Продолжение юбилея

     Как только стало ясно, какова роль женщины в истории человечества, а об этом наиважнейшем вопросе повествовала Жена Юбиляра в кулуарном застолье, в момент, когда оглушительные танцы уже начались и в регулярности и порядке тостов появились разброды и шатания. Тотчас же наступило время первого убывания гостей с юбилея, не потому, что гости терпеть не могли танцев, а потому, что некоторые родственники почтили своим присутствием город Москву, Московский зоопарк и этот конференц-зал и ради Юбиляра прикатили из города Дубна Московской области. Стоит заметить, что возвращаться в такую даль это вам конечно не в Нью-Йорк лететь через океан, но всё равно достаточно далеко.
    Брат Жены Юбиляра и Сваты Юбиляра тихонько засобирались в путь, и на прощанье Жена Юбиляра запихнула Брату в портфель бутылку коньяка и бутылку водки и совершенно не позаботилась о закуске. Это была её бесспорная ошибка.  Брат Жены и Сваты достаточно хорошо знали друг друга. Ощущали себя как доброжелательные весёлые и контактные товарищи, хорошо помнящие Союз Советских Социалистических Республик, его принципы и сами являлись порождением этого могучего объединения. Брат Жены Юбиляра весёлый заводной с замашками барда не мог не потребовать продолжения банкета, хотя бы даже и в электропоезде Москва – Большая Волга. Зная свою такую черту в вокзальном магазинчике прихватил капельку закуски с целью занюхать алкоголь, если компания продолжит душевное общение, хотя сомневался: вдруг жена Свата затормозит действие, бабы они такие, весь кайф загубят.
    За большим юбилейным столом Брату Жены Юбиляра выпала участь сидеть с каким-то незнакомым чернявым шпендриком, который в последствии оказался Фотографом-анималистом, чьи выставки проходили по Московским выставочным залам и, даже за границей, с большим успехом.
Закинув в недра мускулистого тела по несколько рюмок алкоголя Брат Жены и Фотограф-анималист разговорились.
Настоящий художник в сердце и в жизни Фотограф принялся подробно описывать Брату, как однажды он сделал роскошный снимок леопарда. Как, затаив дыхание, он ждал часами и даже днями, а иногда неделями, чтобы эта сволочь повернулась к объективу передом, а не задом; чтобы освещение не ушло и солнечные блики не слепили камеру; чтобы животное неожиданно не усвистело в глубину вольера, а находилось именно здесь, на фоне этого скалистого пейзажа; чтобы ветви не перечеркивали морду зверя, а находились за его физией; чтобы он принял  царственную позу, а не размазался на камешке как дохлая кошка. Потребовалось несколько дней, чтобы получить именно этот снимок. Попутно Фотограф коснулся темы для него менее интересной, а этой темой была съёмка женщин в старинных костюмах и шляпах. Поскольку женщины тоже животные, стало быть, он не изменил своей профессии  Фотографа-анималиста. С женщинами всё гораздо проще, утверждал он категорически, произнёс пару изящных комплиментов, и она застыла именно в той позе, что и требовалась для создания шедевра фотографического искусства. Времени тратится гораздо меньше и плёнки тоже, хотя баб можно и на цифру снимать, не то, что леопардов.
Брат Жены Юбиляра хотел изложить свою мысль, что вообще-то женские портреты сильно зависят от возраста фотографа, тут уж ничего не попишешь. Пока ты молод, пассионарен и либидо не засохло, ты видишь гораздо больше в изгибах и выпуклостях тела, волосах, глазах и даже запахе волос твоих моделей, чем когда ты уже 60+ и всё дааавно изучил, повторил и закрепил, уверен, что всё заранее известно и практически не представляет интереса, но не стал обижать Фотографа-анималиста.
Первая часть повествования о выслеживании леопарда наскучила Брату на второй минуте, но деваться некуда, пришлось терпеть, но вторая часть по поводу женщин, сразу оживила его внимание, и при хорошей закуске коньяк стал еще вкуснее.

     Теперь же, поместившись в вагон электропоезда, трое гостей не смогли раздобыть отдельное купе и потеснили молодого человека, который впоследствии оказался студентом из города Дмитрова, возвращающимся домой на выходные дни после тяжелой учебы в Москве. Деньги у студента давно закончились. Голодные глаза следили за апрельским пейзажем, проплывавшим за окном.
   – Ну, что? – спросил Брат, потирая руки и обращаясь ко всей вселенной, – Не остограмиться ли нам по поводу уважаемого Юбиляра? Все-таки профессор, доктор наук, наш человек!!! Ну и что, что он там, а мы тут! Мы же его любим!
Все согласились.
   – Предлагаю вам, молодой человек, – Брат обратился к студенту, – Присоединиться к нашей компании и тоже выпить за хороших людей нашей многострадальной Родины!!! – он протянул ему пластмассовый стаканчик и пирожок с капустой из вокзального ларька.
Дружным опрокидонцем с зажевыванием пирогами и апельсинами потекла речь Брата. Не уставая наливать, когда закуска давно исчезла, он в красках изложил трудную судьбу Фотографа-анималиста, его терпение и творчество описал в таких ярких и динамичных красках, как будто лично сам сидел в кустах три дня и три ночи, прежде чем запечатлеть ослепительного леопарда или льва, или лошадь какую-нибудь, или самца гориллы в свирепости своей. Затем Брат перешел к портретам дам. Здесь его фантазии не было предела. Описывая кринолины и шляпы, не забывал он о психологических, мимических и элегических мазках и черточках женского лица, о позах, локонах, движениях рук и выражениях глаз. Студент широко открытыми глазами смотрел на Брата, нельзя сказать, что рот его делал то же самое, но к городу Дмитрову подъехал в дымину пьяный и глубоко потрясенный творческими изысками Московского зоопарка бедный студент, переполненный как алкоголем, так и впечатлениями. Брат проводил его к выходу из вагона, поддерживая практически подмышки, сообщил ему первоначальное движение в сторону светящихся огней города Дмитрова, и компания понеслась дальше до ядерного города Дубны.
     Какова дальнейшая судьба студента нам не известно, но судя по сводкам новостей, ничего страшного в городе Дмитрове не произошло.