Деревянные игрушки

Я очень часто рассказываю истории, которые мне уже и самому кажутся фантастикой, плодом воспаленного воображения. Некоторые детали стираются из памяти, некоторые, явно выдуманные, прочно вплетаются в невыдуманные в целом истории. И уже сейчас я и не разберу, что в моих историях правда, что фантазия. Впрочем, как показала жизнь, многое из того, что выдумано на поверку оказывается реальностью, причем еще более невероятной, чем выдуманные эпизоды.

Я всегда, например не верил в то, что показывают в комедиях, когда один человек гоняется за другим вокруг, скажем, стога сена. В какой-то момент убегающий забирается на стог и сверху наблюдает, как догоняющий крадется, бежит, меняет направление и скорость  движения в тщетной попытке поймать того, кто сидит наверху и потешается над ним. Ну, явная выдумка!

А потом, когда за мной и моими товарищами вокруг кунга (это такой вагончик без колес) гонялся мой командир группы, а мы по очереди влезли на этот кунг и долго ржали, глядя сверху, как командир гоняется за несуществующими нами, наматывая круги вокруг кунга, я поверил в эту ситуацию и больше не сомневался, что такое возможно.

ГИРЯ

Услышав от Михаила Задорнова историю про гирю, я вспомнил невыдуманную историю, которая произошла на моих глазах и, думаю, что эта история могла явиться для Задорнова прототипом, хотя, охотно признаю, что похожие друг на друга истории могут повторяться в разных интерпретациях и не раз.

 Итак. Был у нас на курсе Тахионов Макс. Низкорослый крепыш, груда мышц, полное отсутствие шеи и интеллекта – типичный «вольник», в смысле спортсмен, занимающийся вольной борьбой. Любимое его занятие в свободное время было рассматривать свою мускулатуру в зеркале. А еще Макс обожал «потягать железо», то есть позаниматься с гирями в спортивной комнате. Наш начальник курса «Папа Тито», вольников очень любил, поскольку и сам был вольником. Поэтому Макс, не смотря на то, что был рядовым курсантом, периодически назначался дежурным по курсу (сержантская должность).

 И вот, в один из весенних теплых дней, Макс перед сдачей наряда разогнал дневальных «шуршать», то есть готовиться к сдаче наряда, а сам, раздевшись по пояс, повесив штык-нож на ремень (оружие оставлять нельзя!) со стороны спины, распахнул окна в спортивной комнате и занялся любимым делом – тяганием «железа». Наша казарма была на пятом этаже, на третьем и четвертом располагались казармы других курсов нашего факультета, на втором этаже – лазарет, а на первом – институтская поликлиника.  Окна спортивной комнаты находились со стороны плаца, на котором как раз проходил факультетский развод нарядов, после которого дежурный по факультету должен был отвести «наряженных»  на институтский развод.

Пошел небольшой дождик и, по окончании факультетского развода, наш наряд, дабы не промокнуть на институтском разводе, начал снизу выкрикивать Макса, чтобы тот скинул четыре плащ-палатки (лениво на пятый этаж подниматься!). Макс молча кивнул и пошел в коридор, где в специальных ящиках лежали плащ-палатки, взял четыре штуки и выбросил их не глядя в окно спортивной комнаты. Три плащ-палатки долетели благополучно, а четвертая, развернувшись в воздухе, повисла аккурат на проводах.
«Макс! Скинь еще одну!» - надрывались внизу.

«Ща! Я эту собью!» - и Макс не целясь кинул пудовую гирю… Естественно не попал. А из поликлиники как раз вышел какой-то старший лейтенант и гиря упала прямо перед ним, выдолбив в асфальте приличный кратер. Старший лейтенант побледнел и грохнулся в обморок. Его тут же отнесли в поликлинику приводить в чувство.

Говорят он с тех пор, прежде чем выйти на улицу, обязательно высовывался из дверей и смотрел вверх.

Макс отделался нарядом вне очереди.

ПАНЧУК

«Курсант ответ Панчук закончил!» - бодро рапортовал курсант Панчук, не заботясь о порядке слов. Для меня, да и для многих на курсе это была загадка – как может быть мастером спорта по дзю-до такой «тормоз»?! Здоровый, высокий, широкоплечий, слегка сутулящийся – он очень напоминал гоблина. Интеллект примерно на том же уровне. Как-то на занятиях его попросили назвать основные ракеты, стоящие на вооружении «возможного противника».

«Минитмэн», «Миджитмэн», «Поларис»! – шепотом надрывался первый ряд. Панчук стоял, напряженно вслушиваясь и шевелил губами, пытаясь воспроизвести услышанное. Наконец, лицо его просветлело:

«Миниджитмэн!» - радостно выдохнул он.

«Да что же это такое!» - долго возмущался преподаватель, - «Есть Минитмэн, есть Миджитмэн. А что такое Миниджитмэн?! Маленький джентльмэн?! Новая Ракета?!...» Наконец преподаватель иссяк и замолчал.

-И Поларис!, - невозмутимо закончил ответ Панчук.

Будучи дежурным на английском, где он должен был скомандовать группе: «Шан!» (в смысле, «Смирно!») затем повернуться к преподавателю и отрапортовать: «Комрад тиче, стади секшн намбер файв файв фо реди. Ол а презент», Панчук сразу же повернулся налево и выдохнул прямо в лицо преподавательницы: «Шун!!!».

Преподавательница опешила и встала по стойке «смирно». Не давая ей опомниться Санчук радостной скороговоркой  выдал: «Стади секшн, комрад тиче намбер  фай фо реди!»

«Я не «стадии секшн»! Я «комрад тиче»! « -растерянно проговорила преподавательница.

«Ол а презент!» - выдавил из себя Панчук.

Как-то Панчук ехал на трамвае с тренировки. Он, держась одной рукой за поручень и нависнув над какой-то пожилой пассажиркой, другой рукой доставал из кармана тыквенные семечки и задумчиво их грыз, щедро посыпая ошметками пассажирку. Та сначала отряхивалась молча, потом не выдержала и возмутилась: «Нельзя ли поаккуратнее?!»

Панчук посмотрел на нее, как будто она материализовалась перед ним из воздуха и флегматично ответил: «А я их в кармашек складываю!».

Вообще, Панчук постоянно был в задумчивости, как будто обдумывал крупнейшее научное достижение. Такой отсутствующий взгляд, руки сами по себе- ноги сами по себе, шаркающая неторопливая походка… В таком состоянии он ничего вокруг не видел и часто забывал отдавать честь офицерам. Большинство офицеров его знали и не обращали внимания, но комендант мимо такого пройти не смог:

- Товарищ курсант! Подойдите ко мне!

Панчук удивленно посмотрел на коменданта и не торопясь подошел.Молча! Без рапорта!! Не строевым шагом!!! Возмутительно!!!!

- Товарищ курсант, вы почему честь не отдаете?! Шаг не чеканите?! Не рапортуете?!! – надрывался комендант.

Панчук стоял не шевелясь и не возражая. Когда комендант замолчал в ожидании ответа, Панчук, к которому комендант в порыве праведного  гнева приблизил свое лицо почти вплотную, неожиданно и резко поднял ладонь правой руки прямо под нос коменданту: «У меня рючка болит!». А «рючка» была размером со сковородку.

