Жоао да Круз и Соуза. Замурованный. Фрагменты

Фрагмент 1

Ах! Ночь! Волшебная ночь! О милосердная Ночь на троне созвездий, увенчанная серебряной тиарой и бриллиантами из лунного света, ты, воскресившая из торжественных гробниц Прошлого столько Надежд, столько Иллюзий, столько щемящих Ностальгий, о Ночь! Меланхолическая! Печальная! Грустный голос, грустно напоминающий всё, что умерло, закончилось, затерялось в вечных течениях брахманических бездн Небытия, о задумчивая Ночь! Напитай меня, проникни в меня магнетическими флюидами великой Мечты твоих знаменитых пантеистических Одиночеств, даруй мне твои райские туманы, даруй мне твои размышления Монахини, даруй мне твои распахнутые крылья, даруй мне твои чёрные ореолы, золотое красноречие твоих Звёзд, таинственную мудрость твоих внушительных призраков, все глухие рыдания, что ревут и разрывают величественное Средиземноморье своими взываниями, и умиротворяющее Безмолвие!

Острая неудержимая грусть блуждала в живых фиолетовых оттенках того роскошного вечера, ещё рдеющего на далёкой линии горизонта широкими огненными полосами в жарких пламенеющих кроваво-красных всполохах, цвет которых пел в моих глазах.

Золотой сладострастный небесный Раджа* пролил ускользающее сияние своего звёздного великолепия и окружил высокие лёгкие облака, исполненные архитектурной, декоративной изысканности стиля мануэлину*.

Но пылающий свет постепенно рассеивался, скрываясь в живых фиолетовых оттенках вечера, тревожно умирающего в неопределённой, смутной, болезненной тоске, беспокойном стремлении и беспокойном сне…

И спустились туманы, монашеские ночные тени; робкие блуждающие Звёзды начали раскрываться и расцветать в небе цвета одеяния пилигримов, окутанном вуалью белых странствующих фей из Легенд…

То был ослепительный, религиозный, вечный час, бесконечный час Надежды…

Я остался созерцать, словно во сне, как нерешительный лихорадочный дух тех, кто надеется, лавину впечатлений и чувств, которые копились во мне по мере наступления ночи, окружённой сиянием сказочных Звёзд.

Воспоминания, желания, ощущения, радости, стремления, триумфы проплывали в моём Воображении, как священная сверкающая молния литургического великолепия паллиев* и Святых Даров, риз и блистающих облачений, зажжённых дымящихся факелов, резных кадильниц в медленной, торжественной, церемониальной процессии в честь Corpus Christi* в глубине наводящего на размышления безмятежного монастыря, окружённого живописным ореолом поющих морей. Я подошёл к нежному цветку чувств и мелодий, мимолётному ритму моментов, часов, мгновений, времён, оставленных позади в торопливой суматохе мира.

Некоторые любопытные, выразительные и трогательные стороны Чувства, которое память почитает и освящает, девственные стороны значительного величия показались мне исходящими из роскошного звёздного фона той долгой ночи, из тоски по тем небесам…

Передо мной развернулась обширная богатая панорама всей жизни, окружённая случайностями, далёкими, яркими событиями, опустошениями, смутными пульсациями слухов, возгласами и огнями сотни окутанных тьмой таинственных городов, полных смятения и изумления…

Словно вся светлая мистическая идиллия юности, лёгкая и возвышенная, плыла ко мне из чистого кружева облаков в Образах и Видениях Неизвестного.

Звёзды, высокие и ясные, казалось, внимательно слушали и ощущали в неприкосновенных капризных реликвариях своего света тихое, но интенсивное развитие абстрактной умственной функции, что в тот час действовала во мне подобно феномену полярного сияния, которое проявилось в мозгу, пробудив умершее пламя, оживив иллюзии и похороненные воспоминания.

Ах! Тот час был поистине бесконечным часом Надежды!

Из каких подземелий я вышел, какими шаткими тропами брёл, спотыкаясь от изнеможения, на дрожащих ногах, с вековой усталостью, подавляя в разорванном сердце огромный величественный Ад Гордости, всегда прислушиваясь ко всем, кто напрасно восклицал свободными устами: Надейся! Надейся! Надейся!

Почему я шёл по этим дорогам, монах, ожесточившийся от разочарований, познавший льды и фундаменты Боли, этой странной, грозной, ужасной Боли, что плачет и поёт Реквиемы в деревьях, в морях, в ветрах, в штормах, и безмолвно слушал призыв: Надейся! Надейся! Надейся!

Этот наводящий на размышления час был для меня часом Надежды, пробудившей всё, о чём я мечтал, всё, что я красноречиво любил с безумием и возвышенной верой, торжественной и несокрушимой.

Но великая трагическая Ирония, порождённая Абсолютом, призванная в анафемах и инквизиторских осуждениях, яростно скрещенных в воздухе огненными языками, мучениями пала на мою голову, безжалостная, как чума.

Я был подобен завуалированной душе слепого, где горькие страдания и пытки росли, словно чертополох. Слепого, в котором дремлют или ещё не родились определённые чувства, ибо чёрная, окутывающая в погребальные пелёны слепота будто навсегда стёрла всю безмятежную ясность, всё изначальное пламя, которое могло оплодотворить их и помочь им расцвести в душе…

Вознося Дух к недоступным вершинам, я почти не видел этих обычных сторон человеческой жизни и, подобный слепому, был тенью, был тенью!


Фрагмент 2

В сомнамбулическом порыве за пределы ограниченного круга установленных Предписаний я позволяю себе парить в духовном бытии, в нематериальном сиянии по заснеженным ледяным паломническим тропам Млечного Пути…

И именно поэтому в определённые часы я слышу во сне в мягких волнах смутных тревожных оцепенений, в сумеречном тумане меланхолий, в мысленном созерцании мучительных закатов неизвестный голос, который, кажется, исходит из глубин Воображения или со дна Моря, или из мистерий Ночи – возможно, аккорды великой ночной Лиры Ада и далёкие арфы забытых древних небес шепчут мне:

— «Ты — потомок Хама*, проклятый, нечестивый, преданный анафеме! Говоришь об Абстракциях, Формах, Духовности, Совершенстве, Мечтах! Как будто ты принадлежишь к золотым расам, светлым расам, произошёл от арийцев, очищенный от всех других цивилизаций, клетка за клеткой, ткань за тканью, кристаллизованный в настоящем котле идей и чувств — правильный, совершенный, из признанных совершенств высшего света! Как будто ты пришёл с Востока, король! на галерах среди богатства или после грандиозной авантюры затерявшийся в Фивах*, одиноко размышляющий среди руин, или средневековый пилигрим, или аристократ, или герой причудливой красочной легенды, уснувший под ясный ритм Звёзд на досточтимых берегах Красного Моря!

Художник! Может ли это быть, если ты из Африки, жаркой и варварской, ненасытно пожираемой пустыней, буйством диких лесов, истекающей кровью в унижении от деспотичных Цивилизаций, мрачно вскормленной горьким ядовитым молоком Тревоги! Африку захлестнули бушующие циклоны наивысшего безбожия, абсолютных богохульств, стонов, рыданий, криков в жестоком хаосе глубоких враждебных джунглей, грозного человеческого Мучения! Лаокоонтическая* Африка, душа тьмы и пламени, зачатая Солнцем и Ночью, блуждающая среди бурь, как одухотворённая танталическая душа России, рождённая в Изгнании и в Снегу – белый полюс и чёрный полюс Боли!

Художник?! Безумие! Безумие! Может ли это быть, если ты прибыл из далёкого пустынного края экзотических глубин этой Африки, наводящей на грустные размышления, истерзанной Африки, гротескной и печальной, меланхоличной, грандиозного источника стонов, поражённой смертоносным банзо*, этой Африки из Мучений, на чью голову, уничижаемую мировым презрением, Бог бросил всю страшную летальную чуму вечных проклятий!

Девственная Африка, неприкосновенная в Чувстве, человеческая лавина, замешанная на тёмных глинах, чтобы составить возвышенную Эпопею Боли Будущего, чтобы оплодотворить, возможно, великие устрашающие терцины* какого-нибудь нового величественного чёрного Данте!

Из этой Африки, которая словно создана для божественных ваятелей потрясающих колоссальных скульптур, для высокого, фантастического, конвульсивного Вдохновения Доре* - Вдохновения пламенного, гордого, плачущего, рыдающего, питаемого Адом и Раем человеческого Чувства.

Из этой Африки, полной чудесного одиночества, инстинктивной невинной чувственности, любопытных феноменов странной Оригинальности, спазмов Отчаяния, гигантских, страшных, абсурдно завывающих кошмаров жутких теней, вальпургианского видения ужасных конвульсивных ночных рыданий, образующих вековые мучительные агонии её отверженной души, зловещий ореол слёз и крови по всей Земле…

Нет! Нет! Нет! Ты не пересечёшь тысячелетние двери огромного Мироздания, ибо до и после тебя копилось множество поколений, копился камень за камнем, камень за камнем, и теперь ты по-настоящему замурован расой.

Если пойдёшь направо, то с тревогой наткнёшься на ужасную неизмеримую стену Эгоизма и Предубеждений! Если пойдёшь налево – другая стена Науки и Критики, ещё выше первой, повергнет тебя в глубокое изумление! Если пойдёшь вперёд – новая стена, созданная из Злобы и Бессилия, огромная, гранитная, резко подымется ввысь! Если пойдёшь, наконец, обратно, ах! Последняя стена, закрывая всё, закрывая всё – жуткая стена Отсталости и Невежества оставит тебя в холодном спазме абсолютного ужаса…

И всё больше камней, всё больше камней будут накрывать уже скопившиеся камни, всё больше камней, всё больше камней… Камней этих ненавистных, карикатурных, подавляющих Цивилизаций и Обществ… Всё больше камней, всё больше камней! И огромные стены подымутся – высокие, чёрные, устрашающие! Они будут подыматься, подыматься, безмолвно возноситься к Звёздам, оставляя тебя навеки безнадёжно безумным и замурованным в твоей Мечте…»




*Раджа – индийский титул правителя, переводится как «быть во главе» и «блестеть, сверкать».

*Мануэлину – португальский архитектурный стиль эпохи Возрождения, отличающийся роскошью, образностью и экзотическими мотивами.

*Паллий – в католицизме – элемент литургического облачения Папы римского и митрополитов.

*Corpus Christi – Тело Христово.

*Хам – библейский персонаж, который считается родоначальником африканцев.

*Фивы – древнейший город героического периода Эллады.

*Лаокоонт – персонаж древнегреческой мифологии, противившийся падению Трои, из-за гнева богов погибший вместе со своими сыновьями от страшных морских змей. По другой версии мифа погибли только дети Лаокоонта, а сам он остался в живых, чтобы вечно оплакивать свою судьбу.

*Банзо – смертельная тоска чёрных африканцев по родине.

*Терцины – трёхстишия, которыми написана поэма Данте «Божественная Комедия».

*Доре – французский гравёр и художник.