Concerto

Der Swan passt zur das Schwein nicht


Действующие лица:

Молодой кавалер;
Аббат;
Барон;
Дама в маске;
Некто;
Музыкант.

Конец XVIII века (время условно)


Молодой кавалер:  Поговаривают, что король хочет отречься.
Аббат: Отрекались и ранее: Иоанн XVIII в 1009 году и Бенедикта IX в 1045 (хотя он сожалел об этом и вскоре вернулся). Св. Челестин предпочел быть не папой а монахом… Был также Григорий XII, который покинул Рим в 1415 году.
Молодой кавалер:  Это не слабоволие, взять и отречься?
Аббат: Вопрос сложный! Даже отречение Челестина V вызвало противоречивые суждения современников и потомков: спиритуалы встретили отречение с возмущением, рассуждая что папа не может отречься, поэтому Данте поместил Челестина в ад…

Они выходят. Входят дама в маске и барон.

Дама в маске: Поздравляю Вас с этой победой, хоть она и не заслуженная.
Барон: Благодарю – незаслуженные победы самые приятные.
Дама в маске: Должна сказать, что знаю, кому вы ей обязаны!
Барон: Вот как? Очень за вас рад.
Дама в маске: Вы, верно, уже догадались о ком речь и имеете полное право со мной не согласится, однако оспаривать абсолютную ерунду, также как и бесспорную истину, будет только человек недалекий.
Барон: Ваш тон говорит сам за себя!
Дама в маске: Итак, спрошу напрямик: вы веруете в Диавола?
Барон: Напомню, что этот вопрос, не только неуместен, но еретичен. 
Дама в маске:  Хорошо! Спрошу по другому: вы поклоняетесь ему?
Барон: Вы думаете, Диавол нуждается в этом? Помилуйте, это примитивно! Поклоняться, кому бы то ни было – это пустая трата времени. Так делают лишь дикие племена, да истовые религиозные фанатики, но пользы от этого никакой.
Дама в маске: А Богу поклоняются лишь не слишком просвещенные люди, так вы думаете?
Барон: Нет, но это довольно сомнительное занятие. Это, как и игра в крикет - пустая трата времени и дурное лекарство от скуки.
Дама в маске: Славить Бога и играть в крикет – по-вашему одно и тоже?
Барон: Нет, играть в крикет порой пользительно, если верить медикам.
Дама в маске: Я вы еще говорите об ереси?!
Барон: Я лишь говорю, что любое поклонение – смехотворно… и Диаволу и Богу…Мне это тоже смешно. Можно следовать правилам, но поклоняться им – ерунда. Вот вы где-то слышали глупые сплетни, что я, мол, поклоняюсь Сатане. Положим, даже бы и поклонялся – чего в этом страшного? 
Дама в маске: Черная магия это предел разврата!
Барон: Разврат это то похоть, реализуемая с максимальной фантазией. Вы не одобряете фантазию?
Дама в маске: Именно так! Я вполне владею вопросом и знаю, как выглядит вселенная на самом деле и как она устроена. Фантазии тут неуместны.
Барон: Меня всегда потрясало, как люди объевшиеся грибов легко рассуждают об основах мироздания.
Дама в маске:  Самомнение!
Барон: Самомнение у меня не выше нужного, но вот «само» мое «мнение» об иных вещах, увы, далеко от высокого.
Дама в маске:  Диавол, преследуя свои цели, действует через людей. Вы не слышали об одержимых?
Барон: Доводилось, но уж не считаете ли вы, что я одержим?
Дама в маске:  Я не знаю, но я боюсь! Мне так хочется, чтобы вы разглядели во мне человека и были со мной... но, увы, жизнь такова какова она есть и больше ни какова!
Барон: Вы несете вздор! И, заметьте, это не самый редкий талант.

Входит некто, дама в маске выходит.

Некто: Вы с кем-то говорили, барон?
Барон: Скорее сам с собой, но нашу беседу нельзя назвать удачной.
Некто: Ваша половина носит платье на фижмах?
Барон: Увы, мне кажется, что это не лучшая моя половина.
Некто: Худшая.
Барон: Решайте сами: она непроходимая дура.
Некто: Для женщины это далеко не первый недостаток.
Барон: Она очень настырна и словоохотлива, что в купе делает мое существование в ее обществе невыносимым.
Некто: Итак, ты разочаровался еще в одной даме. Для человека с таким опытом частые надежды кажутся мне удивительными.
Барон: Что поделаешь. Я стараюсь не замечать недостатков.
Некто:  Потому-то люди и демонстрируют их вам в самой неприглядной форме.
Барон: По-видимому, так и будет до тех пор, пока я не научусь ждать от каждого самых гнусных подлостей.
Некто:  С юных лет я придерживаюсь простого правила: разочарований надобно не бояться, а предвидеть, но чтобы их избегнуть – не нужно рассчитывать ни на что!
Барон: Этому учит нас вся жизнь и весь наш опыт.
Некто:  Все же тени былого лишь затем, чтобы напоминать о прошлом, а не вторгаться в настоящее.
Барон: Последнее время наш век ассоциируются у меня с тремя цитатами: "Мораль см. Этика, Этика см. Мораль"
Некто:  Дэни Дидро?
Барон: Да! Энциклопедия… из этого получились – «Философия в будуаре» и «Свобода на баррикадах» как известно обе там и остались... Возможно, это слишком поверхностно и грубо, но в целом ярко демонстрирует Начало, Расцвет и Закат...
Некто:  Мир наполняют ничтожества и проходимцы, среди которых, впрочем, встречаются и  те, кто может осознать Великое, проблема лишь в том, что они не могут договориться меж собой. Как деля обстоят в вашем кружке?
Барон: Сложно все это однозначно описать. Я словно некий жук, забравшийся в чей-то кулек. Сижу и "думаю" на своем примитивном уровне: что это? что за преграда? где я? Меж тем как в тот кулек залез я сам, преследуя какие-то известные лишь мне цели. Но вот я скребусь, противно шурша, и надоедая кому-то до тех пор, пока меня не там придушат! Que triumphum aeternam dolore possibile est?
Некто:  Вам нужно отвлечься от политики в хорошей компании. Смените круг общения!