Комендант инстинктивно отшатнулся, поскользнулся и упал навзничь, ударившись головой об асфальт и потеряв сознание. Панчук равнодушно посмотрел на бездыханное тело коменданта, медленно повернулся и задумчиво пошел своей дорогой…

КОМЕНДАНТ

На первом курсе я был известным размандяем. В самоходы ходил в любое время, из любого места, по поводу и без. В общем, был курсант без башни. Один раз ушел в самоход, спустившись с пятого этажа по водосточной трубе и получил пять нарядов вне очереди и прозвище «Альпинист». В другой раз, возвращаясь из самоволки в лазарет, влез прямо по стене на второй этаж, проник в свою палату и лег на кровать, как ни в чем не бывало. Типа, я здесь и лежал…

Ага! В халате поверх гражданки! Рассказывай!

В общем, ползание по стене переполнило чашу терпения начальства и встал вопрос о моем отчислении. Начальнику курса такой расклад был не очень выгоден и он, после моих клятвенных заверений, что больше я до конца институтского обучения не залечу ни разу, такой якобы мне поверил и заменил отчисление пятью сутками губы, которые потом заменил покраской стен в казарме. Кстати, слово я сдержал.

Это совсем не значит, что нарушений не было, просто я больше не попадался, а если попадался, то отмазывался.

Как-то на четвертом курсе, я забыл перешить подворотничок на гимнастерке и в таком виде поехал в институт (на четвертом и пятом курсах мы жили в общежитии, а я, хотя и был прикреплен к одной из комнат в общаге, как ленинградец и женатик, вполне официально жил дома). Подхожу ко входу в институт, достаю пропуск и…

- Товарищ курсант, подойдите ко мне! – комендант. Что б его!…

- Почему у вас подворотничок такой несвежий?

Ну все! Попадалово! Коменданта нашего разжалобить, уговорить, запугать, купить – невозможно. Немыслимо! Говорят, он был в какой-то части тоже комендантом гарнизона и был просто таки зверем. Трогать его солдатам не хотелось – подсудное дело! – Так что солдаты поймали его жену и побрили наголо, после чего она от него ушла. А он погоревал и начал зверствовать еще больше.

В институте его боялись все, вплоть до начальника института.

Загнанный в угол, я рассказал коменданту выдуманную на ходу (от безысходности) историю, что у меня ребенок всю ночь не спал, я не успел, не смог, заснул под утро, чуть не опоздал, в общем, готов понести, устранить, искупить. Видно проняло его и он сказал, что докладывать пока не будет, а назавтра я должен ему предъявить свежий подворотничок и тогда он подумает, докладывать или нет.

На следующий день с чистым подворотничком, в свежевыглаженной гимнастерке и галифе, в начищенных сапогах и распрямленной фуражке, я танцевал у воторот института ожидая коменданта.

Тот, по словам часового, обходил институтские посты и должен был вскоре появиться. Когда он, наконец, появился, я к нему подошел строевым шагом и доложился.

- Смотри-ка, - оглядев меня с ног до головы, - пришел. Опоздал, братец. Я тебя уже в рапорт включил.

- Да у меня же жена все утро форму наглаживала, пока я подворотничок пришивал, и сапоги чистил!... Я ей говорил, что не надо, а она – «нет. Ты должен быть поглажен!»…

Я еще долго плел подобную ахинею. Наконец, комендант прослезился:

- Хорошая у тебя семья! Ладно уж! Придется рапорт переписать!... Иди, служи!

ПОЛКОВНИК КРОМСКИЙ

Когда он выходил в коридор факультета все, включая начальника факультета разбегались кто куда. Начальник учебной части факультета полковник Борис Кромский был когда-то преподавателем статистики и теории вероятности и на почве этих двух наук слегка двинулся по фазе. Он ловил курсантов, офицеров (младших и старших), преподавателей и даже начальника факультета в коридоре, ставил по стойке «смирно» и выдавал задания.

Например, когда я с командиром моего отделения случайно попались ему на пути, он отчитал сначала меня за плохо почищенные сапоги и поручил посчитать какой объем пыли оседает на сапогах в течение суток. Узнав, что мой попутчик – командир моего отделения, он ему поручил высчитать, сколько из своего денежного содержания мой командир должен отдать ему (полковнику Кромскому) за то, что он (полковник Кромский) выполняет его (моего командира) обязанности и какую часть зарплаты полковника Кромского должны вычесть из его (полковника Кромского) денежного содержания за то, что он (полковник Кромский) занимается не своим делом.

Уф!

В другой раз мы всем отделением таскали уголь с улицы на третий этаж. Для сокращения трудозатрат – по лестнице запасного выхода. Кромский возник из воздуха, вычислил командира и выдал ему задание рассчитать оптимальную расстановку работников для максимально быстрой разгрузки угля. Начальник УВГО (Учебной военной геофизической обсерватории), куда мы, собственно, уголь и таскали, попытался вмешаться. Спасти ему нас не удалось, зато сам попал «под раздачу», получив какое-то идиотское задание.

Самое противное, что Кромский помнил все свои задания и всех, кому он их раздал. Поэтому приходилось на следующий день идти в учебную часть и докладывать полученные результаты.

Не мы придумали, как отомстить Кромскому, но мы старательно поддерживали традицию.

Таблички на двух кабинетах «Учебная часть» и «Начальник учебной части» были красного цвета и на них были наклеены картонные буквы, которые уже слегка пожелтели от времени. И только две буквы «ч» блистали своей белизной. Их кто-то аккуратно счищал по ночам и каждое утро работники приходили на службу в «у ебную часть» и дабы не гневить своего «начальника у ебной части» приклеивали буквы «ч» на место. В выходные дни, разумеется, никто букв не клеил.

Что только не делали, чтобы сохранить эти буквы! Даже одно время солдата приставляли: учредили приказом начальника факультета ночной пост возле табличек. Однако, в семь часов солдат уходил на завтрак в часть, а уже в половине восьмого буквы «ч» бесследно исчезали.

Загадка.

МИЧМАН ТАРАКАНОВ (ГУБА)

На гарнизонной гауптвахте начальником был прапорщик Тараканов. Он когда-то служил на флоте и упорно не признавал своего нового сухопутного звания. Никто не рисковал называть его иначе, чем «Товарищ мичман».

На правой руке у него было всего всего два пальца – указательный и средний. И когда он щедро раздавал дополнительные сроки отсидки (ДП), он поднимал вверх правую руку и говорил ехидно:

- ДэПэ! И это не два – это пять!

На работу он ездил на стареньком, но крепеньком «Запорожце». Пользуясь служебным положением, не оставлял его на улице, а загонял во двор Гауптвахты. Очень любил мичман Тараканов свою машину!

В то время, о котором я пишу, на Губу иногда присылали матросов из Кронштадта – у них места не хватало. И один из матросов – злостный нарушитель – по прозвищу «Один год!» был проклятием Гауптвахты. ДэПэ он получал постоянно, в Кронштадт не стремился и в общей сложности отсидел, ну, не год, конечно, но ненамного меньше. Откуда и прозвище. Трогать его боялись все, начиная от сокамерников и кончая самим Таракановым. Здоровый, как кабан, небольшого роста, коренастый, молчаливый, ничего не боящийся – мог и убить ударом огромного кулака.

Еще одна достопримечательность Гарнизонной губы – туалет для арестованных. Во дворе губы стоит квадратная башня, на первом этаже (уровень пола совпадает с уровнем двора) – туалет. Высота потолка  в этом «туалете» не больше полутора метров и приходится постоянно сгибаться, что совсем неудобно, входная дверь высотой около метра. По периметру вдоль стен внутри прорыта канава с небольшой дыркой, ведущей прямо в канализацию. И эта дырка постоянно забивалась, особенно зимой. В таких случаях проштрафившиеся арестованные, а при отсутствии таковых и просто арестованные, ведрами вычерпывали содержимое канавы и выливали в канализационный люк во дворе. Работка та еще!

И вот, как-то в конце зимы, «Один год» вдруг запросился обратно в часть. Дембель на носу, а он на Губе киснет. Тараканов показал ему два пальца и со словами «Сгниешь у меня тут за все свои фокусы!», отправил «Один год» выгребать дерьмо из туалета.

А тот спокойненько зачерпнул из канавы, вылез во двор и вылил содержимое ведра прямо на капот таракановского «Запорожца». Следующее ведро – на крышу, потом еще, еще… А мороз стоял под 30 градусов и все это… вылитое быстренько схватилось, покрыв «Запорожец» неаппетитной ледяной коркой. Очистить это было невозможно до ближайшей оттепели…

У Мичмана Тараканова в первый раз не нашлось ни слов, ни даже междометий. Он позвонил в Кронштадт: «Забирайте вашего долб…!». Приехал тщедушный мичман забирать арестанта, а в углу Таракановского кабинета, развалясь в кресле, сидит «Один год!» и ехидно ухмыляется.

- Ребята! Как же я его повезу? – заныл мичман, - он же меня прибьет по дороге!

- Забирай, забирай! Нечего нам таких гоблинов присылать!

МАМА И СИЛЁЗЯ

Сначала его звали «Свин» до первого похода в баню. Там, вдохновленные этим рыхлым складчатым телом, курсовые остряки запустили кличку «Свиноматка» или «Свиномама». Оказалось слишком длинно и кличку сократили до «Мамы».

Мама был страшным спорщиком. Он на спор выпивал графин воды в столовой за 10 секунд, в то время, как выливался графин (Мы засекали!) за 9 секунд. Он на спор залезал в сейфовую ячейку (50х60х40 см). Мы ржали: «Он там растекается по всему объему, заполняя его целиком!».

Мама на спор раздевался догола и одевался по форме №4 (шинель, шапка, сапоги и все остальное) не слезая с турника.

Когда мы были на стажировке «по гражданке» в Риге и оккупировали «Мозоль» - пивной бар «Зем Озолс» - «Под дубом» - Мама выиграл спор у местного «авторитета» (старейший постоянный посетитель «Мозоли»). Суть была в следующем. Мама предложил «авторитету» посоревноваться – кто быстрее выпьет: «авторитет» десять стопок водки или Мама десять кружек пива. Дополнительное условие: тару противника трогать нельзя ни руками, ничем другим. Проигравший оплачивает всю выпивку, необходимую для спора и весь вечер платит за выпивку выигравшего и его друзей.
На столе выстроили десять рюмок с водкой и десять кружек пива в два ряда. С одной стороны стола сел «авторитет», с другой – Мама. Вокруг собрались «болельщики» - все, кто был в это время в баре…

Старт!

Авторитет пьет рюмку, вторую, третью… Мама не торопясь выливает в себя  кружку пива и… свою пустую кружку переворачивает на последнюю рюмку, закрывая «авторитету» доступ к ней. Ап! Трогать кружку соперника нельзя! До рюмки не добраться. Мама взял вторую кружку и пошел смотреть футбол. А мы весь вечер пили за счет «авторитета».

Лучшим другом Мамы был Силёзя. Он сам себя так поименовал при первом знакомстве: «Силёзя Бандаенко». Ну и приклеилось. В принципе, Силёзя был ничем не примечательным заурядным курсантом. Но пару случаев с ним я помню.

Каждое утро, кроме выходных, мы (и все факультеты с первого по третий курс)  маршировали по улице Красного курсанта . «Парад» принимал лично начальник института генерал-полковник Хоботов (фамилия изменена). Старый, как… Брежнев. Настолько старый, что в начале парада отдавал честь поднимая руку на уровне козырька, а заканчивал парад отдавая честь на уровне груди (мягко говоря). Не удержать ему было руку так долго. И вот, в очередной раз мы проходим в числе последних курсов мимо Хоботова и Мама толкает Силёзю: «Смотри – рука на уровне пуза!». Силёзя резко обернулся посмотреть…

И надо же было в этот момент Хоботову взглянуть вдоль строя! Прямо перед ним из строя выглядывает круглое, ехидно  улыбающееся Селёзино лицо: «Здрассьте!».
Силёзя отсидел трое суток на губе…

Вообще, все, что с Селёзей происходило забавного, всегда так или иначе было связано с Начальником института. На территории института был так называемый НУК (Новый учебный корпус). Шестиэтажный. С лифтом для преподавателей, пользоваться которым курсантам строго запрещалось. Но все равно, пользовались – влом  на шестой этаж пешком по лестнице взбираться. Силёзя был из числа самых отчаянных и ленивых. Подходит к лифту, оглядывается – вроде, никого. Только стоит молоденькая девочка – лифта ожидает. Ну, Силёзя, прет с ней в лифт: «Вам какой этаж?». Девочка: «Шестой». Он нажимает шестой,  двери закрываются,  Силёзя нажимает «Стоп», лифт зависает между вторым и третьим этажами… и девочка не визжит, как следовало ожидать, а очень даже…

Через десять минут, опоздав на лекцию, они приезжают на нужный этаж. «Осторожно, двери открываются» и их встречает ГБП (Георгий Борисович Петухов – преподаватель теории вероятности, полковник в отставке и, в силу всего перечисленного, шваркнутый на всю голову): «Товарищ курсант! А что это вы в лифте делаете?!»
«Девочка» оказалась тридцатидвухлетней преподавательницей французского языка.

Силёзя в объяснительной написал, что принял «девочку» за мальчика, поскольку она была… в брюках. Как ни странно, прокатило! В те времена слово «гомосексуалист» было еще экзотикой. А Хоботов издал приказ всем женщинам в стенах института носить только юбки. Веселился весь институт – юбку-то задрать проще, чем штаны снять.

А лифт в НУКе стал пользоваться у курсантов бешенной популярностью.

К третьему курсу Мама и Силёзя отчислились из института, уехали к себе в Москву и поступили оба в Плеханова. Не знаю, какова была дальнейшая судьба Мамы, а про Силёзю я слышал таки историю…

Закончив Плехановский институт, Силёзя пошел работать по специальности – торговать матрешками за валюту на Арбате. В один прекрасный день ему посчастливилось продать все матрешки, кроме одной, самой большой. Выручка бешеная, настроение – прекрасное. И тут к нему подошел иностранец. Побалакали по-английски, и Силёзя от полноты душевной подарил эту матрешку иностранцу.

Обменялись координатами и Силёзя, счастливый и довольный поехал домой и думать забыл об этом эпизоде своей жизни. А через месяц ему приходит вызов в Англию, оплаченные билеты и виза – иностранец оказался владельцем крупной сети ресторанов в Лондоне. И поехал Силёзя в Англию. Его «друг» пристроил его на работу в один из своих ресторанов. Силёзя там и ночевал, там и столовался. Денег почти не тратил.
Через полгода Силёзя приехал в Москву и сразу же купил несколько ларьков. Потом все это выросло в сеть продуктовых магазинов.

Вот так! Подарил матрешку…

ГБП

ГБП - Георгий Борисович Петухов – преподаватель статистики и теории вероятности. Полковник в отставке. Как и все, кто увлекается этими дисциплинами, слегка бабахнутый на всю голову, но хороший, в общем-то мужик. Хотя и забавный. Обожал ходить на работу в военной форме и драть по дороге на лекцию и домой всех зазевавшихся курсантов и не только.

