В поисках мачехи - матери

    ……Прошел год после смерти мамы. В детстве время течет не так как в взрослом возрасте, год тянется как целая вечность.  Все это время у меня было непроходящее чувство, что мама должна вернуться, я не понимал, что видел ее в последний раз в гробу, с воскообразным бледным лицом и заострившимся носом.

     Был солнечный октябрьский день, один из последних погожих дней перед осенней хлябью. Земля была устлана опавшими листьями, что-то печальное было в этом неизбежном умирании природы.  Посреди нашего двора поставили на нескольких табуретах гроб, на фоне белой драпировки которого, еще больше проступала ужасная маска смерти, красивой до болезни мамы. Приходили соседи, мужчины молча снимали головной убор, женщины плакали, на высоком каменном заборе сидели соседские мальчишки и молча наблюдали за всем. Отец подтолкнул меня к гробу «Попрощайся с мамой, поцелуй ее в лоб». Я дотронулся губами к холодному лбу матери, не понимая, что это прощание, расставанье навсегда. Четверо мужчин подняли гроб и понесли к месту захоронения, находившемуся на противоположном конце кладбища.
 
    Так началось мое сиротство, каким бы не был хорошим отец, он не сможет заменить мать пятилетнему ребенку. Смерть матери прервала беззаботное детство и началась жизнь без самого дорогого для меня человека. Со временем я начал понимать, что никому нет дела до меня, а мать, давшая мне жизнь-покинула меня навсегда. До школы оставалось два года, я стал дитем улицы, вернее старого кладбища, находившегося за каменным забором.  Когда отец был на работе, я был предоставлен самому себе. Помню круглый каравай серого хлеба, подтаявшее масло в стеклянной баночке и сахарницу, с прилипшим по краям сахаром. Несколько раз в день, я отрезал кусок хлеба, на который ножом намазывал масло и густо посыпал сахаром.  Это была моя основная еда, вечером отец варил картошку или макароны.

    За год я подрос и сильно отощал, пухлые щечки при матери, остались лишь на фотографии. Отец задумался о женщине, как говорил он мне «Тебе нужна мама», я еще не понимал, что маму никто не может заменить. Была вторая половина пятидесятых годов, после окончания войны прошло чуть более десяти лет. Немым напоминанием прошедшей войны, были закопченные руины домов в центре города. На некоторых остатках стен сохранились надписи, которые я повзрослев по слогам читал «На-ше де-ло пра-во-е, мы по-бе-дим».

    Люди медленно приходили в себя, как переболевшие смертельно опасной болезнью. На улицах города, встречались много молодых мужчин -инвалидов, покалеченных в жерновах войны. Но еще больше было погибших, оставивших безутешных вдов.  Война основательно выкосила мужской род, лишила оставшихся в живых женщин, возможности создать семью. На поиск будущей жены и мамы, отец брал меня. Мы приходили к друзьям отца, которые знакомили нас с очередной женщиной. Обычно на меня смотрели, уставшие от жизненных невзгод, с трудом улыбающиеся, немолодые женщины. После смотрин, отец спрашивал меня «Тебе понравилась тетя», обычно я отвечал, что нет.

    И вот мы приходим в очередной раз, и видим молодую женщину, разительно отличавшуюся от прежних.  Перед нами была улыбающаяся, чуть полноватая блондинка с светлыми, как у мамы глазами. Она начала меня, что-то спрашивать, протянула шоколадку и откровенно улыбалась, я в ответ ей тоже улыбнулся. В общем она понравилась ребенку, но еще больше его отцу. Все было хорошо, но понравившейся нам женщине, не было еще и тридцати лет, а отцу было за пятьдесят. Отец жил прошлым, он помнил молодую красивую маму и хотел снова такую же жену.  Жениться на близкой к его возрасту женщине, он не мог себе позволить. Молодая жена попросила отца подождать два месяца, пока ей исполнится 30 лет.

    И вот настал день, когда Муся, так называла она себя, хотя была записана Ривекка, пришла в наш дом. Отец велел называть ее мамой, некоторое время я стеснялся, пока не пришел страшный сон и от страха я начал звать «Мама, Мама». Через пару месяцев случился неприятный случай. Отец с мачехой сидели за столом и считали деньги, видно после зарплаты. Потом они спрятали деньги в шкаф, я даже не видел куда. Через некоторое время, отец обнаружил, что не хватает сторублевой купюры, подозрение пало на меня. С ремнем в руке отец пытал меня, требуя вернуть деньги. Если действительно пропали деньги, то я к этому не имел никакого отношения. Но горький осадок остался на всю жизнь.

    В следующем году меня отправили в школу. Мачеха немного подготовила меня к школе, я выучил все буквы и знал счет до десяти. Мне купили серую, мышиного цвета школьную форму и фуражку с лакированным козырьком, это была обязанность каждого первоклассника, прийти в школу в форменном костюме. В первый же школьный день случился конфуз. Девочка, сидящая за мной, опрокинула чернильницу на мой школьный костюм. Весь зад форменного кителя был в подтеках чернила, досталось и брюкам. Я очень хорошо запомнил этот случай и девочку- виновницу неприятного происшествия, два последних года в этой школе мы провели за одной партой. После первого дня занятий, мачеха решила увековечить меня в фотоателье, спереди форма не пострадала и на фото я стою с портфелем в руках, голову украшает громадная фуражка.

