Кулёчки

С какой стороны не глянь, а с маской жизнь удобней. За лицо можно не беспокоиться, рот не сдерживать, сопли не втягивать... Главное, чтоб слюна из-под марли не закапала. Да глаза, чтоб прищуренные, будто улыбаешься.
Тогда хоть язык люду показывай. Хоть посылай всех судропереводом к известной матушке...
 
Одно плохо. Кульки в маске не вскрываются!
Ну такие ж они вечно су...слипшиеся, будто их кто нарочно утюгом запаивает.

Стою вчера на кассе. Продукты - в приёмнике. А кульки все, как один, су...слипшиеся.
Кассирша меня, главное, ещё:
- Вам сколько? – спрашивает.
- Десять, – отвечаю.
И ни один су...не открывается!!!

А палец-то не оближешь. Кругом бациллы-вирусы. И очередь за спиной из-под масок таращится.
Блюдут граждане. А ну как ты защиту с сопливого носика сдвинешь да пальчик инфекционной слюной вымараешь.
Так и приговорить себя недолго. Забьют ведь скопом в борьбе за здоровье трудящихся!

Вот и стою, вот и терзаю те кульки в одиночестве.
Ногтями их скребу-царапаю... Меж ладоней тру-комкаю...
А очередь в нетерпении раскачивается. И, судя по нарастающему гулу, вот-вот в резонанс войдёт.

- А вы их потрите! – вдруг советует мне кассирша с лицом скучающим.
У меня от тех слов аж чуть челюсть под маской не вывихнулась.
«Курица ты слепая! – думаю. - А я что тут, перед твоим носом, делаю?!! Не видишь, что ли, ладони в кровь стёртые?! Не чуешь, собака, как воняет палёным пластиком?!!».
В общем, пригодилась мне та масочка. Лицо расслабилось, губы отшептали кассирше благословения.
А кулёчки, меж тем, не вскрываются.

И у меня, как назло, ни черта из мокрого. Ни бутылочки пивка запотевшего, ни молочка из холодильничка. Всё сухое.
Пять пузырей и всё - сухое красное!
Ну и бросился я тогда к соседке из очереди.
Извините, мол, может у вас найдётся что мокренькое? Мне б только чуть пальчики увлажнить...
Так у неё сразу так всё вспенилось. Мама родная!..
И – «Как вы смеете?!!». И – «Я, вообще-то, замужняя!!»
«А это-то причём здесь?» - думаю.
- Так мне ж, - говорю, - только проникнуть внутрь этой су...слипшейся.
В общем, смазнула она мне ладошкой по масочке, так что я опять чуть челюсть не вывихнул.
И кассирша мне тут же:
- Нашли место к дамам клеится! Забирайте товар, не задерживайте очередь!
А за спиной загудело:
– Да он, вообще, здоровый там! Может ему температуру на входе не меряли?!
«Ну - думаю, - сходил за сухеньким... Сейчас линчуют, как прокажённого!»

И давай я те кульки полоскать с двойным усердием. Точно тот енот бешеный.
Лицо от старания расслабилось, сопля потекла, язык свесился. Стою, рву, терзаю этих су...слипшихся.
Пару на куски разодрал. А третий, хоть и без ручек, но всё ж приоткрыл предо мной свою щелочку.
«Ну и чёрт с ним, - думаю. – Один так один. Доволоку. Главное вырваться!»

А кассирша, тем временем, уж ту су...сухенькую бабу обслуживает.
Текут её продукты, с моими смешиваясь. А баба та стоит, меня игнорирует, и кулёчки, будто семечки щёлкает.
Поддевает ноготком и разлепляет, поддевает и разлепляет.
- Вот и мне, - говорю, - разлепите так же, пожалуйста! Ну что вам жалко, что ли, господи!

В общем, ещё раз она мне по масочке смазала. А мужики, гляжу, уж к кассе пробиваются, рукава на ходу закатывая.
Ну и давай я хватать покупки - в подмышки, в зубы, в карманы распихивая.
А на выходе... На выходе все мои сухие враз мокрыми сделались. Пузырь за пузырём!
 
И вот сижу я на корточках, пальцы в мокрое обмакиваю, и раскрываются предо мной эти су...слипшиеся. Один за одним, один за одним!
И лицо под маской такое рассла-а-а-а-абленное... аж слюна закапала.