Об отце Андрее

- Сегодня каша овсяная, горяченькая, вкусная, - улыбнулась Роза, принимая из рук буфетчицы парящую тарелку:-
- Наверное, продукты привезли?
- Нет, поп приволок,-ответила та.
-Какой?
- Отец Андрей, что ли.
Роза уселась с другими больными за столик, который обычно пустовал.
Она была госпитализирована с сердечным приступом в одну из окраинных больниц Новосибирска, обшарпанную, повидавшую много на своем веку пациентов.
 Больница, несмотря на серьезные трудности социально -экономического характера из-за последствий перестройки функционировала, принимала всех хворых независимо от состояния здоровья и возраста: и молодых, и людей средних лет, и бабушек и дедушек, врачуя, чем могла.
 Само здание без былых ремонтов облезло, развалилось и снаружи, и изнутри: потолок грозился обрушиться на головы потрескавшейся штукатуркой, ему под стать щерились  стены, облупленными выбоинами линолеума обнажались полы, стеснялся и лил постоянные слезы унитаз  в туалетной комнате, все едва дышало. Единственная, тусклая лампочка горела в длинном, узком коридоре, вдоль которого ютились кровати с больными, потому что палаты были заняты под завязку. Их насчитывалось четыре: две мужских и две женских, по одиннадцать и шесть человек соответственно в каждой паре. Лекарства,которые были в малом объеме, процедуры и обследования полагались каждому бесплатно, и как ни странно, при таком дискомфорте большинство выкарабкивались после тяжелых состояний: инсультов, инфарктов, гипертонических кризов, аритмий и так далее.  И Роза после сильнейшего приступа тахикардии  двигалась на поправку.
 Но вот кормить пациентов было нечем. Утрами женщины и мужчины выстраивались вереницей со стаканами в руках к окошечку раздаточной, в которые плескали кипяток, прилагая к нему кусочек хлеба, причем следили строго, чтобы кто- нибудь не прихватил себе лишний. Роза примыкала к этой очереди, хотя мама приносила ей немного еды, ущемляя себя, ей ведь и самой не хватало, так как продукты купить не было средств из- за бесконечных задержек выплат зарплат и пенсий. Вчера она передала целую, запашистую буханку бородинского, которую Роза нарезала тонкими пластинками и, спустившись, на первый этаж (неврологического отделения), постучала в палату с окном смотревшим на проезжую часть, отделенную двором, заросшим густой муравой, высокими, древними хвойными деревьями и тополями с мощными стволами и серебристо поблескивающими листами в погожие летние дни. Но теперь чувствовалось приближение осени, обрызгались золотом верхушки крон, салатными оттенками заиграли лиственницы, тут же росшие, прохлада и туман обнимали ночи.
 Среди этого природного великолепия пробегала тропинка по притоптанной еще зеленеющей по- летнему земле от выломанного отверстия в низеньком заборе, разбредавшаяся затем маленькими стежками-паутинками к окнам и двери. Официальной калиткой почему-то пользовались крайне редко, хотя она вела по почти свободному от леска участку. По данным дорожкам в сумерках, попав через дыру, прокрадывались ребятишки из ближайшего приюта к вожделенным подоконникам открытых створок окон и тянули ручонки, чтобы похитить хранившиеся там небольшие запасы. Дети голодали. Через окно Роза и хотела отдать им хлеб.
-Можно?
-Можно, можно,- кто- то крикнул.
-Как бы угостить сироток хлебом,- спросила она, стоя на пороге.
-Не  зови, разбегутся. Положи на подоконник, к утру не будет,- посоветовала старушка в выцветшем халатике.
Так и сделала, так и случилось.
-Как -то, нехорошо толкать малолетних на кражу, на преступление , вообще- то, но иначе их не накормить ,- размышляла и успокаивала себя Роза.
