Потерянный подросток из Северной Поэмы Моря, 2015

«Нужна музыка, но не Слово. А событие само требует озвучивания. «Его нашли после очередных войн между «скандинавами» (как всех, кто тогда ими назывался) и «славянами» (то же самое). Потерянному «подростку» было10, или 6, или 3 года — всё неясно, слишком давно было, давно, когда ещё Рим не пополз на земли Западной Европы и на Север. Скорее всего, ему было столько, сколько память не жалит так остро болью и не рвёт душу. Мы знаем его уже, как будто ему было 10 лет, всё-таки. И песни (песня?) данная где-то между музыкой и словом, была по всем приметам похожа на выраженный опыт 10-летнего человека. Но насколько же она врезалась в каменные таблички! Ведь осталось до нашего времени поэма-слово-музыка того потока эмоционального содержания от видений десятилетнего. Пусть варварской считают эту грубую поэтику, но национальным достоянием Северной Европы оно останется навсегда. Грязь, кровь, смерти, низости и подлости правил жизни уходят так далеко, что, казалось бы, от неземного вида жизни получены эти таблички.
Мистификация нового времени? Учёные, долго разбираясь с ними, говорят, что нет! При всей никчёмности для грубых скотских решений племён и ненужности для их практической жизни, кто-то же, да умудрился закрепить их в камне, непонятно, о чём мечтая и о чём думая. Неужели в 8 или 9 веке такое могло произойти с простым, но грамотным человеком? Очень странно.
Поток переживаний, на контрасте когда-то забытых славянских лесов, передаёт вид и эффект моря — где-то на Самом Севере Европы. Так догадались, что это не скандинав и не взрослый.


Перевернули Небо,
Оно белое, без радости и страха,
И нет в нем человека, и быть не может.
Но вижу: люди бегут навстречу
Этой смертной белизне
И не боятся оказаться в ней.
Как мелок ты один!
 Как бесконечна ты
И маленькая рыбка
Считает домом белизну,
Уже и кажется чудовищем
Вдруг вмиг раздалась
До уродливых размахов,
Уродством поражает.
Вызывает страх, ужас и омерзение.
А кто виной всему —
Всё эта Белизна.
Смертельным Смехом насмехается
Над тёплыми, и чёрными, и мелкими людьми.
О, что ещё она таит в себе
Та Белизна,
Что смотрит на тебя,
Слепой старухе с бельмами подражает.
Но вижу —
Не всё же длится ей,
Но кажется, за время переваливается
 И льётся тяжело.
Я вижу черноту в дали!
И вот, когда всё зашумело,
И стало двигаться,
И волны, волны все —
Огромные, мелкой рябью трясутся,
Побежали навстречу мне.
Вот небо мрачно утвердилось
Над бывшей белизной.
И стал я задыхаться,
Будто вынырнул я наконец
Из ужаса бессмертной вечной Белизны.
И задышал я весь,
И ветер высветил моё пространство.
И понял я,
Что тоже бесконечен,
Как бесконечна Белая Вода.
Спасибо Небу.
И волны грохотом напоминали скалы,
Вдруг полетели навстречу мне,
Грозили  в крупинки раздробить меня.
И шум стал страшен!
Но мне весело и радостно,
И я почти кричал от счастья
И смеялся.
Теперь мне Небо дало власть.
И даже с чувством превосходства
Смотрел я на то,
Как люди, вопя, спасти пытались жалко
Лодки мелкие свои.
Ведь Небо, как Единственный Господь
Давил своею чёрной синевою
На мягкое, поплывшее под грузом Море.
И потом Море взрывается бешено
По всей длине, и не хватает глаз,
Чтобы разглядеть,
Что есть начало и где конец Его.
Но Небо им владело —
Так  и было видно —
Везде.
Летели брызги, пена.
И на берег летели волны
С неумолимой быстротой.
Давно весь мокрый,
Я смотрел только радостно
Как погибало всё мелкое
В бушующем конечном Море,
Чьи границы
Уж Небом — Властелином
Поставлены сурово, как врагу — заслон!
А море заливало, заливало берега,
Оно пыталось сушу превратить
В свою длину,
Спастись от Неба —
Властелина Мрачного.
Но радостно мне было
Смотреть на Небо грозное,
Оно спасло весь Мир от мёртвой Белизны.
И вот уже стою в воде,
По горло погружённый,
Хотя вода, от ненависти дикой
Ко мне и всему живому
Захлёстывала смех мой!
 Но вдруг удар сильнейший сзади
По голове моей раздался —
То был противный, толстый,
Рыжий, бородатый Свен,
Что взяв меня свирепо за ворот,
Ругаясь дикими, собачьими словами,
Поволок подальше
От воды на берег.
Не смог я, сидя у костра
Горячей и вонючей ночью,
Всё вспомнить,
Но.
Я видел всё, что видел.
И рассказал потом,
И стали все передавать мои рассказы,
Чему я был ужасно удивлён.
Ведь видел я один,
А думал, казалось, все»»».


Конец Сентября 2015.