Варавва, ты свободен! Ночь перед праздником Пасхи

                часть3 Последняя ночь.
    «Варавва, ты свободен!», и Его, голос эхом разнесло по воздуху, и луна ярко осветила, волна света проникла в камеру, где спал и мучился во сне молодой мужчина, (лет около тридцати или более), который лежал зажат между двумя сокамерниками, Дисмосом и Гестасом, луч света осветил лицо молодого мужчины и от неожиданного голоса который услышал во сне, он неожиданно проснулся и стал с просони повторять самому себе «Варавва, ты свободен!», а затем гремя железными цепями, от которого проснулись его сокамерники Дисмос и Гестас и в пол голоса спросил их, «вы слышали сейчас голос?» и вытирая пот со лба, немного привстал, посмотрел на лунный луч света и громко произнес; «Варавва ты свободен!», а затем, стараясь убедить своих друзей поверить ему, стал тяжело дыша рассказывать, что приснилось говоря; «снилось мне, будто я вижу солнечный свет, ярко засиял в нашей камере, я посмотрел на свои руки и ноги, а цепей на них нет, они лежат у моих ног, и двери распахнулись и я выхожу во двор и солнце ярко осветило мои глаза, а римлянин что со шрамом на лице(начальник крепости), говорит мне, «Варавва, иди ты свободен», и тут Дисмас поднял на смех, и язвлено сказал; «завтра нас казнят и тогда точно будешь свободным, все мы будем свободны, на кануне праздника «Песах» ,Ха, ха, ха», от подобных слов сокамерника он даже обиделся на Дисмаса, а потом осознавая, то что приговоренным к смерти, всегда снятся сны, обратного содержания, тихонько опустился, прилег, и заплакал и тут вмешался в разговор Гесмас, говоря; «расскажи мне твой сон» и Варавва отмахнулся, (чтобы не быть вновь осмеянным), звеня цепями, повернулся на другой бок и закрывая глаза, снова увидел ту же самую картину, и голос отчетливо повторил; «Варавва, иди, ты свободен!», он снова подскочил, сел и сказал громко; «вы слышали? тот же самый голос повторил; «Варавва, иди, ты свободен», но друзья сокамерники уже спали Он тихо расплакался, чуть слышно всхлипывая, (чтоб не могли слышать его сокамерники), тихо опустился на земляной пол и стал смотреть в ночное небо, еле видимое сквозь решетчатое окно и думал; «а что если это вдруг случится? А затем стал отгонять от себя эти мысли, стал молиться на коленях, как был научен еще в детстве родителями, (вспоминая приятные моменты проведенные со своими родными, мамой и папой), и не приятное представление своей последней участи, висеть на позорном кресте распятым, и так он незаметно провалился в сон.
Продолжение следует: