Деревенские дали

Хорошо на болоте. Многоглазый клюквенный ковёр смотрит в голубое небо. Сапоги словно на присосках. Каждый шаг даётся с трудом. Каждый шаг одаривается крепким поцелуем. Болото целует страстно. Зазеваешься, может зацеловать до смерти...

  - Серый, помни, главное, на пятую точку не сесть - сплёвывая прилипший к пухлым губам табак - сказал Игорь.
  - Это что значит, не выбраться?!
  - Засосёт! На этом болоте, лет двадцать назад, трактор утопили. Надо было в объезд, а тракторист нетерпеливый оказался. Ну и сунулся. Да в самую топь... Сам то жив остался,  а вот трактор, где-то здесь покоится.
  У Игоря на всякий подвернувшийся случай, имелась какая-нибудь история. Памятью Бог не обидел. Да и отцовская мать была рассказчица. Так со временем скопился у Игоря приличный багаж. Деревенские пацаны любили его за это.
Время было уже послеобеденное. В животе журчало. На беломошнике прижавшись друг к другу стояли две полные корзины. Клюква сей год крупная,  как виноград. Собирать одно удовольствие. Болотная ягода любит поклоны и хруст в коленях. К ней по другому не подберешься. 
Серёга пятнадцатилетний паренёк. Застрявший у бабушки в деревне. Его бы воля, гулял  бы он сейчас с друзьями по городу. Бродил по местному рынку. А вечером, сидя на подоконнике, от нечего делать считал бы машины на перекрестке и горящие окна в соседнем доме. Но, жизнь почему-то потянула руль вправо, и оставив позади серые девятиэтажки, побежала по бесконечно длинной грунтовой дороге в глухую северную деревню.  Серёга помнил дрожащие руки отца. Слёзы матери. Поспешные сборы. Что там произошло, он только догадывался. Предполагал.  Боялся страшных выводов быстрого ума.  Когда через месяц приехал отец, то Сергей по  его неухоженному виду,  прочитал неладное. 
Серёга не любил мать. Вернее хотел любить. Заставлял себя. Понимал, что так не должно быть, но сердце оставалось каменным. Частые, крупные капли материнской любви разбивались о холодный грудной комок. Все эти  объятия и поцелую, казались фальшивыми. Сергей был окружён заботою, порой навязчивой, даже по-временам какой-то болезненной.  Мать часто обижалась. Уходила на кухню и долго сидела в темноте.

В деревню вернулись затемно. По дворам лаяли собаки.  Пахло дымом и едой.
Первым к дому свернул Игорь.
  - Ну, давай Серёга.
  - Давай.
Сергей перехватил корзину и тяжело переставляя ноги, поплёлся на уютный свет бабушкиных окон.  Сырым холодом потянуло с реки. Где-то на краю деревни играла гармонь и женский приятный голос, чем-то напомнивший мать, пел о нелёгкой девичьей судьбе.
На крыльце вспыхнул свет.
Бабушка держась за забор, вглядывалась  в темноту.. Рядом стоял кто-то,  знакомыми движениями поправляя волосы...