ГБП очень не любил, когда на его лекции опаздывали. А тут как-то в мае (тепло было, окна нараспашку) пара началась, проходит пять минут, десять – нет ГБП! Ну точно заболел. (Ура! «Училка заболела!») И слышится сквозь открытые окна какой-то странный шум со двора. Мы на окна, а там Георгий Борисович целый курс тормознул и дерет старшину курса вдумчиво и со знанием дела. Минут на двадцать на свою пару опоздал.

А еще, любил ГБП, когда курсанты конспекты его лекций писали. Не дай Бог забыть конспект на зачет принести! Перезачет обеспечен, хоть ты семи пядей во лбу! Экзамен на носу, а у меня конспект по теории вероятности и статистике полон электрокардиограммами моего сна на лекциях. Знаете, когда в начале лекции пишешь, пишешь, пи-шешь, пишешь-пише-пи-и-и! И спиш-ш-шь.  Короче, сплошные каляки-маляки вместо конспекта.

Катастрофа!

Ну я собрал у всех конспекты, кто дал и по кусочкам восстановил конспекты каллиграфическим почерком, формулы обвел красной рамкой и закрасил желтым цветом, графики цветными ручками нарисовал. На обложке написал «Курс лекций Г.Б.Петухова под редакцией Данилова С.Ю.» и график нормального распределения изобразил. В общем, потратил я почти две недели и создал шедевр конспективного искусства вместо подготовки к экзамену. Пока писал и рисовал, все надеялся, что хоть что-нибудь в голове осядет.  Ага! Размечтался!

Помощник у ГБП был лаборант по прозвищу «Облако в штанах». ЧМО жуткое! Толстый, выше пояса тело бесформенное, штаны водосточными трубами неопределнно-серого цвета («хороший цемент: не отмывается совсем!»), короткие, как у школяра-переростка. Носки вечно разные. В любую погоду, в любое время года в сандалиях. Стригся он два раза в год наголо. Словом, ЧМО.

Пришли мы на сдачу экзамена. Конспекты на кафедру сложили кучкой. Разобрали билеты, листочки для подготовки. Я сел на место, прочитал билет и понял, что в голове у меня пустота звенящая. Экзамен у меня принимал «Облако в штанах». Первый вопрос – я «плыву», второй вопрос – «плыву дальше», дополнительный вопрос – мимо, еще один – опять мимо. «Облако в штанах» аж растерялся:

- Георгий Борисович, этот курсант ничего не знает!

ГБП посмотрел на меня поверх очков:

- Не может быть! Он же на всех лекциях моих был. Что-нибудь да запомнил. А, ну-ка… - и задает совсем простой вопрос. А я снова мимо! Ну, заклинило меня насмерть!

- Та-ак! – протянул ГБП, - ну, ладно. Посмотрим, что у него с конспектом…
Поковырялся в куче коспектов. Я ему на свой конспект показал, он его вынул, взглянул на обложку и… обомлел. Осторожно, как драгоценный фолиант начал перелистывать. Наконец аккуратненько закрыл, и аккуратненько положил на край стола:

- У этого курсанта в голове, может и пусто, но в конспекте есть все! – и поставил пять с плюсом!

СКАЗОЧНИК

Полковник Барабанов по прозвищу Сказочник читал нам лекции по правилам дорожного движения. Курс лекций был без зачета, проводился для всего курса в большой аудитории, где парты располагались амфитеатром и имели спереди доску, которая загораживала обзор выше уровня стула. На этих лекциях мы отсыпались. Ладонью левой руки подпираешь голову чуть выше бровей, чтобы прикрыть закрытые глаза, в правой руке ручка: вроде как пишешь, а сам спишь себе.

Самые нахальные из нас составляли стулья на верхних рядах аудитории и спали на стульях, прикрытые упомянутыми уже досками.

На первой лекции Барабанов и получил свою кличку. Он с упоением рассказывал про злостные нарушения ПДД и про лишение прав:

- И вот, нарушителя вызывают в ГАИ, - проникновенно начинал он…

- … и в торжественной обстановке, - все больше радуясь продолжал он…

- …лишают прав! – заканчивал он, радуясь и широко улыбаясь. И непонятно было, за кого он радуется – за ГАИ, обнаружившего нарушителя, или за нарушителя, которого лишают прав. А может быть его радовал сам факт справедливого возмездия.

А с его манерой вести лекцию в засыпающей постепенно аудитории мы познакомились на втором часе пары.

- И вот, вы едете по автостраде… - почти шепотом начал он рассказывать…

- …соблюдая положенную скорость и дистанцию… - под этот гипнотизирующий голос мы уже все начали потихоньку отключаться…

- … и вдруг, с боковой разгоночной полосы… - продолжал баюкать Сказочник…

- …между вами и впереди идущим транспортом влезает наглый жигуленок… - аудитория почти заснула…

И тут Сказочник заканчивает бешеным ревом, подпрыгивая на каждом слове от напряжения:

- ОН УКРАЛ!!!
             У ВАС!!!
                ДИСТАНЦИЮ!!!!!!

«А?», «Что?», «Куда?», «Я не сплю!» - раздаются испуганные голоса разбуженных. Кто-то от неожиданности стукается лбом об парту. И раздается громкий шлепок упавшего со стульев тела Мамы, который тут же вскакивает и машет рукой:

- Я не спал!!!

ПОЦЕЛУЙСЯ С ТИГРОМ

Ба-бах!

Толовая шашка (200 грамм тринитротолуола)  взорвалась и всех нас обдало взрывной волной. Полковник «Поцелуйся с тигром» начал обучать нас взрывному делу.

- Вот это электродетонатор. Мощная штука сама по себе, - он установил на столе свинцовую пластину толщиной с палец и поставил на нее электродетонатор. Провод присоединил к динамо-машине, покрутил ручку и нажал кнопку. Никакого эффекта. Еще покрутил, еще раз нажал кнопку – ничего.

- Эх! – сокрушенно вздохнул полковник, - Придется целоваться с тигром…

Осторожно подошел к столу, отсоединил детонатор, присоединил другой, вернулся к нам, покрутил ручку, нажал кнопку... Раздался громкий щелчок, детонатор исчез, а в свинцовой пластине образовалась ровная круглая дырка.

- Но мы сейчас будем обучаться подготовке заряда. Постарайтесь не ошибиться, ибо сапер ошибается только раз.

Под его руководством мы все отрезали шнур, 50 см на 50 секунд и вставив в детонаторы старательно обжали.  Всем выдали колышки, веревки и по 400 грамм ТНТ (очень похоже на хозяйственное мыло ). Нужно было надежно привязать шашки к колышкам. Полковник лично прошел и проверил каждый заряд.

Построились. «На первый-второй рассчитайсь!» Рассчитались.

- Первые номера – на огневую позицию шагом марш!

Ребята по тропинке друг за другом вышли на огневую, распределились перпендикулярно тропинке влево и вправо с интервалом в 1 метр. Воткнули колышки с шашками в землю, а детонаторы со шнурами в специальные отверстия на шашках. Затем по команде подожгли шнуры и по тропинке («Не бежать!») не спеша вышли обратно на исходную позицию. Только встали на места – шашки рванули почти одновременно.

- Вторые номера – на огневую позицию шагом марш!

И мы пошли по тропинке на огневую. Распределились по огневой с интервалом в метр друг от друга, воткнули колышки и…

- Всем лечь! – скомандовал «Поцелуйся с тигром».

Мы легли.

- По порядку номеров рассчитайсь!

- Первый, второй… десятый, пятнадцатый... Расчет окончен!

