Спаси, Господь

Виктор Матюк

Спаси, Господь

Спаси, Господь, грешного раба и его немощную плоть
От мирских забот и он Тебе, Господи, будет обязан по гроб!
На лице выступил холодный пот: неужто конец всему?
Господи, почему я глубоко и спокойно вдохнуть не могу?
Взираю на тьму, вся округа в дыму, да и я не нужен никому,
Господи, любую кару из Твоих рук приму,
Господи, без Твоей помощи и дня не проживу,
Быстро ноги протяну, и мертвецким сном усну!
Сонмы звёзд блестят в ночи, при мне мерцание свечи,
А яркий свет вдали, там горят чужие фонари от зари и до зари,
Господи, помилуй и благослови, боль души утоли, язвы мои оголи,
На них вблизи посмотри и окуни их в святую купель, будто в белоснежную постель,
Душа – моя цитадель, на мне же старая армейская шинель, с ней одна канитель,
Хочешь, верь, не хочешь – не верь, но я боюсь зыбкое счастье стремглав потерять,
Как мне перед соблазнами устоять? Куда идти? Куда бежать? Где мне прикажите стоять?
Как свою страсть обуздать? Я здесь свою любовь нашёл, долго следом за ней я шёл,
И вот порывы ветра ветви кренят, а ноги и руки немыслимо болят, и колокола звонят в мозгах,
Боюсь сделать очередной шаг, как бы не попасть впросак? Досужая мысль летает в облаках,
Перед очами двухцветный стяг, боль в висках, перед очами кромешный мрак,
Неужто надо совесть продать за пятак, чтобы на тебя злопыхатели не навесили всех собак?
Листва всё ближе к лицу, я же уподобляюсь, Господи, беспомощному агнцу,
Держу в руках полыхающую свечу и мысленно подхожу к алтарю,
А над головою хмарь, так было встарь, пришли новые времена,
Сменились фамилии, изменились имена, прежней осталась только шпана,
В груди боль и тоска, в голове пауза, истина как будто бы близка,
Она, как трещина, свисающая с потолка, чем ты ниже, тем она выше и шире,
И намного длинней, тусклая лампочка едва горит под ней, свет мигает быстро,
Небо мглисто, а судьба качается, как коромысло, то клонится влево, то кренится вправо,
Глядит разноглазо на отрока усталого, он не подаёт вида, что вся его свита его готова предать
И на растерзание судьбы и рока стремглав отдать!  Звезды на небе блестят и даже они не хотят
Бросать тебя в огонь, жизнь, как летаргический сон, приятен был он, но не всегда,
Встречалась на его пути горькая полынь-трава, издалека долго  текла река Волга,
Пока её вода не окропила мои немощные телеса, вздыбились седые  волоса,
Послышались чужие голоса, из души выпал фолиант, ты продал за бесценок свой талант!
Неужто теперь мне кранты, Господи, скажи? Ради бога не юли, мне не помогут пилюли,
Боль внутри  мешает спокойно жить и с нетленною душою на путь истины заново вступить!
Все те, кто живёт в слепоте и немыслимой духоте, когда-то, Господи, клялись Тебе,
Что будут служить правдой и верой и бороться с бесполезной химерой!
Невзгоды жизни закаляют, успехи окрыляют, если они сотоварищей впечатляют,
Хотя наше пресмыканье не дарит душе даже минутное очарованье,
Всему виной наше незнание,  конечно же, грехи – не пустяки,
С тоски пишу свои стихи, очистив слова от лишней шелухи,
Плачу Богу собственные долги, в свою сторону слышу матюги от бесшабашной толпы!
Человека создаёт судьба, из человека делает раба, привязывает его у придорожного столба,
 С вечера и до утра держит на привязи его грешное естество,  но оно взамен не получает ничего!
Что с того, что оно жило свято и никогда не путало имена и даты?! Не мы грешны,
Грехи неизбежны, наши выводы поспешны, слова грубы, уже сожжены все мосты
Между плотью и душой, естество ходит по булыжной мостовой, а с душой только небо общается,
Она сама в себе замыкается, ни перед кем не гнётся и не знает, когда опять на небо вернётся?
Конечно же, я – не ангел, быть может, на бумаге или на гранитном камне архангел Гавриил
Грешника от соблазна отвадил,  но не погубил, он жил на зелёной поляне,
Хотел, чтобы его уважали не только крестьяне, но и горожане,
Его исход печален, остановился таймер в одной из душных спален,
И в то же мгновенье лопнуло у грешника терпенье! Он получил благословение небес,
С него сняло стресс, теперь с ним никто здесь не сравнится, хотя и ему ночами не спится! 