    Школьными делами занималась мачеха, отец наверно ни разу не был в школе. За многие годы, лишь раз я напомнил ей, что она мачеха. Мы ехали в новом трамвае, я подошел к кабине вагоновожатого и наблюдал через стекло, как он управляет трамваем. Мачеха позвала меня сесть, я заартачился, она еще раз позвала, водитель трамвая улыбаясь сказал «Мальчик, маму надо слушать». Мачеха пообещала рассказать о непослушании отцу. Зная, что он скор на расправу, я очень просил ее не говорить отцу, но она рассказала. Я бегал по квартире, получая удар за ударом от отца. Плача, я прокричал ей «Если ты была бы мамой, то не рассказала, ты мачеха, мачеха»! Я своим детским умом понял, что я перешел некую границу в наших отношениях, но со временем все уладилось.

    Где-то в третьем классе, мне удалили молочный зуб и занесли инфекцию, начался абсцесс зуба, опухла нижняя челюсть и поднялась температура. Мачеха решительно начала борьбу за мое спасение, но ничего не помогало. С большим трудом она добилась направления от городского отдела здравоохранения и на инъекциях пенициллина, с замотанным в теплый платок лицом, мы поехали в киевскую челюстно-лицевую клинику, где мне сделали операцию. За то, что я остался жив и здоров, можно низко поклониться мачехе, которая поступила как родная мать, такое не забывается. 

    Через год случился несчастный случай на работе отца, падение и гибель рабочего. За проявленную халатность, повлекшую гибель человека, суд отправил пожилого отца на четыре года тюрьмы. Мы остались вдвоем, мачеха пошла работать и опять в летние каникулы целыми днями я пропадал на кладбище, в играх с соседскими мальчишками. Правда, в следующем году я провел лето в городском парке, где начала работать мачеха. Были голодные шестидесятые годы, каждый ученик в школе получал небольшую белую булку, состоящую наполовину из кукурузной муки, мы поедали ее как пирожное, смакуя каждый кусочек.

    Через два года по амнистии вернулся из тюремного лагеря отец. По возвращению из школы, мне сказали, что отец у своих сестер, живущих во второй половине дома. Я увидел седого с заросшими щеками старика, все выдавало в нем, что он пришел из казенного дома, как покорный облик, так и тюремная старая телогрейка с дополнявшей ее потертой ушанкой. Отец прижал меня к себе и заплакал. Он плакал о десяти годах, проведенных в сталинских лагерях, о погибших в эвакуации двух старших сыновей, о преждевременной кончине жены, о своей горькой судьбины. Если вдуматься, то какие страшные трагедии и невзгоды пережили наши родители, ранее дедушки и бабушки. Каждое поколение имело свою революцию, свою войну, невосполнимые потери и бесконечные лишения. Человеческая драма, растянувшаяся на целый 20-век и продолжающаяся в новом веке.

    После тюрьмы отец стал болеть, с каждым годом все более и более ощущалась разница в возрасте с мачехой, отец старел на глазах. Мачеха же была женщиной в расцвете сил, не без грехов. На работе ее окружали мужчины- сверстники, конечно были романы.  Один из ее поклонников встретив отца в трамвае, по пьянке в нецензурной форме заявил ему, что он спал и будет спать с его женой. Дома был скандал, обстановка накалялась. За все в жизни надо платить, захотел отец молодую жену и вот расплата.

     Когда я был в армии, мачеха решила оставить отца, она писала мне, что он стал очень тяжелым и жизнь с ним просто невозможна. Мачеха подала в суд, на раздел совместно нажитого имущества, попросту она требовала жилплощадь, отец не хотел раздела небольшой квартиры. В один из дней меня позвали на ворота части, где меня ждала мачеха. Мы зашли в небольшую комнату, возле дежурного. Мачеха, угощая меня и плача, вынула прошение адвоката. Оно было от моего имени, что я прошу суд, вырастившую и отправившую меня в ряды Советской Армии мать, не оставлять без жилплощади.

    Это было первое в моей жизни, серьезно осознанное решение, которое я должен принять. Была трудная дилемма, если я прошу суд за мачеху, то я предаю отца, который не простит меня, до конца своих дней. Если я откажусь подписывать прошение, то я буду неблагодарным по отношению к женщине, воспитавшей меня. Перед моими глазами, как в калейдоскопе пролетели эти непростые тринадцать лет, как много они вместили хорошего и плохого, для подрастающего ребенка и подростка. Я подписал прошение к суду, не оставлять мачеху без жилья.

    Выбор был сделан, я поступил по-человечески к женщине, воспитавшей и спасшей мне жизнь, иначе я не мог. Как важно в жизни помнить добрые дела и поступки людей, родных и чужих и по возможности возвращать сторицей доброе дело. Этот принцип человеческих отношений должен быть -основополагающим.  Вскоре я вернулся домой, отец негодовал и обвинял меня во всех смертных грехах. Он тяжело переносил уход мачехи, но еще тяжелее было для него потеря денег, которые он дал ей на покупку маленькой комнаты, в доме идущем на снос. Через два года дом снесли и мачехе дали однокомнатную квартиру, где она прожила до кончины.

    Бедный отец начал терять рассудок, он ходил и как молитву повторял «Боже, дай мне смерть», было больно и страшно смотреть на то, что происходит с ним. После того, как он оставил включенный утюг на ткани и начался пожар, его сестра, потушившая огонь, сказала, что отца опасно оставлять дома. Мы поместили его в психиатрическое отделение, где вскоре он умер, воссоединившись с покойной мамой. Мачеха же начала болеть тяжелой формой сахарного диабета, медленно угасала и умерла. Она пережила отца всего на пятнадцать лет.