Пленница-царица. 4 гл

Лишь оказавшись за дверным пологом залы и увидав Гаруну, нервно прохаживающуюся там со сжатыми кулаками, Аспасия смогла перевести дух. Не слишком-то гостеприимное место, побыстрее покинуть его! Под молчаливыми взглядами темнокожих дев они спешно двинулись на выход. Юной царевне, едва не оказавшейся вновь пленницей, чудились шаги погони, злобные крики, лязг оружия. Хорошо, с ней хладнокровная спутница, а то непременно бы пустилась бегом. Но вот заветные пределы, знакомая охранница-офицер возвращает оружие. Ещё несколько мгновений, и сверху приветливо сияет солнце. Добрые боги, хвала вам за спасение!

Они спешно пересекли пустынную в этот час площадь, звонко стуча сандалиями по убитому грунту. Ещё не достигнув храма, Аспасия увидела, как в одном из оконных проёмов мелькнула закутанная в зелёное фигура, и буквально через миг из ворот навстречу им выбежала верховная жрица. Было заметно, что только присутствие храмовой стражи не позволяет Электре броситься обнимать дочь бывшей возлюбленной, словно вернувшуюся из теснин Аида. Она порывисто схватила Аспасию за руки, крепко сжала. Затем отпустила Гаруну, и провела царевну в личные покои, по пути заботливо поправляя на ней несуществующие складочки и заминки. Только усадив на первый попавшийся стул-клисмос, несколько успокоилась, сама усевшись в ногах девушки на низкую скамеечку, но продолжая держать руку Аспасии в своей.

— Мне в голову не могло прийти, что посещение царского дворца наследной царевной может быть столь рискованным! Эвридика окончательно потеряла разум, превратила свои симпосии в непотребные сборища. Это правительница великой Амазонии, первая возлюбленная Астарты!

Несмотря на пережитые неприятные моменты во дворце, Аспасия размышляла, о чём можно поведать Электре, чтобы не впасть в доносительство. Но верховная жрица сама пришла в этом вопросе на помощь:

— В общем, ладно. Обо всех событиях, что там произошли, мне более-менее известно. Так что не утруждаю тебя расспросами. Кроме одного — о чём вы общались наедине с царицей в сокровищнице? Хотя могу достаточной уверено предположить. Она попыталась изложить тебе свои фантазии о необходимости перемен, реформе государства, объединении с другими народами, ведь так?

— Ну, в целом примерно так. Но мне, прости, её идеи не показались столь уж фантастичными, хотя странными...

— В тебе говорит чужестранка, с иным менталитетом, ещё не сознающая всех тонкостей нашей жизни. Амазонки только потому сохранились во все века жестокой борьбы за существование, что держались своего строя, устойчивого обычая, а главное, крепкой веры в Астарту. Эвридика встала на путь измены основам основ! — Электра вновь распрямилась, как освобождённая пружина, заходила по комнате, не переставая взволнованную речь:

— Раз вы посетили физаврос, полагаю, она показала тебе своего божка, деревянного Александра? Так вот, она не просто совокупляется с этим кумиром каждую ночь, но прежде сочеталась с ним браком, как  с живым человеком! Мало того, для неё изготовили десятки двойников его фаллоса, которые она раздала приближённым и велела использовать под страхом немилости. И это не просто чудачество на почве похоти. Эвридика задумала воссоздать великое царство Александра, или даже большее, под своим началом! Она дважды в год, чем уже нарушает закон, под предлогом зачатия ребёнка, отправляется в чужие пределы, общается с высшими кругами: жрецами, стратигами, купцами, вербует из них союзников, а точнее, будущих сатрапов. Кого подкупом, других угрозой, или просто обольщает своим телом. Разумеется, ни о каком зачатии и рождении детей говорить не приходится. И что ты думаешь, какая роль в этих планах отведена амазонкам? Всего лишь быть ударной силой, железным кулаком её амбиций, причём неизбежно растворёнными среди прочих народов. Эта бредовая фантазия погубит не только Амазонию, но пол-Ойкумены ввергнет в хаос. Невозможно дважды войти в одну реку. В своё время Александру помогли боги и личный гений. Не уверена, что Эвридика обладает хоть крупицей оного...