-Кто этот  отец Андрей,- текла дальше ее мысль:-,
как сумел раздобыть еду в непростых, исполненных нуждой  обстоятельствах, сколько истратил нервов, энергии, стараний и сил, чтобы пожертвовать ее болящим, в большинстве пожилым. Интересный человек, сохранивший свое щедрое сердце в сложнейшей жизненной ситуации. Себе, наверное отказал, имея недостатки.
 Розу, как будто, окатило теплой, речной, прозрачной волной, обдало чувственным воспоминанием лучшей поры.
-Уважаемые,- обратилась она к соседкам,:-
-кто такой священник Андрей, благодаря которому мы получили сегодня сытное варенное блюдо?
-А ты, не заметила слева от входа маленькую дверь от крохотной комнатушки, где раньше был склад? Там ныне часовня, в ней он служит.
- Хорошо. После уколов схожу,посмотрю.
В это момент кто- то спросил  мужским голосом в распахнутую дверь
-Разрешите?
-Входите, входите,-  обрадовались больные.
В палату вошел худенький священник с черной бородой, густой гривой волос, схваченных на затылке резинкой, большими, какими-то огненными, пронизывающими глазами, словно отсвеченное яркими звездами южное небо, однако ласково-внимательными, в длинной рясе, с висевшем на груди крупноватым для его тонкой,поджарой фигуры крестом с Распятием. Сопровождала батюшку красивая, стройная девушка в платочке и сером платье до полу, державшая поднос с размещенными на нем книгами, крестиками, свечками.
Священник, поздоровавшись, начал разговор о вере , религии, Боге. Все затихли.
-Отец Андрей,- воспользовавшись паузой в его речи, обратилась Люда, бледная, несколько оттекшая с пепельными от природы, поредевшими кудряшками и с поблекшим, обволоченным нездоровой пеленой взглядом:
-Я ничего сегодня не ела, готовилась к исповеди и причастию. Необходимо бы сегодня, потому, что плохо себя чувствую.
-Хорошо, закончу беседу, попросим женщин выйти для тайны покаяния, затем приду со Святыми Дарами.
-Кому нужно креститься, и кто еще хочет исповедаться?
-Мне покреститься,- робко , почти прошептала Лена, маленькая, хрупкая, немного пучеглазая с большим ртом, но по- детски наивно приятная.
-Только у меня нет денег на крестик, свечку и косынки нет,- еще тише добавила она.
-Крест, свечу и косынку дадим,-ответил батюшка.
-Кому еще, что нужно?
Взоры всех были  устремлены на него, в них читалась неясная, невыразимая надежда на лучшее. Роза  тоже глядела на этого небольшого человека в священническом одеянии , так душевно, просто и искренне повествующем о Православии с твердым намерением вернуть заблудшие души Творцу. От слов его веяло свежим, хорошим, основательным для этих душных, преступных времен. Он был младше многих присутствующих , но к нему влекло, как к познавшему больше, и оттого предугадывающему грядущее, что большинству слушателей являлось недоступным.
  Назавтра Роза отправилась в часовню.
В чисто прибранном помещении имелось Распятие, несколько икон , подсвечники. Ира, так звали спутницу батюшки объяснила, что по субботам здесь служат вечернюю и всенощную, а по воскресеньям с десяти утра- литургию, после чего можно договориться об исповеди и причастии.
Роза подала записки о здравии и упокоении родных и близких.
-Как-то радостно и приветливо у них,- отметила она, возвращаясь обратно.
Роза(Раиса)крещеная православной христианкой, церковь не посещала, хотя считала себя верующей.  Она, как-то, снисходительно относилась к маме с ее ежедневным благодарением Господа после приема пищи и тому подобного, к ее любимым иконкам Богородицы в гравированных металлических рамках, прислоненных к стенам на комоде и ее прикроватном столике. Наверное, она не раз просила помощи и благословения Розе, но безмолвно,чтобы не провоцировать насмешку.
-Нужно мне посоветоваться с мамой об исповеди и причастии-, решила Роза, тронутая отзывчивостью встретившихся работников церкви.