-Огонь по команде! Первый огонь! Третий-огонь! Десятый – огонь…

И так далее вразбежку. И вот лежишь, у головы 400 грамм тротила, шнур горит, но боишься не своего заряда, а соседа…

- У всех горит?

-Так точно! (Да у всех! У всех! Давай двигать отсюда!!!!)

- Встать! На исходную шагом марш! … Не бежать!

Идешь не торопясь, а все внутри трясется – а вдруг кто-то ошибся? А вдруг прямо сейчас рванет!? Кстати, до исходной позиции мы не дошли метров пять, когда рванула первая шашка. Толкнуло в спину взрывной волной так… ощутимо. Но в целом, ничего особенно страшного.

А потом нам выдали задание: первому отделению толом выбить весь бетон из железобетонной опоры моста, второму отделению – перебить деревянный столб детонационным шнуром, а нашему – третьему отделению – перебить двутавровую балку гексоналом.

Ну и рассчитали форму и размер заряда: первое отделение – 1 кг тола по периметру опоры, Второе - 20 метров детонационного шнура плотно, виток к витку намотанные на деревянный столб и мы – третье отделение - 600 граммов гексонала по полупериметру двутавровой балки. Полковник все проверил, одобрил, но сказал, что тола осталось два килограмма, шнура метров пятьдесят, а гексонала полтора килограмма.

- Ну не везти же это обратно! Используйте все. Все равно списано.

Ну и зарядили все, что осталось, залезли в блиндаж, подсоединили провода электроденоаторов к динамо машинке, покрутили и кнопочку нажали…

Не знаю, какие были ощущуения у других, а у меня было ощущение, что небо упало на землю и они смешались.  Когда осела пыль и мы более или менее отряхнулись, пошли смотреть результат.

Из опоры был выбит весь бетон, трехсантиметровое железо двутавровой балки было перебито и скручено, как бумага, нижняя часть столба превратилась в кол, торчащий из земли, а верхушка столба улетела так далеко, что мы его не нашли…

ВОДА ВОДЫ

Как-то с самого начала нашего обучения в институте, нам сказали, что мы военные интеллигенты, голубая кровь и белая кость армии и ругаться матом нам не к лицу. Ну, то есть, так вообще можно, но на людях лучше сдерживаться. Ну и начали мы создавать заменители мата.

Прежде чем рассказать про создание некоторых заменителей (всех я уже и не вспомню), приведу маленький пример нашей интеллигентности. Есть в Питере университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Общежития у них расположены на Василевском острове, в каждой комнате живет не более 2-х человек. А поскольку все, кто там учится, происходят не из бедных африканских негритянских семей (далеко не бедных), то жить по двое им сильно неудобно и они устроили по этому поводу бучу. Собрались толпой и пошли протестовать на Стрелку Василевского острова.

Нас быстренько подняли по тревоге, рассадили по грузовикам и привезли на Стрелку, строго-настрого наказав, чтобы не вздумали к восставшим неграм прикасаться. Только оцепить и пытаться интеллигентно уговорить разойтись. Мы так и сделали – оцепили и пытались провести с ними переговоры.

А они мало того, что раззадорены своими заводилами, так еще и нифига по-русски не говорят или притворяются, что не говорят. В общем, мы с ними повозились примерно час и тут подъехали на двух грузовиках курсанты из Ленкома, молча спрыгнули, построились свиньей и вломили этим свободным детям африканского народа, угнетаемого мировым империализмом по первое число, сопровождая свои действия ненормативной лексикой. Восставшие сразу вспомнили русский язык и разбежались.
 
Мы слегка обалдели, а потом кто-то из нашего строя удивленно произнес: «А что? Так можно было?»

Вернемся к заменителям матерных слов и выражений.

«Вода воды» - заменитель выражений «не е… мне мозги», «не пори чушь». Происхождение – анекдот:

Лето. Жара. Через деревню идет рота. Все бойцы уставшие, потные запыленные. Один солдат – кавказец – подходит к старушке у колодца, которая только что достала ведро воды.

- Бабущка! Дай вода попить!

- Пей, милок! Только не «вода», а «воды».

Кавказец пьет прямо из ведра и не прерываясь, кивает: «Угу». Напился. Подает старушке ведро:

- Спасибо, бабущка. Вкусный у тебя воды.

- Пожалуйста, милок. Только не «воды», а «вода».

- Э-э! Вода-воды: мозга е..шь!

 «Монопенисуально». Синоним «Однох..нно», «одинаково», «Все равно».

Происхождение: Придумано нашим курсантом на первом курсе. Была лекция по геометрии и его вызвали к доске и в процессе ответа он произносит буквально следующее:

- Треугольники подобны, то есть монопенисуальны!

МАСАЛКОВ

Когда мы поступали в институт, командирами групп нам назначили курсантов третьего курса, дав им звания сержантов. Старшиной курса назначили старшего сержанта Масалкова. Когда мы перешли на второй курс, командиров групп назначили уже из наших, а Масалкова оставили старшиной курса, повысив его звание до старшины.

Мы Масалкова очень уважали. Он был небольшого роста, очень сильный и выносливый. Часами он не слезал с турника: 120 подтягиваний, 200 подъемов переворотом, 150 выходов силой – была его обычная ежедневная «зарядка». А вот драться он не умел совсем.

Однажды рядом с нашей казармой на него напали местные гражданские. Он, по правилам рукопашного боя, вычислил самого здорового и дал ему в лоб. И все. Опустил руки. Его, естественно, «замесили». К счастью, мы в это время были в курилке неподалеку от места драки и быстро разогнали озверевших драчунов.

Перехожу к воспоминаниям о службе уже офицером...

ДЁБА

В первый день моей службы в качестве офицера меня встретил мой непосредственный начальник. В отличии от офицеров до революции (до синевы выбрит и слегка пьян) он был слегка выбрит и до синевы пьян. Фамилия его была Дебелый, прозвище Дёба (в глаза). За глаза его прозвище было «карьерист». Когда я поинтересовался происхождением этого прозвища, мне объяснили: «Мужику ВСЕГО 38 лет, а он УЖЕ старший лейтенант!» и многозначительно поднимали на слове «УЖЕ» указательный палец вверх.

«Пока ты мне ящик водки не выставишь – аттестат не подпишу» - заплетающимся языком заявил Дёба в ответ на мое представление. По выражению лица прапорщика-моего сослуживца (среднее метеорологическое училище – сиречь ПТУ), я понял, что это не шутка.

 Чтобы было понятно, что такое подписать аттестат, объясню. Зарплата офицера складывается из множества составляющих: за звание, за должность, ОУС (особые условия службы), боевое дежурство (БД), пайковые. Со временем добавляется выслуга лет и так далее. В абсолютных цифрах, чтобы понятнее было. Моя мама (старший инженер) получала 180 рублей, папа (ведущий инженер-конструктор) – 240, жена (секретарь-машинистка с секретным допуском)  - 115 рублей. Итого 535 рублей. Мне со всеми перечисленными выше «наворотами» полагалось 550 рублей. 200 я отправлял домой и на 350 жил, как король.

При неподписанном аттестате мне начисляли только за звание, то есть 120 рублей. Ящик водки (в те времена 20 бутылок) стоил около 200 рублей. Отпускные я уже потратил, поэтому по арифметике дать взятку водкой Дёбе у меня не срасталось. Я обреченно пересчитал активы-пассивы и, смирившись, решил, что ситуация как-нибудь разрешится сама. Ну понадобится же Дёбе подмена, наивно думал я, и он вынужден будет аттестат подписать.