Рассвет окрасил небесный свод в оранжевый цвет,  голову тотчас посеребрил холодный снег,
И тут же исказил его портрет, чем выше он мысленно поднимался,
Тем меньше улыбался, постоянно клялся архимандриту,
Что  грехи просеяны через сито, теперь он чист как булат,
И спокойно может возвращаться в свой стольный град!
Там колокола всю ночь звонят, чужие грехи крошат в пыль и в прах,
Мысль обитает в далёких мирах, здесь воздухом порохом пропах,
А там люди предаются мечтам, верят колоколам, и с грехом пополам
Плывут к чужим берегам, чтобы в мире другом помнить только об одном,
Что жизнь бурлит за открытым настежь окном, бабы вертятся веретеном,
А ты выглядишь ослом, у тебя свой мирок, божий отрок – не пророк,
И потому бурный поток событий прибавляет мужской прыти!
После очередного соития под откос пошла скользкая стезя,
Взгляд еда скользя, увидел обновлённые вензеля, там реки, горы, леса и поля,
И нет полыхающего огня, только свет и тьма, у народа полны закрома,
Местные люди смотрят на всех пришельцев свысока, а те в сторону отводят глаза!
Ограниченная свобода выбора, не даёт иного выхода для одиночества,
У него нет ни имени, ни отчества, оно себя вымарало и едва из гущи событий выплыло,
Но не всё прекрасно, что нравственно! То-то и оно! Когда я в женские спальни проникал,
Как пух от лебяжьих одеял, хотя клятвы в ночь любви, теряют силу к утру,
Все обещания твои исчезли вдали, их себе прикарманили сосунки,
Кричи – не кричи, ори – не ори, грех шею обвив, изменил лейтмотив жития,
И возвратил грешника из небытия,  у него нет точности выражения,
Хотя он говорит приятные слова, их судьба перетирает через свои жернова,
Остаётся пыль и шелуха, да и с мужика уже сыплется труха! Привет - пока!
Мы знаком с грешником немало лет, он – тощ и сед, это высохший скелет,
Он уже домосед, высок его авторитет среди женщин средних лет!
Что за бред?! Что за ерунда? Бабье дело вовремя убрать после мужа со стола!
Ох, как же трудно женщину любить, когда ты сам трое суток не мыт и не брит,
Ломаешь мозги, почему погибают цари и до дыр протираются хромовые сапоги?
Всё, что скрыто внутри, никогда не принимай в штыки, пусть затихнут круги на воде
И тогда шанс представится тебе пройтись босиком пор высокой зелёной траве,
Посмотреть на звезды, нависшие в вышине, прошлое затерто и захватано,
К стене позора припечатано, но всё равно большое видится на расстоянии,
В моих словах любовь и признание, что любовь не погибнет при последнем дыханье!
Люди живут в блуде, а судьи кто? Кто определяет людские судьбы? Только божество!
Как уйти от иллюзий и пресловутых прелюдий? Тех, кто мы любим, через время забудем,
Рубим сук, на котором сидим, и подобно рыбам молчим,
Неужто нам запретил говорить про мирскую жизнь святой Серафим?
Разбазарив какую-то мысль, хватаем несколько оставшихся от неё брызг,
Потом вмиг напиваемся вдрызг, только бы быть с роком наравне,
Изыск налицо, резкая боль пронзила насквозь опухшее яйцо!
Не отдавая должное глубинному содержанию любви и признанию,
Прилипаем к окну, ищем глазами женщину одну и ту, чтобы встретить с ней весну!
Ей всё это ни к чему, она отходит ко сну, слушает шуршащую листву
И готовится уснуть даже на полу, только бы извлечь хоть какую-то пользу,
Приняв другую позу, усиливаю дозу коньяку, ясно даже несусветному дураку,
Что мы сообща пишем жизненную прозу, свои грехи медленно итожа,
И едва выбравшись из спального ложа, их преумножив и еле до рассвета дожив,
Лицо, холодной водой окотив, голову к земле наклонив, вдоволь радости испив,
Решаемся на комбинацию, смахивающую на явную провокацию!
Меняются фразы, слова и интонации, но не сразу, а опосля,
Когда ты отходишь от богатого барского стола
И вновь жизнь начинаешь с абсолютного нуля!