За время сей филиппики верховная жрица раскраснелась не на шутку. Очевидно, тема задевала её за живое, причём очень сильно. Аспасия не слишком удивилась подробностям насчёт замыслов царицы. Личное общение показало, что её высокопоставленная сестра готова на любые авантюры во имя собственного эго. Другой вопрос, какую роль в готовой развернуться схватке двух могучих сил предстоит сыграть ей, вчерашней послушнице, по-сути иностранке?

— Ещё она поведала, что скоро предстоят выборы новой царицы, и храм Астарты, то есть прежде всего ты, намерены добиться моего избрания на трон.

— Разумеется, ставки высоки, но на всё воля богини. Решать будет свободный выбор амазонок. Нечто вроде эллинского остракизма наоборот. Произойдёт храмовая церемония, в присутствии на площади всех ответственных лиц. После надлежащей подготовки каждая из них опустит выборный обол в одну из двух чаш с елеем.  Наполнение, вплоть до излияния, той или иной чаши будет означать победу соответствующей кандидатки. Как видишь, демократия вполне соблюдается, но в согласии с нашими традициями, под эгидой Астарты.

— Эвридика уговаривала отказаться от участия в выборах, предлагала покинуть Амазонию, обещала сокровища... Получив отказ, назвала меня врагом. Тебя, кстати, тоже.

— Слова царицы внушают опасения, но надеюсь, разум не покинул её. Никогда ещё правительницы амазонок не шли в открытую против храма. Это немыслимо у нас, широкие слои не поддержат подобное святотатство. Другое дело, высшее окружение Эвридики, гвардия, сановницы. Там влияние её идей ощутимо. Многие могут прельститься новыми возможностями, кажущейся перспективой. В столице сейчас около шести тысяч копий. Из них абсолютно верными нам считаю восемьсот — храмовый отряд, лучшие из лучших. К сожалению, почти всё войско Амазонии находится на дальних рубежах, в низовьях Ра. Там, в основном, средний люд, традиционного уклада, к тому же многочисленный контингент жриц Астарты. Я отправила гонцов, но ожидать прибытия армии ранее, чем через пятнадцать дней, не приходится. Поэтому придётся соблюдать осторожность. Сегодняшнюю ночь проведёшь здесь, в храме, а завтра найдём для тебя другое место, понадёжней. Важно, чтобы у царицы не возникло соблазна решить вопрос радикально, не дожидаясь выборов. Бережёного боги берегут! Поэтому вот ещё... —  Электра потянулась к одной из шкатулочек, в изобилии стоящих на трапезном столике, и достала оттуда крохотный стеклянный флакон-амфориск, запечатанный пробкой, и вручила его Аспасии. — Сейчас тебя отведут в лаконикум, где проведут не очень приятные, но важные процедуры очищения желудка. Нельзя исключить отравления. Затем выпьешь этот эликсир, всё содержимое до последней капли. И воздержишься от вкушения еды и питья до утра. Всё, ступай, да хранит тебя Астарта!