Барон и Некто выходят. Входят Дама в маске и аббат.

Аббат: Мне говорили, что это опера – бородавка на теле прокаженного искусства.
Дама в маске: Не стану рекомендовать вам эту оперу, но мне оно нравится: тут композитор разрушил последние иллюзии касательно своего "вкуса", если это слово вообще уместно в теперешних обстоятельствах.
Аббат: Опера очень поздно завершается, я бы никогда не смог ее послушать и успеть на всенощную.
Дама в маске: Я  ложусь спать так поздно, что впору говорить – рано встаю.
Аббат: Как тонко вы выразились!
Дама в маске: Некоторые говорят, что у меня очень литературная речь, а иные что я абсолютно безграмотна – думаю и те и другие правы.
Аббат: О! Рядом с вами, я эталон безграмотности.
Дама в маске: Что вы! Возможно, я просто все не так себе представляю или не ясно выражаю мысль свою, но люди кругом вечно толкуют мои слова и действия превратно, влагая в них самый негативный смысл, что создает явный диссонанс с моей светлой натурою.
Аббат: При всей моей любви к Вам, натуру Вашу можно назвать какой угодно, только не светлой.
Дама в маске: Ну, вот видите! И вы так считаете. Меж тем, я иной раз так и вижу, как свет изливаясь из натуры моей заполняет эфир вокруг на целые пространства, а Вы мне такие слова!
Аббат: Я Вам и в любви признался, и комплимент сделал, а вы возмущаетесь.
Дама в маске: Ах!

Входят барон и молодой кавалер, аббат и дама спешно выходят.

Молодой кавалер:  Я бываю жесток. Моя жена считает, что меня стоит опасаться.
Барон: Право?
Молодой кавалер:  Кроме шуток! Впрочем, чего еще ожидать от такого рода как мой. Один мой предок не то в шестнадцатом веке собрал всех своих родственников и отравил!
Барон: Ну, это было давно, да и потом порой и у меня возникают подобные желания.
Молодой кавалер:  Это еще не все. Мой старший брат попытался убить свою жену – с помощью мышьяка, но она опередила его залив ему в ухо «прокажающий настой» сока белены.
Барон:  «О, сколь литература властна над умами!»
Молодой кавалер:  Ох, да! Гамлет был ее страстью. Их сын страдал синдромом Вертера.
Барон: Он что носил синий фрак с желтым жилетом и панталонами?
Молодой кавалер:  Нет, но  он написал прощальное письмо своей возлюбленной и ровно в полночь застрелился.
Барон: Я сочувствую…
Молодой кавалер:  Не стоит.
Барон: Но у вас, я надеюсь, нет таких мыслей.
Молодой кавалер:  О, нет.
Барон: Ну, так и прекрасно. Думаю, мы поладим!

Входят музыкант и Некто.

Музыкант: Многим важно чтобы люди с которыми они общаются были "уверенными в себе" и "твердо стоящими на ногах"… я такого точно не жду: люди искусства такими не бывают. Я вот могу, допустим, назвать себя уверенным, однако, моя уверенность не безгранична, я же не совсем идиот.

Барон и Некто переглядываются. Входит Аббат поправляю сутану.

Молодой кавалер:  Мне нравятся люди творческие, ценящие прекрасное. Таких сейчас очень не много, ибо дурное воспитание и плохой климат сделали свое черное дело.
Музыкант: Сейчас многие говорят об этом или изображают, но смысл так называемого реализма для меня скрыт. Как мне кажется реализм это лишь субъективные представления людей лишенных фантазии.
Аббат:  А сатира?
Музыкант: Я редко интересуюсь сатирой... она обедняет художественность образа и лишена высоты полета. Беда сатиры, как искусства в ее сути – она никак не может оторваться от земли, что для искусства губительно.
Молодой кавалер:  Когда душа  уже не может обращать свои «чувства» в слова – рождается музыка.

Входит дама в маске.

Дама в маске: От всего сердца желаю оставаться столь же разносторонне увлеченным человеком. Надеюсь приятные неожиданности и удивительные приключения не раз еще озарят вашу жизнь.
Музыкант: Что же, начнем концерт!

Шторы закрываются. Зажигаются красные лампы. Пространство меняется.
Музыкант начинает играть.

Занавес

28 марта 2013 г.