Amor omnibus idem. Марк и Виктория

   Весь следующий день они оба ходили мрачнее тучи. Вчера, когда Марк порвал её заявление и безапелляционным тоном заявил, что не даст ей уйти, она готова была послушаться и остаться. Мужчины вряд ли догадываются, что женщины на самом деле хотят их слушаться. И Марк был из таких мужчин, которых хотелось слушать и слушаться. Сталь и бархат. В его голосе сочетались сталь и бархат, которые обволакивали каждое произнесённое им слово и заставляли к этим словам прислушиваться. Никакие крики, истерики и просто грубость не имели подобной силы. Но Вики было слишком больно, чтобы снова ему сдаться. И даже когда он сказал, что порвёт все остальные заявления, которые она напишет, в ней не взыграли ярость или злость, лишь слабое сопротивление.
   Через пять минут после того, как Марк выбросил её порванное заявление в мусорное ведро и ушёл, пришёл Коул. Они собирались идти к Митчеллу, чтобы начать, наконец, процесс увольнения, и Вики как раз ждала Коула, который до обеда не успел написать своё заявление, когда явился Марк и увидел на столе её листок. Вот в ком была ярость и злость, так это в Коуле. Он только что гром и молнии не метал, когда она сказала, что Марк порвал её заявление.
   Он так отчаянно ненавидел Марка, что Вики иногда было страшно. Она неглупая девочка и давно догадывалась, что Коул в неё влюблен. Это, конечно, не очень хорошее чувство, но Вики было его жаль. Жаль, что так получилось. Однажды она так ему и сказала. Это было в первые дни после возвращения Мариам, и они с Марком тогда в очередной раз разругались. Наверное, напряжённость отношений между ней, Марком и Мариам искрящимися разрядами тока витала в воздухе. Выходя после планёрки из совещательной комнаты, Коул остановил её и спросил всё ли в порядке. Сказал, что не понимает, почему они с Марком вместе, если им от этого только плохо. На что она ответила, что порознь им ещё хуже и лучше уж так. А потом добавила: «Жаль, что я не выбрала тебя». И не выдержав его полного боли взгляда, ушла.
   И глядя как он взбесился, узнав, что Марк порвал заявление, Вики не знала, что сказать. Сказала лишь, что напишет позже другое. Конечно, она могла пойти и написать прямо тогда, Марк бы вряд ли заметил, и они спокойно дошли бы до Митчелла. Но Вики не пошла и не написала: ни тогда, ни на следующий день.


   Вечером они с Марком снова оказались вдвоём на кухне. Вики налила себе кофе и, отхлебнув, поставила кружку на стол.
– Написала новое заявление? – спросил Марк, смотря на неё.
– Не смешно, – она обернулась к нему. В его глазах слабо приплясывали озорные чёртики.
– Я и не смеюсь. Скажешь, когда напишешь.
– Марк, может, хватит уже? Ты не можешь за меня решать.
– Ну ты же за меня решила, и за моей спиной собиралась уйти, – он невесело усмехнулся.
– Я же уже говорила, что сказала бы тебе.
   Марк приблизился к ней, обнял за талию и уткнулся лбом в её лоб.
– Вики, почему всё так? – тихо спросил он. Чёртиков в глазах больше не было, только боль.
– Не знаю… – её руки лежали на его плечах.
– Я старался, я ведь так старался…
– Мы оба старались. У нас просто не получилось, – «Потому что ты любишь Мариам», добавила Вики про себя.
– Это нечестно, – нечестно потому что он сходит по ней с ума, и с каждым днём всё больше, но сердце его принадлежит другой. Столько лет…
– Наверно. Значит, не судьба, – слёзы предательски скопились в уголках глаз. – У нас нет будущего, Марк. Мы даже никогда о нём не говорили. Обычно, когда люди встречаются, они через какое-то время начинают об этом задумываться. Женятся, рожают детей…
– Вики…
– Нет, дело не в том, что я хочу замуж или что-то ещё. Нет. Мы почти полгода вместе и ничего. Мы никуда не продвинулись. Я…
– Может, стоит попробовать ещё? Может, у нас всё-таки есть шанс? – в его взгляде была мольба.
– Нет. У нас ничего не получится. И ты это знаешь.
– Не уходи, Вики…
– Я должна.
– Я не смогу без тебя, – его голос дрожал.
– Сможешь, – она улыбнулась и провела рукой по его шеи. Марк шумно выдохнул. Потом чуть отстранился и взял её за плечи.
– Посмотри мне в глаза и скажи, что не хочешь меня больше видеть.
– Марк…
– Глядя мне в глаза, скажи…
– Я не хочу тебя больше видеть…
   Он смотрел на неё, не веря в сказанные ей слова. Отказывался верить. Он понимал, что в них не больше правды, чем в словах «Волки! Помогите!» мальчика-пастуха. В ней говорила боль. А причиной этой боли был он.
   Вики высвободилась из его рук и хотела уйти, но он остановил её, преградив путь и встав перед ней.
– Ты не должна уходить. Да, наверно, так было бы лучше, но это неправильно. Я не могу…
– Марк, я хочу уйти, пойми! Я не могу и не хочу тебя видеть! Я хочу тебя забыть! Мне больно, Марк! – она не пыталась остановить хлынувшие слёзы.
– Прости меня… – охрипший и как будто не его голос.
– Не надо. Ты не виноват. Никто не виноват… Так получилось… Не надо нам было пробовать. Мы же оба знали, что это ни к чему не приведёт. Я не должна была соглашаться. Просто я… Я люблю тебя. Я так тебя люблю… – сколько раз она хотела это сказать ему и никогда не говорила. Потому что знала, что не услышит того же в ответ. Но сейчас можно, сейчас уже всё равно, сейчас мир рушится…
   Марк смотрел, как по её щекам катятся слёзы, и его сердце разрывалось от боли. Никакая физическая боль с этим не сравнится.
– Прости меня… Я, правда, думал, что у нас получится. Я хотел, чтобы получилось, – Марк плакал. – Ты права… Но это моя вина. Я не должен был настаивать, давить на тебя. Я должен был тебя отпустить, а не держать как птицу в клетке…
«Мне холодно рядом с тобой. Я не хочу замёрзнуть. И не хочу, чтобы замёрз ты»…
– Ты самое светлое, что у меня есть. Ты замечательная… Как бы я не старался, я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь. Я ничего не могу тебе дать… Как бы я не хотел… Прости… – слёзы текли по щекам, заползая куда-то за ворот рубашки. – Это нечестно, это так нечестно… Вики, это мне надо уйти…
– Нет… – она помотала головой.
– Вики… – он подошёл к ней и снова взял за плечи. – Девочка моя хорошая… Отпусти меня… Ты же понимаешь, что так правильно…
– Я не могу…
– Можешь… Пожалуйста, отпусти меня… Вики…
– Хорошо… – тихо сказала она.
   Он нежно, как самую хрупкую вазу на свете, прижал её к себе и коснулся губами мокрой щеки. Потом отстранившись, снова посмотрел на неё.
– Прости меня… Я не хотел, чтобы так вышло… Прости…

   Руки скользнули по её плечам, Марк ещё несколько секунд смотрел на неё, потом развернулся и быстрым шагом пошёл прочь. Эхо его шагов, отдаваясь в её ушах, с каждым мгновением становилось тише, пока не исчезло совсем. Мир рухнул.