Засидка

Осень уже ступила на двор и потихоньку осваивалась, примеривалась, начинала хозяйничать. Тем не менее погода всё ещё больше напоминала летнюю, была ясной, солнечной и тихой. Но на душе уже было то, до некоторой степени горькое чувство, что тёплая пора прошла, уступила место следующему за ней сезону. При том, что солнце обладало достаточной силой, днём уже не было того зноя, какой бывает в конце июля или начале августа, когда хочется оказаться где-нибудь под прохладной сенью раскидистой ивы у озера или речки, того зноя, когда с нетерпением ждёшь вечера и его спасительной, освежающей и такой приятной в этот момент прохлады. Да, на солнце всё ещё жарко, но в тени ты чувствуешь, что это уже совсем не та жара, её энергии не хватает, чтобы прогреть воздух везде, где только можно. День также довольно укоротился, и темнеть начинает непривычно рано. Эх, эти долгие летние деньки! Не скоро они теперь порадуют…

Но при этом всём в воздухе ещё не было того щемящего горького запаха, какой бывает осенью. Урожай только начинают убирать, и сейчас никто не сваливает в кучи и не жжёт подарившие заботливым хозяевам столько добра побеги. Листва по большей части везде зелёная,  но уже то тут, то там виднеются первые жёлтые и бурые пятнышки будущего лесного разноцветья. Всё это впереди. А сейчас можно наслаждаться последними в этом году проблесками лета, незаметно для нас,  окружённых заботами и делами,  переходящими в воспетую художниками и поэтами русскую золотую осень.

Как раз в один из таких дней я и решил сходить на засидку. Собственно день выдался очень погожим, ясным и тёплым. Вечер обещал быть не менее приятным. Незадолго до заката прибыл к месту засидки.  Находилось оно недалеко от опушки леса, с одной стороны окаймлённого довольно обширным полем, а с другой оврагом с протекавшим на его дне ручьём. Лес был несколько заросшим кустарником, но довольно легко проходимым. По пути попадалось много кустов лещины, но орехов почти не было. За пару недель до этого я ходил по орехи, правда в другом месте, но собрал самую малость. Здешний урожай был едва ли лучше - видно, такой неурожайный на орехи выдался год. Кусты и деревья порой образовывали довольно густые заросли, так что приходилось их обходить. Попадались полностью или частично поваленные стволы больших деревьев, через которые нужно было либо перешагивать или перелазить, либо пробираться под ними.

А вот и место засидки. Замысловатого в этой засидке ничего нет. Небольшая площадка из двух жердей, прибитых между двумя берёзами на высоте примерно второго этажа, и кусок толстой фанеры, чтобы можно было сидеть, да такие же жерди в качестве лестницы наверх. Повесил карабин через плечо и полез. Забравшись на площадку сел, свесил ноги и поставил их на закреплённую под фанерой перекладину, а то со свешенными ногами долго, думаю, не просидишь - затекут. Устроился поудобнее, снял карабин, дослал патрон и стал ждать.

Должен сказать, это довольно интересно сидеть на высоте нескольких метров над землёй и наблюдать, что происходит вокруг. Туда-сюда с ветки на ветку перелетают разные мелкие птицы, с любопытством разглядывая тебя скошенной набок головой. Посмотрят, чирикнут и тикают, а на их место прилетают новые. Пока светло и видно хорошо больше полагаешься на зрение в своих наблюдениях. Смотришь на поднимающиеся вверх мачты стволов, видишь, как ветер мерно раскачивает кроны, как будто убаюкивает их на ночь. А вот дрожит прямо рядом с тобой пожелтевший, но ещё с небольшими зелёными пятнышками берёзовый листок. Он телепается от мельчайшего движения воздуха, но держится крепко и не срывается с ветки.

Только комары, норовящие найти открытый участок тела отвлекают от созерцания окружающей красоты. Наверняка, каждому знаком этот надсадный протяжный писк у самого уха, когда ты не видишь маленькое насекомое, но знаешь, что оно совсем рядом и в любой момент готово решительно исполнить то, что в него заложено природой. Махнёшь рукой - вроде, на мгновение писк прекратится, а потом снова приблизится и начнёт звенеть чуть ли не в самом ухе. Шлёпнешь себя по уху или по лбу, где, кажется, присел комаришка, может прихлопнешь, а не повезёт - будешь и дальше наслаждаться высокими нотами этого оркестра. Да хоть бы и раздавишь одного - его место займут два, а то и три его собрата, всех не перебьёшь. Так что сидишь и терпишь.

В просвет между кронами видно, как небо постепенно начинает темнеть. Из голубого оно становится сиреневым, потом фиолетовым, появляются белые точки первых звёзд, затем видимый тебе кусочек небосклона сереет, синеет, пока, наконец, не станет чёрным.  Где-то сбоку среди листвы видно, что часть горизонта ещё светлая, можно даже увидеть розовые отблески заката, но постепенно угасают и они. Выходят из своих укрытий ночные обитатели. Вот и один из них. Бесшумно и быстро, словно тень, совсем рядом пронеслась летучая мышь. Ей свет не нужен, её время в сумерках.

Под покровом деревьев мрак наступает ещё раньше и быстрее. Темнота как будто поднимается снизу.  Она похожа на чёрный, непроницаемый для взора туман. Этот туман постепенно поднимается от самой земли всё выше и выше, пока на фоне неба не становятся видны только стволы деревьев, но и они, начиная с дальних, плавно тонут и растворяются в этой непроглядной пелене, и уже ничего нельзя разглядеть вокруг. Можно вглядываться в окутавшую лес тьму, напрягать глаза, но всё это будет бесполезно, увидеть ровным счётом ничего нельзя. Где-то глубоко может теплиться надежда, что глаза привыкнут, и можно будет хотя бы что-то видеть, но нет, всё тщетно - настолько глаза привыкнуть неспособны.

Расстраиваться однако преждевременно. В такой ситуации сильно обостряется слух. Теперь стараешься больше не увидеть, а услышать. Вот в ветвях деревьев шумит ветер, где-то ещё щебечут птицы. Кажется, можно даже распознать по упругому звуку, как они бойко перепрыгивают с ветки на ветку. Слышен шелест одинокого берёзового листа, что ты рассматривал совсем недавно. Ухнет изредка филин, и все звуки на мгновение стихнут, прислушаются и снова возобновятся.

Просто невероятно, как может быть тихо, и как много можно услышать. Где-то на земле хрустнул сучок. Ещё раз. Поворачиваешься в сторону звука и тщательно прислушиваешься. Может статься, что его издаёт как раз тот, кого ты ждёшь. Но нужно, чтобы он вышел прямо перед тобою, где нет мешающих обзору кустов и деревьев, чтобы осветить это пространство фонариком, разорвав оковы темноты, и успеть сделать выстрел. Но шорох и треск раздаётся где-то сбоку, и неизвестно, кто его производит, поджидаемый тобой кабан или какой-нибудь вылезший из норы барсук, а может и вовсе заблудившаяся скотина из соседней деревни. Звуки движения по земле прекращаются и ты снова сидишь и вслушиваешься в эту густую темноту. Хрустнет сучок, треснет веточка, а ты ждёшь повторения, пытаешься догадаться что или кто это мог бы быть.

Шум раздаётся не постоянно. Порой тебя окружает полная тишина. Тишина и темнота. В такой ситуации полностью теряется ощущение времени, а в какой-то степени и пространства. В голове роятся самые разные мысли и воспоминания. Замечательное время чтобы о чём-нибудь поразмыслить. Главное только сильно не увлекаться, чтобы не упустить основного зачем ты сюда пришёл. Отгонишь от себя все думы, снова слушаешь лес, но нет, пока всё не то.

Пытаешься разглядеть на часах, сколько сейчас времени, что, к слову сказать, удаётся далеко не сразу, понимаешь что утекло-то его уже порядочно, а зверя всё нет. Что ж, видно, в другой раз. Снова перекидываешь карабин через плечо, нащупываешь ступеньку и спускаешься. Идёшь к выходу из леса, благо он недалеко, освещая путь фонариком. Выходишь на полевую дорогу и шлёпаешь по ней. Здесь, на просторе, уже гораздо лучше видно, и можно двигаться без искусственного света, да и препятствий особо нет, так что не упадёшь.

Казалось бы, неудачная охота: времени прошло много, а результата нет. Значит - всё это было впустую, зря. Однако я так не считаю. Во-первых, это превосходная возможность побыть наедине с собой и своими мыслями, когда абсолютно ничто не отвлекает. Во-вторых, это замечательный урок, урок терпения - того, чего, зачастую, нам сильно не хватает. Находясь в длинной очереди или долгой дороге, я стараюсь мысленно отправиться на такую засидку, чтобы подумать о чём-то важном для меня, разобраться в чём-то, на что может не находиться времени. Это помогает не нервничать, а спокойно дождаться своего часа, а попутно найти ответы на некоторые, порой весьма важные, вопросы.