В тонах дождливого понедельника

   Дело было в четверг, и неважно, что не в понедельник. Пошли мы, значит, гулять, с мамой… ну как гулять, выносить мусор. А мусора у нас завались. Старые книги, рюкзаки, тетрадки. Бабушка меня ругает за то, что я что-либо выкидываю… но все равно, как мы только собираемся выйти из дома, у двери появляется огромный пакет.
   Итак, план был такой: мы выходим – кидаем мусор, дальше идём в парк - кормить птиц. Но, как на зло, пошёл дождь. Пришлось вернуться, переобуть кроссовки.
   Мы вышли радостные, прямо под ливень. Мы шли и пели:
«А я иду, шагаю по Москве, но я пройти еще смогу. Холодный тихий океан, и тундру и тайгу»
   Дальше мы, конечно, и ни я, ни мама не помнили строчку, пели просто:
«на на на… не знаю где… или с кем. А если я по дому загрущу, под снегом я фиалку отыщу, и вспомню о Москве, и вспомню о Москве».
   Мы остановились, чтобы допеть, и я – на улице с нами был только дождь - пела всевозможные песни и смотрела, как брызги воды отскакивали громким стаккато от асфальта, и мне не было холодно, только ноги почему-то промокли.
   А потом я сказала, что надо идти. И мы пошли в парк. Тут дождь стал ещё сильнее, и мы рванули в кафе.
   В кафе было безлюдно, сидела только одна парочка.. Мама спросила: «Ты будешь что-нибудь?» И я с чувством произнесла, – шашлык! Мы уже забыли, что хотели кормить воробьев - мечты были только о шашлыке, потому, что здесь летняя веранда и все запахи наши.
   Нам принесли два одеяла, и мама меня укрыла с головы до ног - я сидела, как воробушек, которого собираются кормить с вилки.
   Мама начала перебирать сумку и не нашла там книжки. Вероятнее всего, вы можете подумать, что я выбросила её книжку, но это было не так. Мы с мамой читали «Лето Господне» Ивана Шмелева, и часто брали её с собой, в парк, а раз такое дело, сказала мама, так и не нашарив книжки, будем читать меню, тем более оно по толщине не уступает «Лету…»
   И после долгого списка, наш взгляд остановился на блинах с медом. М-м-м, мёд! Как же я его давно не ела!
   И блины принесли. Точнее, блин. И он был очень вкусный. 
   А вчера был парад. Его перенесли с девятого мая на июнь, и я почему-то именно сейчас  вспомнила. Вспоминала молодых курсантов и лицо десантника, которое я увидела по телевизору, сравнимое с нашим заказом медовой улыбкой.
   Мы ждали долгие сорок минут, пока нам принесут шашлык и утешали себя остатками блина - водя вилкой по пустеющей тарелке.
   И вот нам торжественно внесли огромную тарелку шашлыка. Я аж урчала от удовольствия. Ломтик за ломтиком, мама приносила вилкой мне в рот. А я лишь успевала глотать лук, держа за щекой ароматный кусок мяса. Когда всё закончилось, остались сочные помидоры и пита.  Мама макала её в соус.
 - Фуф - наелась!
   Как бы жалко не было, пришлось выходить из-за стола. Всё же мы пришли кормить воробьев - а вместо этого наелись сами.
   Я вприпрыжку понеслась искать птиц – дождь уже прекратился.
   А воробьёв–то не было! Мы ходим сюда каждый день, и воробьи не дают нам проходу – а сейчас они как будто вымерли. Как продавцы на карантинном рынке.
   Сначала мы подошли к лавке, где их тусовка, и набросали семечек,  но – тишина. Потом отправились в сквер с монументом Победителям, и снова никого. И тогда мама сказала: «Сыпь, где хочешь, доча»!
   И была картина Сеятель.
   Доча ходила и разбрасывала направо и налево дорогие тыквенные семечки.
   В результате, мы настигли парочку воробьев, и я, счастливая, побежала - в надежде покормить их. Размахнулась, кинула, а воробей посмотрел, кажется, ухмыльнулся  и улетел. Вот так  мы и покормили птиц. А на помойке мой непромокаемый рюкзак забрали.