому доктору надо было объяснять прописные истины.
- Никто ничье место не занимает, Глеб Александрович. Для клиники очень важно развивать платные услуги. Вы же знаете, что бюджетное финансирование скудное, нам на лекарства и шовные материалы не хватает, а ведь нужно делать ремонт. Зданию этому больше ста лет! Последний капитальный ремонт был полвека назад. Да вы же сами жаловались, что у вас на клавиатуре компьютера какая-то буква западает, потому что и клавиатура, и сам компьютер давно устарели. Вот с таких пациентов, как Еремеев, мы и получаем деньги на собственные нужды.
- Ну, ему же не в кардиохирургии, а в санатории или доме отдыха место! – возразил Глеб.
- Возможно, вы правы. Но за него меня попросил один очень важный человек, хорошие отношения с которым я не хочу портить ни при каких обстоятельствах. Поэтому вам, Глеб Александрович, придется отложить все эмоции в сторону и спокойно обследовать этого пациента. Никаких возражений! – слегка повысила голос Кристина Эдуардовна, едва Глеб снова открыл рот. – И попрошу вас соблюдать субординацию.

Глеб закусил губу, покивал головой, пристально, изучающе глядя на своего шефа и выдал:
- Извините, Кристина Эдуардовна, но я кардиохирург. Я совершенно не умею лечить ожирение. Знаю только один единственный метод: меньше жрать и больше двигаться. Боюсь, вашему ценному пациенту не понравится мой метод лечения. Так что лучше отдайте его другому врачу, тому же Ярцеву. Он с удовольствием будет возиться с Павлом Дмитриевичем. А меня увольте!
Он развернулся и пошел к двери, но начальственный окрик остановил его:
- Астахов!  - Вишневская даже поднялась из-за стола, опираясь на столешницу обеими руками. – Вы отказываетесь подчиняться приказу начальства?
Глеб остановился возле самой двери и твердо взглянул в глаза собеседницы.
- Я отказываюсь вести платных пациентов. И имею на это полное право, насколько мне известно.
- Вам не нужны деньги?
- Деньги? – хмыкнул Глеб и улыбнулся. – Такие деньги не нужны. Да и вам не советую зарабатывать таким способом. Этот наглый тип Еремеев наверняка от кого-то скрывается. Если от прокуратуры или Следственного Комитета – это еще ничего. А если он укрылся в наших надежных стенах от бандитов? Они его вычислят в конце концов и заявятся сюда с автоматами Калашникова, перестреляют тут всех к чертовой матери. Не боитесь, Кристина Эдуардовна?
Жесткая кривая ухмылка исказила классически – красивое лицо начальницы.
- Да ты трус, Глебушка. За шкуру свою испугался?
- Я не за себя, я за ни в чем неповинных больных боюсь. Ваша жадность может выйти им боком.
Глеб распахнул дверь и вышел, не попрощавшись. Кристина, скрипнув зубами, медленно опустилась в кресло.
Спустя пять минут она подняла телефонную трубку, набрала номер ординаторской и командным голосом рявкнула:
- Ярцева ко мне!

Сева появился на пороге ее кабинета спустя полминуты.
- Значит так, Всеволод Борисович, - Кристина Эдуардовна швырнула ему в руки историю болезни Еремеева, - ваша взяла. Вы будете вести платного пациента. И чтобы пылинки с него сдували! Чтобы, выходя из клиники уважаемый Павел Дмитриевич был счастлив и доволен так, что б доплатить готов был за наши услуги! Поняли меня?!
- Понял, понял, Кристина Эдуардовна! – пробормотал Сева, не веря в свое счастье.
Кажется, колесо фортуны развернулось в его сторону! Если так и дальше пойдет, то просить денег у папы на очередной взнос по кредиту не придется.

http://proza.ru/2020/09/28/1528