Теперь нужно дать серьезное пояснение особенностей службы военного инженера-геофизика на должности инженера-синоптика. Вся армия живет о Уставу и только метеорологическая служба живет по НАМСу (Наставление авиационной метеорологической службы). В подчинении у нас не больше трех солдат, за которыми нужно правильно и грамотно следить, потому что метео-служба расслабляет и солдату хочется поспать, вместо того, чтобы ночью в любую погоду выходить и снимать показания приборов. По тому же НАМСу мы не подчиняемся командирам эскадрилий, авиаполков и тому подобным, а подчиняемся начальнику штаба (эскадрильи, авиаполка, нужное подчеркнуть). В обычные наряды нас ставить не имеют права. Зато у нас всегда суточные дежурства (Сутки через трое). И эти трое суток нас трогать никто не имеет права. Любой офицер скажет: Круто, парни! Хорошо устроились!

Однако есть и свои минусы. Ну, например. Начальник метеослужбы армии – майорская должность. И если ты хочешь служить синоптиком до пенсии, то быть тебе пожизненно старшим лейтенантом, а «на дембель» тебе дадут капитана – и живи на капитанскую пенсию. Поэтому все, кто хочет расти, уходят на любые другие должности, или защищаются и уходят в военные училища, институты и академии преподавателями (ну это уж совсем сказка для взрослых дядь).

В общем, если вы еще не забыли, Дёба отказался подписывать мне аттестат без взятки, а я смирился и стал ждать. И  тут я расскажу вложенную историю под названием…

МЫШИ (отступление)

Метеорологическая станция располагалась на первом этаже в штабе вертолетной эскадрильи, обслуживающей Н-скую дивизию РВСН. Прямо напротив нашей двери располагался телефонный узел дивизии с толпой женщин – военнослужащих. Это важно для дальнейшего повествования.

Короче. Делать мне было нечего. Приходил я на службу к девяти утра, уходил в шесть вечера. Днем автобус возил нас в офицерскую столовую на обед и обратно. Сидеть в кабинете с синоптиками и смотреть на пьяную рожу Дёбы мне как-то не особенно хотелось и все свободное время я находился в нашей каптерке. Сначала спал, потом выспался на год вперед и начал потихоньку ремонтировать технику. Хватило на неделю. Навел порядок и выбросил всякий хлам – еще пару дней.
Злая скука надвигалась со страшной силой…

И тут я случайно обнаружил, что корочка хлеба, оставленная на столике, пропала. Я нашел коробку из толстого картона и сделал из нее импровизированную мышеловку, задействовав веревочку и пару гвоздиков: один, как подставку под коробочку, второй, как крючок для наживки. Поставил на пол. Мышка попалась, но подняла коробочку и сбежала (слишком легкая коробочка оказалась). Я сверху на коробочку прикрепил тяжеленный трансформатор.

Попалась! Однако, извлечь мышку из-под коробочки не получалось. Только приподнимешь чуть-чуть коробочку, мышка - шмыг! – и убежала. У меня в каптерке был столик с дыркой. И я разместил свое изобретение прямо на этом столе. Мышь попадалась в мышеловку, я подставлял под отверстие трехлитровую банку и сдвигал мышеловку. Мышь, увидев «спасительное» отверстие, кидалась туда и падала в банку.
Через пару дней у меня было полтора литра живых мышей.

Взял я эту банку и пошел похвастаться нашему медику – старшему лейтенанту медицинской службы Ромке. Тот, как обычно, был слегка подшофэ и тут же среагировал: «давай бабам в телефонном узле подарим».

«Давай!» - согласился я. Я в то время практически не пил, но, как говорится, дури у меня и без этого хватало.

Мы спустились на первый этаж, Рома открыл дверь в телефонный узел, я быстро зашел, поставил банку на середину комнаты, снял крышку и вышел. Рома услужливо закрыл дверь и мы оба замерли в ожидании.

Прошла пара минут тишины и вдруг за дверью раздался такой визг, какого в последний раз я не слышал никогда! И ведь хватило же мозгов, я вошел забрать баночку. Все дамы стояли на столах, на полу лежала пустая опрокинутая трехлитровая банка, а по полу в направлении угла неслась последняя зазевавшаяся мышь.

«Я баночку заберу?» - спросил я.

«А поцеловать?» - откликнулась начальница со стола из глубины комнаты. За дверью хохотал, сидя на полу, Ромка.

Через день я снова наловил полбанки мышей  и Рома вместе со своим санитаром придумали новую развлекуху. Они отловили в городке двух котов – рыжего и черного с белыми полосками и мы устроили между ними кошачье-мышиные бои. Во дворе находились врытые в землю бетонные емкости для слива масла из лопастей вертолетов. Глубина их была приличная – котам без разбега не выбраться. Я вставал в центр емкости, держа очередную мышку за хвост, а Ромка с санитаром держа котов за шкирку, вставали на противоположных углах ёмкости и по команде я отпускал мышь, а Рома с напарником отпускали котов. Зрители (вся эскадрилья, кроме комэска) делали ставки, отчаянно улюлюкали, подбадривая мышь и котов. Вот такое «казино».

ДЁБА (продолжение)

Еще пара недель с неподписанным аттестатом и меня бы с позором выгнали из армии за неслыханные издевательства над аэродромными мышами и городскими котами, но помешал случай.

Мыши закончились или научились не попадать в мою мышеловку, все, что могло быть отремонтировано, было отремонтировано, все, что ремонту не подлежало, было разобрано на запчасти, все остальное было выброшено, бойцы были приведены в соответствие и больше не пытались писать отсебятину в журнале наблюдений за погодой. Я даже наладил отношения с аэрологической станцией в соседнем городке и регулярно получал от них данные для построения аэрологических диаграмм.

В эскадрилье меня тайно зауважали и открыто жалели, но помочь ничем не могли. А Аттестат был неподписуем. И тут я получил свою первую зарплату (напомню: 120 рублей вместо 550). Злой, как черт вышел я покурить на крыльцо.

Мимо шли два бойца: «дедушка» и молодой. Молодой отдал мне честь, а «дедушка» громко поднял его на смех: «Ты чего? Это же молодой летеха!»

- Товарищ рядовой, подойдите ко мне! – наверное, это очень серьезно прозвучало, потому что таки «товарищ рядовой» подошел, ухмыляясь. Хрясь! Хук справа – и глубокий нокаут.

Поворачиваюсь – стоит побледневший Дёба: «Пойдем, аттестат подпишу!». Хороша, наверное у меня рожа была!

После подписания аттестата, я написал рапорт о том, что мы работаем неправильно, что вся армия живет по Уставу, а мы по НАМСу и у нас тоже должны быть круглосуточные дежурства сутки через двое (а не через трое, как положено, поскольку нас на метеостанции было трое, а не четверо, как положено). И не должно быть нарядов, поскольку… Ну так положено и все тут!

К моему удивлению, рапорт был удовлетворен и довольно быстро. И мы стали работать по НАМСу. Я стал ходить на службу сутки через двое и совсем перестал ходить в наряды. А в наряды ходили все. И эти «все» стали наседать на комэска, начштаба, штурмана эскадрильи, зама комэска, что это насправедливо, что, ладно там Дёба и прапорщик из старослужащих, но этот молодой должен ходить в наряды!

И практически, специально для меня изобрели дурацкий наряд «дежурный по аэродрому». Ходила в него только метеослужба и наряды совпадали с графиком дежурств, то есть сутки через двое. А еще через месяц на аэродром пришла жена Дёбы вся в слезах и после посещения комэска, как фурия набросилась на меня. Оказалось, что пока Дёба ходил на службу с девяти до шести с двумя выходными в неделю, он пил только в субботу и похмелялся в воскресенье с утра. В остальные дни он тоже пил, но очень немного. Ну, чтобы быть более-менее в форме.

