Замуж за ФСБ

                «Выхожу замуж за ФСБ за 13 дней до Нового года. Какие льготы нам положены?» — обстоятельно так написала будущая офицерская жена на форуме «Полиция России».  Это вызвало смех у многих. Остряки интересовались правда ли что девушка собралась осчастливить всю Лубянку разом, а заодно объясняли будущей чекисткой жене, что льготы в форме пресловутой  встречи Нового года в одиночестве из-за усилений и дежурств супруга ей точно положены.

                Не смеялась только  лишь сотрудница таможни и жена генерала Валентина Петровна Подводкина,  кадровичка и сваха в одном флаконе.
 
                — А что? Правильно! — Поддержала соратницу Подводкина. — Такие вещи надо знать заранее! Вдруг дадут чё-нить. Матпомощь там или ещё чего...

                Она вообще была очень озабочена вопросами на тему всего того, что причитается, всё вспоминая как затыкала дыры в окнах казённой квартиры колготками, как являлась в приёмную к начальнику мужа и громогласно заявляла: «Мы давно уже служим, и вы обязаны дать нам нормальную квартиру, а не этот свинарник. И я никуда отсюда не уйду, пока не выпишите ордер!»

            Потому насмешек над  невестой искренне не понимала. Тем более, что  девушке осталось всего 13 дней до главного достижения в жизни каждой  женщины — до  замужества. Валентина Петровна дамой была крайне традиционной, а потому полагала, что жизнь следует прожить как все. Как положено. Шаг влево, шаг вправо  — провал. А потому: школа, вуз, муж, дети, внуки и вот уже они все дружно плачут на похоронах. Можно  и даже нужно, вклинить в эту череду любовника-другого. Но об этом никому! И гулянки до рассвета с такими же как она подругами, которым под утро скажет в хмельном угаре: « Он со мной такое делал..! Ой девочки….»

         Вышла замуж Валентина, когда уже и не чаяла, после окончания вуза, а не как  все — к третьему курсу. Она уже считала себя порченной, но свезло. Нашёлся вчерашний  курсант, приехавший спустя год после окончания Академии на встречу с однокурсниками. А Валя в том же кафе пила кофе с единственной своей незамужней подругой. Замужние от неё к тому времени все отвернулись. А то мало ли... Глядишь,  в дом приведёшь, а она мужика-то и уведёт. Но Валя на них не сильно обижалась — на их месте она поступила бы также.

        И вот выпускница пединститута, молоденькая учительница, с модной коротенькой  стрижкой на  вытравленных перекисью волосах, опять же дань моде, уже взмахнула ставшими благодаря импортной туши  густыми  ресницами и обволокла молодого офицера томным взглядом. А он приподнял правую бровь и чуть улыбнулся. Казалось, срослось.

      Следом как сорока, увидавшая что-то блестящее, она вперилась взором в звёзды на погонах. В этом ей нужно будет разобраться! Сегодня звёздочки мелкие... а завтра будут покрупнее…. И с этими мыслями Валя пошла в атаку.

      Выкатив вперед свое главное достоинство, грудь, пышную и прикрытую кружевом на голубеньком платьице в горошек, — в те времена она ещё не носила облегающих кожаных юбок, — Валя начала с главного:

            — Молодой человек, а я хочу кандидатскую защитить про происхождение армейских званий. Но ничего в этом не понимаю! — Тут она  приняла вид хорошенькой глупышки и продолжила:   — Вы меня не просветите?

     Сергей оценил не  столько находчивость, сколько настойчивость молодой женщины, а главное —  выложенные,  как  бесценный  товар  на прилавок,  груди.

        Потом были пять тяжких  лет. Она — в Питере, он по казармам. Неустроенный быт, в котором ей, молодой жене,  разумеется,  не место. Очередной скандал. И Валя переехала к нему на служебную квартиру. Ведь потерять статус жены уже целого старлея нельзя. Столько усилий и почем зря? «Он у меня старший лейтенант, но всё  ещё   «мальчик молодой», совсем  недавно говорилось подругам за чаем в уютной родительской квартире. А теперь разбитая двушка, выбитые стёкла, ржавая вода и не работающая колонка. Всё, как полагалось, но не как хотелось.

        Но ему же вот-вот дадут капитана. «Не зря служим», — скажет она по телефону.  И ведь дослужились!

                ***
        Заполучив очередную новенькую к себе в кабинет, Валентина Петровна достаточно быстро переходила от роли кадровички, которой стала после переезда с супругом, на тот момент полковником, в столицу, к  любимой   роли свахи. Надо сказать, что рабочее место Подводкиной было увешано массой грамот за личный вклад в экономическую безопасность страны  и прочее в том же духе, сиротливым и теряющимся на их фоне антикоррупционным плакатиком, но главным украшением был, конечно же,  лак для волос,  и огромная розовая косметичка с сердечками, нагло выпирающая из-за монитора. 

       Денег за свои советы с кем бракосочетаться Валентина не брала. Всё делала из любви к искусству, т.е. чтобы доставить удовольствие себе любимой. Разложив личные дела как пасьянс она издавала мечтательные вздохи на тему, кого бы с кем свести.

        Из всех её воспитанниц лишь только Машенька   была замужем, но при этом  несмотря на  свой  статус замужней женщины  имела большие шансы на новый и куда более звёздный брак.

       Машенька — туфли на шпильках, укороченная до неприличия форменная юбка, струящиеся волосы цвета белого меда, накрашенные ярко-красной помадой губы и всегда расстегнутая верхняя пуговичка или две на  форменной рубашке. В обед   Машуля посещала спортзал, где делала шпагаты,  томно и громко одновременно  постанывая, изгибалась в цирковом кольце так,  что бойцы спецназа собирались внизу и предлагали поймать гимнастку.

      Но Маша чётко знала — падать в их объятья столь открыто себе дороже. Надо так, чтобы никто не узнал о её падении. А потому продолжала многообещающе стонать и при любой возможности надевать не форму, а волнующие воздушные юбки.

        И именно Маша стала свидетелем крайнего изумления Валентины Петровны, после которого той вызывали скорую.

          Машуля вошла в кабинет кадровички как раз в тот эпический момент, когда одна из новых сотрудниц вышучивала искательницу льгот, невесту, обратившуюся к коллективному разуму с интернет-форума «Полиция России». В руках новенькая держала обходной лист, который, как путеводная звезда, должен был провести её по всем ответственным за посвящение новоприбывших лицам.

       — Сама небось незамужем? —  С наскоку продолжила  Подводкина.

       — Нет. Насилу от генерала отбилась. Пугал тем, как он страшен. На 27 лет был меня старше. И правда ведь... страшен был в свои 63. — Женщина весело рассмеялась и украдкой оценила правильность выписанной кадровичкой  бумажки.

      —  Что же ты генералами-то разбрасываешься? — Неодобрительно цокнула языком сваха.

      — Так это ж не союз двух сердец, а договор о взаимовыгодных отношениях. — Ответила новенькая.

                «Врёт», — определила сваха и, состроив жалостливую рожицу, поведала следующее:

                — У нас тут есть один полковник. Его к нам с ФСБ пригнали. Ах, что за мальчик! Красавец! Умный! Но личное дело даже я не видела. Кольца нет. Так что ты пойди, познакомься. Прическу там сделай. Ну и пиджачок-то сними. Блузочку хоть расстегни на пару пуговиц. Мальчик больно хорош. Я его Маше советовала, но ей смысла нет. У нее муж вот-вот полковника получит и на хорошем счету.

                — Но это же не бордель, — парировала новенькая, — а таможня, вроде.

                — Знаешь, так ведь вообще в девках и помрёшь! — Обиделась кадровичка и принялась перед зеркалом начесывать челку из высушенных многолетними  покрасками белых волос.

       Новенькая ушла, а Валентина решила выразить своё возмущение оставшейся в комнате Машеньке.

        — Вот что мы без мужиков? Ноль. Они умнее нас. А мы должны быть готовы к ним. Всегда. Красивые, причепуренные, так чтоб смотреть приятно. Вот как ты, Машуля. Думаю, в этом году на конкурсе «Леди в погонах» тебе обеспечено первое место! Надо поднимать престиж нашей таможни, крепко, знаешь ли, держать знамя в твоих хорошеньких ручках,   — и, опустив глаза на свои руки, неожиданно добавила, —кстати, а где это ты ногти делала?

           Машенька уже не раз пыталась занять первое место на конкурсе, но то ли муж должностью не вышел, то ли она не так уж была хороша, а может, и  вовсе не в те объятья падала.

    В этот самый момент, когда Валентина Петровна занялась обсуждением внешности новенькой и ее дешёвых блузок — «да кто на такую позарится-то, одни кости и чуть мяса» — дверь в кабинет открылась, впустив маленького бледного человечка, который, войдя,  моментально прижал палец к губам.

     На свою беду Валентина Петровна с Машей знали, кто это и побледнели больше, чем сам гость, хотя тот и так был мертвенно бледен. Вошедший был офицером службы безопасности таможни, следившим за сотрудниками и упреждающий их большие и малые грешки, а порой и отправляющим их в места не столь отдалённые.

      — Вы что-то хотели? — Изобразила любезную до неприличия улыбку кадровичка.

   Но офицер в ответ лишь отрицательно замахал руками. « Новая изощрённая форма допроса», — пронеслось в голове у генеральской жены. Вихрем пролетели перед глазами воспоминания обо всех провинностях — своих и мужниных. Тянуло на приличный срок. Вошедший же тем временем продолжал молчать и жестикулировать.

    И тут Валентина Петровна начала медленно заваливаться на бок, потому уже не могла ни видеть и ни слышать, как в кабинет в тот самый момент разъярённой фурией ворвалась высокая стильная женщина — вся в леопарде, с сумкой из крокодиловой кожи и ничуть не смущаясь присутствующих подбежав к маленькому бледному человечку, к тому самому, один вид которого довел Валентину сейчас до обморока, молча схватила его за грудки и во весь голос командирским тоном проорала:

    — Ты мне скажи, гад, ты, что, и  впрямь развода захотел? Я тебе покажу как по сторонам глядеть! После суда на съёмной хате жить будешь!

     А маленького росточка человечек, он же гроза таможни, нежно, грустно и одновременно виновато улыбался не на шутку разошедшейся супруге, в то время как   Машенька ослабевшей рукой тянулась к телефону, чтобы вызвать скорую. Ведь  Валентина Петровна, лежавшая в беспамятстве на полу, и которую вот-вот должна была увезти карета скорой помощи, так и не узнает о новом холостяке, за которого могла бы сосватать кого угодно. Да вот хотя бы эту тощую дуру, которая ищет любовь, а не взаимовыгодное партнёрство. А хорошая была бы пара…