Бедная Лиза

1.
Когда владелец фирмы «Голубые окорочка» Митрофан Жуков стал подыскивать себе жену, все ждали, что он возьмет девушку звонкой московской фамилии, с тугим кошельком, он же свой выбор остановил на почтальонше из подмосковных Люберец, Лизаньке Крестовой.

— Зачем ты сделал эту вопиющую глупость? — поднимали искрящиеся сединой брови друзья Митрофана.

— А вот увидите, — загадочно улыбался Митрофан.
 
2.
Пролетел год и Лизанька родила чудесного сына. Розового, крепкого, с озорными глазенками.

— Убейте его! — приказал Жуков и подмигнул слугам.

Слуги забрали у онемевшей мамаши младенца и, прыгнув во взвывший мерседес-бенц, ловко вырулили из фешенебельного Арбатского переулка.

— Почему? — спросила Лиза своего мужа, который глядя в солнцезащитное окно, счастливо почесывал мохнатое брюхо.

— Испытываю тебя, как Бог Иову, — задумчиво ответил Митрофан. — Вспомни, из какой грязи я тебя поднял. Вспомни, с какими людьми ты сейчас якшаешься. Всё сплошь президенты фирм. “Золотой родник”, “Золотой Иван”, “Золотой паук”… Если б не я со своей широкой душой, носить бы тебе заказную корреспонденцию в дырявой коленкоровой сумке.

Лизанька закусила губку и ничего не ответила благоверному, наверное, зря кичащемуся аристократическим происхождением.

3.
Прошел год и Лизанька опять родила веселого и розового карапузика. Девочку.

— Убейте ее! — не моргнув глазом, приказал Митрофан Жуков.

Слуги схватили розовый сверток, кинули его в микроавтобус мерседес-бенц и поспешно вырулили из фешенебельного арбатского переулка.

Лизанька лишь закусила свою побелевшую от ужаса губку, и не проронила ни слова.

4.
Минуло шестнадцать лет.

Митрофан Жуков, надо отдать ему должное, по достоинству оценил долготерпение бывшей почтальонши из подмосковных Люберец Лизаньки Крестовой.

Он сделал её совладелицей своей фирмы “Голубые окорочка” и даже скинул ей с барского плеча маленький, но весьма рентабельный, консервный заводик по переработке петушиных гребешков «Золотой гребешок». Заводик производил редкостные деликатесы.

Лизанька почти все время молчала, да все бродила в золототканом халате по гигантскому особняку господина Жукова.

И вдруг Митрофан всенародно объявляет:

— Лизанька! Бедная Лиза! За семнадцать лет супружеской жизни ты во как мне надоела! Я лишаю тебя высокодоходных акций фирмы “Голубые окорочка”.

Вокруг знакомые ахнули.

— Более того, — продолжал Митрофан. — Я забираю у тебя небольшой, но весьма рентабельный заводик по деликатесной переработке петушиных гребешков.

На этих словах некоторые честные слуги до боли сжали свои кулаки и, может быть, впервые почувствовали легкую ненависть по отношению к своему шефу.

— Скажу больше, — всё не унимался разжиревший на чужом горе, обезумевший коммерсант Митрофан Жуков, — уходи прочь из моего элитного дома. Как я тебя взял в задрипанном китайском пуховике, так в нем и уходи.

— Патрон! — всё-таки не удержались и возопили некоторые из слуг. — Дама такого высокого пошиба и какой-то вшивый китайский пуховик. Две вещи несовместные! Позволь надеть экс-супруге хоть одно из ее кожаных пакистанских польт.

— Никаких польт! — в свою очередь истерично возопил осатаневший олигарх. — Я сказал — китайский, с повсюду вылезающими куриными перьями, пуховик!

Ничего на это не ответила Лизанька Крестова, лишь закусила свою чуть-чуть побелевшую губку, накинула на свои озябшие плечики китайский пуховик, да и двинулась к метро станции “Арбатская”.

В пуховике не было и рубля, и от станции Выхино (бывшая Ждановская) ей пришлось до Люберец идти пешедралом.

5.
Через месяц к Митрофану Жукову зачем-то приехали обворожительные брат с сестрой. Брату — семнадцать годков, сестре — шестнадцать.

— Я женюсь на шестнадцатилетней красотке, — заявил всенародно Митрофан Жуков и, помолчав, добавил: — Позовите мою прежнюю жену, Лизаньку Крестову. Она как никто знает мои фешенебельные покои. Пусть приберет их.

Сказал так, а сам чуть не плачет.

Приходит Лизанька, молча выслушивает приказ своего в недавнем прошлом благоверного, незамедлительно приступает к генеральной уборке.

И вот все убрано-прибрано и гости свадебной гирляндой потянулись в церковь.

— Согласен ли ты взять в жены?.. — говорит батюшка, а сам протягивает олигарху для поцелуя усыпанный крупными алмазами крест.

Не выдержал тут и разрыдался в голос Митрофан Жуков.

— Лизанька! — повернул он свое заплаканное чело к бывшей второй половинке. — Женушка моя ненаглядная! Не могу больше! Завершаю я свои испытания!

— Что он несет?! — волнуются гости. — Быстрее венчать новобрачных! На столе гусятина в яблоках стынет! Безобразие!

— Согласен ли ты, Митрофан Жуков, взять в жены?.. — вторично, нервным басом надсаживается батюшка.

— Да дайте же мне объяснить! — кричит во все церковные пределы Митрофан. — Моя невеста — вовсе не невеста мне. Она дочь моя. Единоутробная!

— Как?! — все стали присматриваться к шестнадцатилетней красотке и, точно, она была вылитая Лизанька плюс Митрофан Жуков.

— А брат ейный, — смахивая жемчужные слезы, кричит Митрофанушка, — мой сын, престолонаследник. Митрофан Митрофанович!

— Как?! — все стали зорко приглядываться и, точно, мальчик был гремучей смесью олигарха и мученицы почтальонши. Стоит юноша в рубашке фирмы “Белая лошадь”, с тоненькими усиками, золотыми фиксами орехи фундук перещелкивает.

Кинулась тут Лизанька Крестова к обоим деткам, принялась их миловать-целовать, а расчувствовавшийся олигарх говорит:

— Отныне и присно объявляю тебя, Лизанька Крестова, несмотря на твое нижайшее происхождение, моей благоверной. Пожизненно! И нарекаю — Лизанькой Жуковой!

Батюшка одобрительно перекрестил восстановленных, слегка потрепанных жизнью, супругов, и все отправились уплетать остывающего гуся под яблоками.

6.
Пролетел год.

Теперь собирается жениться уже младший олигарх, Митрофан Митрофанович Жуков.

И, сказывают, в жены он желает взять девушку не звонкой московской фамилии, не с тугим кошельком, а заурядную молочницу из миниатюрного городка Гусь Хрустальный.

Что ж, как говорится на Руси, совет да любовь!


                *** «Запах денег»,  (Зебра Е, 2008), «Московский комсомолец», 1999