А тут он пьет два дня, потом похмеляется в наряде дежурным по аэродрому, снова два дня пьет, а потом опять похмеляется… и так без перерыва. То есть, семья его потеряла.

Но я-то тут причем?!

ДУШЕВАЯ

В семейном общежитии первый и третий этажи были заняты под военнослужащих и их семьи. Второй этаж принадлежал гостинице. На третьем этаже была кухня и туалет. Оба душа, мужской (на восемь сосков) и женский (на один сосок) находились на первом этаже. На первом этаже семей военнослужащих было немного, в основном там жили гражданские специалисты (большей частью холостые) мужского пола.

Что касается душевых, для всех всегда было и будет загадкой, почему в мужской душевой могут мыться восемь мужиков одновременно, а в женской должна мыться только одна женщина. Женщин в семейном общежитии как минимум столько же, сколько и мужчин, а вот находятся в общежитии они гораздо больше времени, чем мужчины.

Женщины очень быстро сообразили, что если на душевой написано «М», то это может означать не только «Мужская», но и «Мадамская» и стали ходить в мужскую душевую в дневное время, когда мужчин практически нет (все на службе). Но знающие, опытные барышни на всякий случай для запирания дверей душевой изнутри пользовались деревянной решеткой из душевой. Ее одним концом упирали в стену, а другим концом подпирали входную дверь. И это гарантировало барышень от неожиданного вторжения лиц мужского пола.

А мужики, наткнувшись на запертую дверь, особо и не рвались. Зато, если было открыто, входили смело и без церемоний. И с неопытными барышнями случались инценденты…

Как-то к молодой жене молодого лейтенанта приехали ее вдовая мама и младшая сестра. И пошли они  с дороги душ принять. Молодая жена довела их до двери «Мадамской» душевой и предупредила, чтобы обязательно закрылись на деревянную решетку, о чем дамы сразу забыли. А в это же самое время капитан и лейтенант из холостяцкого общежития тоже решили принять душ и, наткнувшись на занятую душевую в своем общежитии, пошли в семейное, поскольку там днем почти всегда свободно. Да и идти недалеко.

Толкнули дверь – не заперто. Ну и хорошо, сейчас ополоснемся! Заходят, раздеваются. Кто-то там плещется, но сосок-то восемь – на всех хватит. И тут из облаков пара душевой выплывают две нимфы, вытирая волосы полотенцами.

У лейтенанта организм отреагировал мгновенно. У капитана – с небольшой задержкой, но тоже, в общем, достаточно быстро…

«Ой! Извините» - проговорил капитан.

Мама молодой жены молодого лейтенанта, увидев симпатичного мужчину примерно своего возраста в состоянии боеготовности терять времени не стала… Дочке лейтенант тоже приглянулся. В общем, через месяц обитателей семейного общежития прибавилось.

ГРАФИКИ

Третий этаж семейного общежития – 24 комнаты. В двух живут «соломенные холостяки». У одного жена с ребенком сбежала в Москву, у другого – в Питер. В третьей комнате живет прапорщик в отставке с семьей. Он отсидел за хищение соцсобственности, не назвав подельников, которые по выходу его из тюрьмы, как могут, ему помогают. Четвертую комнату занимает переведенный с Дальнего востока полковник с семьей – ждет квартиру. В оставшихся 20 комнатах живут двадцать молодых лейтенантов с женами. И эти жены - двадцать молодых, кровь с молоком, здоровых, симпатичных дам. Первый месяц до подписания аттестата, молодые мужья еще бывали дома и все было тихо и спокойно, за исключением яростной борьбы с тараканами на общей кухне.

Тараканы всех возможных размеров и в огромных количествах появлялись неизвестно откуда и исчезали неизвестно куда. Комендант залил ДУСТом все щели и замазал их цементным раствором, смешанным с толченым стеклом. Не помогло. Тогда отодрали все плинтуса, снова залили все щели ДУСТом и замазали цементом. Плинтуса поставили на место. Не помогло совсем. В результате, тараканов обнаружили в наружных розетках. Залили их ДУСТом – и тараканы ненадолго кончились…

Прошел месяц, молодым лейтенантам подписали приказы на должности, провели в доме офицеров «День молодого лейтенанта» и молодые лейтенанты заступили на боевое дежурство. А боевое дежурство это неделя безвылазно под землей, затем, вроде две недели положен отдых, но работу с личным составом и наряды никто не отменял. Поэтому суммарно лейтенанты дома от силы неделю в месяц, а то и меньше.
Дамы поначалу отсутствие мужей переносили стоически. Придумали каждый вечер ходить друг к другу в гости – чай пить. Потом договорились с домом офицеров и там посиделки устраивать начали. Пару месяцев кое-как продержались…

Тут у одного из «соломенных холостяков» начали портиться яблоки, запасенные еще в августе. Всякие повидла, варения и компоты он делать не умел, да и некогда ему было. Он вышел в коридор и громко объявил о бесплатной раздаче яблок. Через минуту в дверь постучали. Девушка с ковшиком:

- Здравствуйте! Я яблок возьму немного?

-Берите.

-А вы контейнер получили?

- Давно уже.

- А мы вот еще ждем. Ой! У вас телевизор есть? – маленький, переносной черно-белый телевизор стоял на окне.

- Да… вот…

- Сегодня в шесть часов сериал. Можно я приду посмотреть?

- Пожалуйста.

- Спасибо за яблоки… - ушла.

Еще через пару минут снова стук в дверь. Девушка с кастрюлькой:

- Здравствуйте! Я яблок возьму?

-Берите. Пожалуйста.

-А вы контейнер получили?

- Давно уже.

- А мы вот еще ждем. Ой! У вас телевизор есть?

- Да… Только он маленький и черно-белый.

- А у нас никакого нет. А сегодня в шесть часов сериал. Можно я приду посмотреть?

- Пожалуйста.

- Спасибо за яблоки… - ушла.

Еще стук. Девушка с полиэтиленовым пакетом:

- Здравствуйте! Я яблок возьму немного?

-Берите.

-А вы контейнер получили?

- Давно уже.

- Ой! У вас телевизор! А он работает?

 - Конечно работает, только он черно-белый.

- Сегодня в шесть часов сериал…

- Пожалуйста. Приходите смотреть.

- Спасибо. И за яблоки спасибо… - ушла.

И так еще раз пять…

Вечером, без пяти минут шесть стук в дверь. Девушка, которая была с полиэтиленовым пакетом:

- Можно?

- Входите-входите. Я вот тут на стульчике сяду, А вы можете на диване разместиться.

Собственно, больше разместиться было и негде. Комнатка в 10 квадратных метров. Холодильник, разложенный диван, за ним у стены панцирные сетки и спинки разобранных казенных кроватей, которые комендант общежития наотрез отказался забрать на склад. У другой стены казенный стол и некстати большой комод. Между диваном и комодом узкий проход, где поместился только стул. Наспех сделанные антресоли в распор (комендант строго запретил дырявить стены, пришлось применить инженерную смекалку), забитые под завязку всяким не особенно нужным в данный момент скарбом. Пара чемоданов друг на друге – и все. Место кончилось.

Девушка, слегка стесняясь, разместилась на диване, телевизор разогрелся и начал показывать смутные тени, постепенно приобретающие реальные контуры, хозяин сел на стул и сосредоточился на экране телевизора…

Стук в дверь. Чье-то лицо:

-Можно? (увидела девушку на диване) Ой! Извините!