 Мама, естественно, дала добро, потому перед выпиской она долго и трудно готовилась к этому событию,огорчаясь,стыдясь своих неправедных деяний и боясь сознаться в них, да еще почти юному пастырю.
Но как тактично, легко он принял ее раскаяние, помог снять груз с совести, расправить грудь и вздохнуть свободно.После причастия она почти вспорхнула(ангел поддержал) по лестнице счастливая и готовая поделиться со всеми своей окрыленностью.
-Слава, Тебе Боже и спасибо за милости, за за жизнь, за замечательного батюшку,- душа ее пела и парила в воздухе.
Помчались обычные деньки, поглощенные трудами, маленькими заботами, рядовой суетой, которые привычны и невидимы.
 И разве мы в ненужной  этой сутолоке замечаем с каким трепетом и усилиями готовят нам  вкусную пищу наши мамы из скудных запасов, как ждут от нас усталых и недовольных признаний, рассказов и откровений, и как обижаются не получая заслуженного.
А мы! Нам невдомек за мелочными расстройствами и пустячными разочарованиями их переживания, беспокойства. Простите нас мамы. И вот случается непоправимое - мамы уходят. О, сколько упреков, обвинений себе, но поздно, поздно. Лишь горькие слезы.
 Такая участь постигла и Розу. Мама умерла. Спуталось, оглушилось сознание, сжалось, сдавилось сердце. Горе, отчаяние, боль. Куда пойти, где преклонить свою несчастную голову, у кого искать утешение. Конечно, в храме и маму отпеть.
Роза шла в церковь. Мимо, как в неясном сне, мелькали рябинки с замершими, спелыми плодами,медленно плыли сталинки и современные многоэтажки, а она могла лишь скорбеть, скорбеть.
 Чуткость, внимание и участливость  прозрачными облаками встретили ее в храме, Розу напоили святой водой, приняли записку на отпевание, стремились  смягчить страдание от утраты.
На выходе столкнулась с отцом Андреем.
-Мамы больше нет,- вместо приветствия пролепетала она.
-Заказала отпевание.
-Сегодня и отпоем.
Сколько  сочувствия засквозило в умном взоре, в ровном  голосе.
Отпевание Роза простояла, как и была в трауре: в черном, бархатном платье и ажурной, черной косынке, плача и надеясь, что маме от этого будет лучше.
 -Какой славный батюшка, как поторопился разделить ее беду, как нежно и предупредительно было обращение с ней и его работников прихода.
-Нужно капитально воцерковляться,- вывела итог Роза.
  Уточню еще раз для читателя,что приключилось это в конце девяностых, начале двухтысячных годов, годов чудовищных, жестких, недокормленных, когда народу  брошенному, растерянному, ошеломленному и неуверенному, теряющему самообладание отверзла свои объятия церковь Христова в лице ее первых, точно сказать, служителей, первых священников искренне охваченных жаждой творить добро во имя Господа, собрать ее чада. И люди хлынули под ее покров, под их предводительство своими измученными, иссохшими душами.
 Хвалу и честь пою таким иерееям, одним из которых и являлся отец Андрей.
  Но.. Меркантильность, а проще, корысть постепенно с повышением благосостояния пробралась в церковь, испортила сердца, к ней присовокупилось тщеславие от покорности прихожан,  равнодушие сменили приветливость и соболезнование. В церкви похолодало, чем дальше, тем хуже, докатилось до насилия, педофилии и прочей мерзости.
А что отец Андрей? Его послали исполнять пастырские обязанности в Чечню, где ревели взрывы,где использовались специально заточенные ножи, убивающие русских солдат.
Там нуждались в таких самоотверженных священниках.
 В храме начало замерзать сердце, студенным ветром обдавало его. Роза почти перестала посещать церковь.Увы, увы...
             
PS   На основе похожих фактов из служения отца Андрея Зизо, настоятеля прихода Святой Живоначальной  Троицы  г Новосибирска в описываемый период. О его дальнейшей судьбе автору неизвестно.
          Новосибирск февраль 2020г


Рецензии
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.