Я бы грех никогда не творил, и многих женщин не любил,
Спокойно жил с женщиной одно, пусть оберегает семейный очаг, я же не враг себе,
У меня на судьбе написано одно, но наяву происходит другое, нет душе покоя ни в чём,
Жизнь превращается в Гоморру и Садом! Кто знает, куда сила и мощь грешника утекает?
Куда уходит она и зачем, и с кем мы останемся насовсем среди кромешной тьмы,
Где наши пороки и судьбы никому не видны, а мы не нужны ни врагам, ни друзьям, 
Катится жизнь ко всем чертям, оставляя после себя ветошь и хлам, есть работа муравьям,
Они ползают по голым телесам, результат налицо – искусано до крови яйцо 
И кое-что ещё! Счастье намедни улыбнулось, оно после летаргического сна проснулось
И вновь в мирскую жизнь по уши окунулось, я же на него впритык посмотрел,
И общаться с ним не захотел, оставшись не у дел, глубоко вздохнул, прилёг и уснул!
Мне в тот миг приснился дивный сон, что меня окружали молодые феи со всех сторон,
Я попытался одну из них обнять, к себе прижать и поцеловать в уста,
Девица ты была приятна и молода, но горда, будто путеводная звезда!
Теперь ломаю мозги и не знаю, как быть, кого любить, с кем жить?
Есть что людям сказать, но не возможности высказаться, сказать красивые слова,
Чтобы кругом пошла голова, а людская молва, баюкаясь, спать ушла,
А душа вновь была чиста, как колодезная вода! Сломанная совесть,
Будто недописанная повесть, там между строчек улавливается авторский почерк,
Быть может, кто-то её допишет, странный тип в спину громко и тяжело дышит,
Его храпа никто не слышит, только я сжигаю заживо себя, стеная и вопия,
Стою под струями проливного дождя, только бы душа была чиста, приветлива и нежна!
Чтобы её на свою сторону привлечь, пытаюсь молча сидеть и слушать её рассказы,
Меткие и короткие фразы, как раковые метастазы или обработанные алмазы
Раздают ей свои сентименты, не комплементы, а неоплаченные дивиденды
Возвращают вглубь грешной души, дабы та вновь не свернула с проторённой стези!
Господи, от греха отврати, если можешь, грехи отпусти и в свободное плавание отпусти,
Красота обманчива,  нам какая разница, с кем и как свои силы растрачивать?
Мы все бедны и слишком умны, в общении скучны, но никому и ничего мы не должны,
Кроме родителей, детей и жены! Настоящее горе стыдливо, в нём много негатива,
Вот я раньше грешным был, не тех любил, не с  теми жил, в заблуждение дураков вводил,
Но не я эту вселенную сотворил, не я давал толпе ориентир,
Как, где и кем, и зачем протирать штаны до дыр?
Блуд весь мир заполонил, он истину исказил,
Я же смирил дух свой, попытался смешаться с толпой,
Но впал в запой, хочу быть подобно тучам ловким и могучим,
Но здесь каждый несёт свой крест по воле небес, извечен этот процесс!
Вот и сейчас стою в безлюдной подворотне, как бесхозное животное,
Жизнь прошла бесповоротно, хожу в косоворотке, держу в кармане полсотни,
Чувствую себя вольготней в водовороте бытия, не небожитель я!
Здесь мой дом, моя семья, здесь разбросано моё семя, скрипят деревья,
Меняются поколения, но нет для них божьего благословения!
Имеющий терпение, обретёт весь мир, если он на себе любовь небес уже ощутил,
Господь тягу к жизни воскресил, и жизнь превратилась в сказку, жаль – близка развязка!
Если не соврать, буду сам на себя пенять и при встрече с богом трепетать,
Как осенний лист, судьба играет блиц, но я – оптимист, глядишь на жизнь свысока и вниз,
Ты живёшь, как омар или мышь, едва-едва пищишь, никому не хамишь, тихо грустишь,
А рядом шумит сухой камыш! Тишь вокруг, никто из божьих слуг не тащит на пашне плуг,
Каждое зерно затёрто и захватано и к чужой ладони припечатано и уже давно!
От души зло постепенно отлегло, пришла излюбленная мысль – богатство на всю жизнь,
Есть смысл протиснуть своё самолюбие в любую щель, там оттепель и соловьиная трель!
