Большой и страшный

Наконец-то пятилетняя Аришка дождалась выходных и качелей. А ведь давно обещали. Здорово здесь. И день солнечный, хоть и осень. Все качаются: и большие, и маленькие. На таких качелях можно даже втроём уместиться: и с мамой, и с бабушкой. Так здорово!

- А это кто? – Аришка вдруг обратила внимание на памятник.

- Это Маяковский. Поэт, - объяснила бабушка. – Он много хороших стихов написал.

- А чего он такой большой и страшный? – удивился ребёнок.

- Ой, Аришенька, - засмеялась просвещённая бабушка, - это ты ещё Калашникова не видела! Тот даже с автоматом.

- А князь Владимир? – вспомнила мама. – Это вообще!..

Аришка с интересом приготовилась послушать про князя – ей недавно сказку читали, правда, того звали Гвидон – но бабушка махнула рукой.

- Не надо при ребёнке! Давайте раскачаемся посильней!

Непосредственное впечатление дошколёнка, поведанное бабушкой, показалось занятным и напомнило, что я давно собирался, но так и не удосужился посмотреть новый памятник на Боровицкой площади.
Скульптора в прессе, помню, сильно критиковали за него.

Сподобился, наконец, благодаря Аришке и отправился ликвидировать собственную культурную отсталость. День пасмурный осенний, а к вечеру и того беспросветней. Сумерки, да еще и морось.

Спустился по Знаменке, стою перед светофором у Дома Пашкова, смотрю.
А где же он?
Взгляд ищет чего-то сопоставимого с привычными человеческими размерами и не находит. А тут ещё светофор на столбе со знаком «Переход» мешает обзору.

Впереди площадь, дальше стена, башни кремлёвские.

А где памятник?

Сдвинулся в сторону, едва ни коснувшись локтем ожидавшего перехода человека. Он посмотрел на меня, в чем дело, мол. Странный персонаж. Наверно, из творческой интеллигенции. Шапочка на нём крупной вязки и разных очень ярких цветов. Художник, наверно. А может, гей. А может, и то, и другое.

Смотрю, ищу памятник. Обычно труднее разглядеть маленькое, мелкое. А здесь обратный эффект. Он такой огромный, что его не сразу выделишь из окружающей среды.

- Ни хрена себе памятник! – удивился я вслух.

- Это не памятник, - отозвался странный персонаж в разноцветной шапочке.

- Как не памятник!? А что ж это?

Персонаж пожал плечами.

- Памятник – это память, - объяснил. – О событии, о какой-то личности, связанной с конкретным местом. Никакой исторической памяти о князе Владимире Боровицкая площадь хранить не может. Его никогда здесь не было. И никакой памяти о нём здесь нет. А есть вот этот вопиюще несомасштабный всему окружающему и прежде всего живому человеку, вызов.

Понятно, человек из несогласных.

Я подошел вплотную, обошел вокруг, снова осмотрел издали, действительно, не памятник. Скорее знак, символ.

А вот скульптора зря критиковали. Он свою работу выполнил добросовестно.
Всё правильно отразил. Масштабно и угрожающе.

Крест и меч – нравоучительно-карательный союз чекистской власти и чекистской церкви обрёл свой адекватный и доходчивый символ.

Большой и страшный.