Исчезла так быстро, что молодой человек даже среагировать не успел.

Снова стук в дверь. Чье-то лицо:

- Можно? Ой! Извините!

Исчезла.

И так еще пять раз.

Сериал начался. Хозяин комнаты никогда сериалов не смотрел и поначалу даже увлекся. Вдруг слева с дивана раздался какой-то звук. Молодой человек повернулся и… обомлел. Халатик на девушке распахнулся и под ним, кроме девушки ничего не оказалось. Молодой человек был нормальным и здоровым и среагировал почти мгновенно…

На следующий день история повторилась, но первой пришла другая девушка. Потом еще раз первой пришла  третья. Потом оказалось, что такая же история происходит в комнате другого «соломенного холостяка». Примерно через неделю разыгралась трагедия: две дамы никак не могли решить, кто из них будет сегодня «смотреть сериал» и боевые действия перенесли на кухню. «Воевали» громким шепотом с битьем посуды и грохотом кастрюль. В результате, «холостяки» обошли всех пассий и предупредили, что на кухне вывешиваются два графика: «уборки кухни» и «уборки коридора». Ссоры прекратились.

А потом, кто-то уехал, кто-то получил квартиру, кто-то вышел на работу. В общем история рассосалась сама собой…

КОЖЕВНИКОВ

Майор Кожевников – был настоящим летчиком. Он страстно любил Небо! Он летал все время. Если не было полетов, он прыгал с парашютом. Если не было погоды, «летал» на своих жигулях.

Как-то раз, мне с экипажем майора Кожевникова довелось слетать в командировку. Нужно было отогнать наш вертолет на профилактику в Каунас на ремонтный завод, забрать там отремонтированный вертолет и пригнать его обратно.

Мы прилетели, сдали пригнанный вертолет и погода «ушла». Целыми днями и ночами лил дождь, ветер срывал крыши с домов, облака цеплялись за шпили церквей и погнули немало крестов. В общем, не погода, а жуть.

Неделю мы ждали погоды. Неделю мы развлекались единственным доступным нам способом: пили. Утром я вставал и шел под дождем на метеостанцию за прогнозом и спиртом. Возвращался понурый обратно, мы похмелялись и все начиналось заново.
И вот, когда по закону подлости, мы все напились в хлам и спали, часов в пять утра к нам постучался местный метеоролог, вошел, растолкал меня и сказал: Сейчас «окно» до семи утра примерно. Если не улетите – еще на неделю засядете.

«Не-е! Я столько не выпью!» - подумал я и растолкал бортмеханика. Вместе мы растолкали второго пилота. Было уже около половины седьмого. Мы втроем взяли Кожевникова и дотащили его до вертолета. Погрузили, усадили кое-как в кресло, пристегнули.

- Взлететь я взлечу, - сказал второй пилот, - и по маршруту пройду, а вот с посадкой у меня неважно. Ну лететь четыре часа – авось командир оклемается!
И вот чудо! Только запустили двигатели, Кожевников открыл глаза, ноги засунул в педали, в руки взял штурвал и мы полетели! Он вел вертолет, как будто никогда не пил и посадил мягонько. На посадку, правда, зашел поперек полосы, ну и хрен с ним! Главное – сел. А когда выключили двигатели, дали трап и все вышли, он подошел к выходу, сделал два шага вниз по трапу и… упав на траву, захрапел.

ЗАРПЛАТА

Зарплату у нас выдавал штурман эскадрильи в учебной комнате штаба, которая располагалась на первом этаже. Окна учебной комнаты выходили на автостоянку.
Первое, что меня поразило – это чемоданчик с деньгами. Такое количество денег я видел только в иностранных шпионских детективах. Зарплаты у военных были в те времена приличные, а выдавали зарплату относительно мелкими купюрами, поэтому деньги выдавались довольно долго. Пока выдающий отсчитает, пока получающий посчитает, пока поставит подпись в ведомости. Следующий!

Удивил поначалу меня и порядок получения зарплат. Получил первый – ждет чего-то. Получил второй – тоже ждет чего то. Получил третий – все трое обнялись и ушли. В окно видно: вышли на стоянку, подошли к автомобилю, сели и уехали. Потом собирается вторая тройка – все зарплату получили, вышли на стоянку, сели в машину и уехали. И этот порядок действий повторяется, с небольшими исключениями, пока не выдадут всю зарплату.

Я у Ромки (наш медик) спросил, что это означает, а он подмигнул: «в магазин поехали!»

Все, кто ждет очереди на получение играют в домино или болеют за играющих. Кстати, я тогда впервые узнал, что в домино есть такая игра - «ЧЧВ» (Человек человеку волк) играется не в две стороны, а в четыре и каждый сам за себя.
А вечером, мужики теми же тройками прячутся от жен в гаражах. Это мне тоже Ромка показал. После выдачи зарплаты, поскольку большинство народу разъехались на своих машинах, автобус не стали задействовать и нам пришлось идти пешком.

- Вон гаражи, - показал Ромка на огромный котлован с коробками гаражей внизу.

- Ага! И что?

- А ты присмотрись, - внизу в проходах между гаражами сновали женщины, выкрикивая разные имена.

- Мужиков своих ищут, - пояснил Ромка.

…

В те времена с водкой были перебои. Не в каждом магазине она была в момент выдачи зарплаты, поэтому каждый раз утром в день выдачи зарплаты происходил…

ОБЛЕТ МАГАЗИНОВ

С утра командир эскадрильи, либо другой опытный летчик летал на «разведку погоды». Вертолет облетал все ближние, средней удаленности и самые отдаленные магазины, зависал над ними, а продавщицы, которые были в курсе событий, выскакивали на улицу и подавали какой-то условный сигнал (не знаю какой – на «разведку погоды» не летал). На карту полетов наносился магазин со знаком «+» - значит водка есть, знак «-« - значит нету.

Тогда как раз происходил вывод наших войск с военных баз европейских социалистических стран. Вертолеты, выводимые оттуда временно распределяли по разным аэродромам. Нашему достались «на передержку» пара Ми-8МТ и один Ми-6.

Этот маленький шестиместный вертолетик командир эскадрильи считал своим личным транспортом, типа «Жигулей». На нем проводилась разведка магазинов, на нем комэск с друзьями летал за грибами, на рыбалку и просто так – с семьей на пикники.

Дочку комэска каждый учебный день возили в соседний районный городок в школу на командирском ГАЗике. А тут ГАЗик сломался прямо перед домом комэска. Жена комэска позвонила ему в панике: «Дочка опаздывает в школу!» Не долго думая, комэск прыгнул в Ми-6 и полетел – сначала домой (он жил недалеко от аэродрома, но где он там около дома приземлился – одному ему известно), забрал дочку и полетел к школе.

Картина маслом: во дворе школы приземляется вертолет, к нему в сбившемся на бок галстуке в сопровождении завуча и учителя труда (кого успели подхватить по дороге) несется испуганный директор школы (Боже! Неожиданная проверка! Начальство! А мы не готовы! Паника!) выстраивается почетный эскорт и из вертолета выходит третьеклассница в белом передничке, с двумя косичками, в бантиках, белых гольфиках и с ранцем за спиной:

«Здравствуйте, Михаил Анатольевич!».

Карантин, Апрель 2020 г.

Уважаемые читатели! Я начал выкладку этой моей книги на Целлюлозе. Все мои книги там доступны для вас по ссылке https://zelluloza.ru/register/108330/.