Удар, отбросивший грешника назад, надо воспринимать, как шаг для наступления,
Твоё унижение сокрыто в стихосложении, от судьбы не уйти,
Живые в тяжбе с мёртвыми всегда правы, грех от лукавого,
Он не меняет твою судьбу заново, ему без малого больше ста лет,
Он – немощен и сед, но не домосед!  На его лице родимое пятно,
Хотя издалека трудно увидеть его, только кожу можно сорвать,
Чтобы зря не обсуждать глупое пристрастие к чуду,
Я же не буду приветствовать современного Иуду!
Запах с чесноком слышен за открытым настежь окном,
Кто-то разговаривает со стариком, он стоит с солдатским рюкзаком,
У него толстая тетрадь под мышкой, сам с короткой стрижкой
И выраженной сердечной одышкой, чтобы чего-то не вышло,
Ведь жизнь, как дышло, куда засунул, туда и вышло,
Он громко хозяина дома к порядку призвал, стоит в коротком пиджачишке,
Листает толстую книжку, он с ней постель делил, истратил остаток мощи и сил,
Когда писал с помощью пера и чернил и бога в каждой строке молил
Не умертвлять благословенный лик, ещё свой век не прожил старик,
Да, он – баловник, бабник и плут, таких плетями нещадно бьют,
Когда они против воли толпы идут! Рифм биение изменило ритм сердцебиения,
Рассеялось сомнение по зелёной долине, и на заснеженной вершине в миг единый
Зацвела пожухлая полынь, воссияла небесная синь, путеводная звезда не тухнет,
Как и не гаснет Фаворский свет, близок рассвет, пусть смерть ждёт вдалеке,
Когда в туманном молоке душа сделает последнее пике, крест зажат в старческой руке,
Тот старик – мой двойник, он долго счастье ждать не привык!
Его истина прячется в стихах, хотя в наивных устах звучат слова,
Их стройность зависит от авторского мастерства, кружится голова,
Бесчинствует людская молва, у неё жизнь – не халва, на халяву не проживёшь,
Подожмёшь свой хвост, поцелуешь судьбу взасос и вновь бежишь без оглядки
Дописывать оставшиеся страницы в общей тетрадке! Душа требует разрядки,
Ей надоели чужие порядки, она бродит по белому свету, во всем потворствуя поэту!
Спасибо ей за это! Не люби! Не люби! Не люби женщину глупую и вредную,
Наглую и бедную, будто копейку медную, никого не боготвори,
Нет в мире истинной любви! Лишь чудное мгновение просит прощения у вдохновения,
Оно без толики сожаления снижает частоту чужого сердцебиения!
Господи, ниспошли прощение плоти и душе,
Каждый может споткнуться на крутом вираже!
Сверх ожидания приходят страдания, сверх лжи приходят дурные новости,
Лжёт нутро, всё её острие направлено на испещрённое морщинами лицо,
Оно белее, чем полотно, небось, на страдание обречено!
Своих поступков не стыдись, к ним располагает будничная жизнь,
Очнись, проснись, ты на края пропасти стоишь, вокруг тебя полыхают страсти,
А тебя наполняет счастье! Вытянувшись по стренге, смотришь на чужие рисунки,
И себя творцом природы мнишь, проходит жизнь, проходит всё, что было и что прошло,
Назад невозможно вернуть ничего! Останутся только бумага и перо,
И от них уже исходит тепло, ангельское крыло давно твой талант здесь берегло!
Миг натуральный не был идеальным, выглядел печально и даже визуально
Казался намного злее, чем должен был выглядеть согласно божественной идее!
Смотришь в окно, увидеть всё мешает запотевшее стекло, там морозно и холодно,
Но светло, собрано в узлы старенькое барахло, допито до дна бухло,
Для питья нет ничего, жизнь, как фуфло, бог весть куда ушла,
А твоя истоптанная сапогами тропа сорной травой стремглав заросла!
На ней не осталось ни одного куста, ни единого деревца,
Только людская молва выглядывает из-за каждого угла!
Судьба из нас дивный образ соткала, и на фоне привычном
Сделала наш быт косноязычным, бедным и горемычным,
Но таким привычным, что мы готовы денег взять взаймы у рока и судьбы,
Чтобы не оставлять любимые холмы, лучше будем носить дырявые штаны,
Чем останемся без ежедневной кутерьмы! Не умны мы, упрямы, как слоны,
Нам хоромы не нужны, нам бы четыре стены украинской хаты, зачем нам полати?
Нам всё некстати, бога ради прошу небеса добавить листы в общей тетради,
Я от них получу больше благодати, чем от пылких и нежных объятий!

г. Ржищев 
28 сентября 2020г.
9:35