— Хвала Астарте... — уже привычно ответила девушка, и направилась к выходу, где её ожидала неизменная Гаруна. Они знакомым путём спустились в жаркие теснины лаконикума, где царевна оказалась во власти нескольких совершенно нагих и очень решительно настроенных служанок. То, что они принялись вытворять над бедной жертвой, невозможно описать, находясь в рамках учтивости. Разумеется, все эти очищающие действия знакомы и современному читателю, хоть раз прошедшему через больничные своды, но учтём уровень тогдашних технологий и бесцеремонность методов, и только посочувствуем бедняжке. Когда её наконец-то оставили в покое, то есть распростёртой на деревянной скамье, опустошённой вплоть до Пантикапейской ещё снеди, и трижды отскобленной мочалками и стриглями, она не могла шевельнуть даже пальцем. Аспасии казалось, будто её изнасиловали разом все наяды и сатиры с царского симпосия, но в итоге на пользу, и поэтому душа наполнялась силой, покуда тело изнемогало. Появилась Гаруна. Накрыла девушку тонким покрывалом, с трепетной нежностью, неожиданной в её грубых на первый взгляд руках, отёрла оставшуюся влагу и пот. Через некоторое время почти принудила надеть мягкий фланелевый хитон. Затем попросту взяла за руку и повела почти ничего не соображающую Аспасию в глубь храмовых лабиринтов. В конце весьма запутанного маршрута они очутились в небольшой, совершенно глухой и обособленной комнате, как будто в чреве египетского Сфинкса. Охранница расстелила походное ложе, которое царевне показалось мягче роскошной перины, впрочем, насладиться этим не успела, потому-что мгновенно уснула. Гаруна устроилась в ногах опекаемой на невысоком табурете-дифросе. Глубокую тишину нарушало лишь мерное дыхание спящей, да изредка случайный звон меча, который бдительная амазонка не выпускала из рук. Ровно в полночь беззвучным привидением явилась сменщица — рыжеволосая Ипполита (как видно, верховная жрица доверяла только проверенным лицам). Гаруна осталась тут же, прикорнув на циновке подле ложа Аспасии.

Когда царевну разбудили, растолкав не очень почтительно, в комнате уже находилось множество народа. Все в серых плащах-хламидах с накинутыми на голову капюшонах. В одной из фигур можно было узнать верховную жрицу. Именно она протянула Аспасии такой же плащ, и велела быстро одеваться. Затем без лишних слов все двинулись скорым, но бесшумным шагом по коридорам храма. Вскоре ткань полога сменили необтёсанные брёвна, составляющие стены и потолок. Между ними сочилась вода, и девушка догадалась, что они идут подземным ходом, проложенным под руслом реки. Несколько смоляных факелов освещали путь, бросая по сторонам причудливые тени. Лязгнула открываемая решётка, подошвы ступили на деревянную лестницу. Скоро весь отряд оказался наверху, внутри довольно обширного помещения-шатра. Судя по запаху, конюшни. Одна из фигур выскользнула наружу, через пару минут вернулась, шепнула: "Всё спокойно!"

Вновь зажгли потушенные было факелы. Действительно, одну половину шатра заполняли полностью экипированные лошади и даже одна колесница. Каждая из присутствующих вскочила на своего коня, а повозку заняли Электра с Аспасией, вожжи взяла в руки Гаруна. Обученные животные двигались молча, так же бесшумно катились хорошо смазанные колёса.

Только начало светлеть на востоке. Проулки Фемискиры ещё таились во мраке, заодно скрывая всадниц. Они двинулись в сторону от главных ворот, по направлению к невольничьим кварталам. В одном месте их негромко окликнули. Последовал едва слышный отзыв. Минутная заминка у самой стены-частокола, и вся кавалькада через распахнутую калитку вырывается на степной простор, уже залитый бледно-розовым светом. Краешек золотой колесницы показался над горизонтом. Скоро весёлый, но жестокий по-летнему Феб покажет себя во всей красе. А пока — вперёд, заре навстречу!

Когда сторожевые вышки исчезли за гребнем взгорья, отряд резко поменял направление движения, к тому же рассеялся парами, чтобы не оставлять слишком заметный след на выжженной поверхности. Одни, ударив пятками по конским бокам, умчались вперёд, дабы составить дозор, другие стали держаться по сторонам, шагах в трёхстах, некоторые отстали, образовав подобие арьергарда. Всего Аспасия насчитала двенадцать амазонок верхом, плюс Электра и Гаруна. Куда они едут? Спасаются бегством, или проводят манёвр? Несмотря на одинаковые серые одежды, среди сопровождающих были узнаваемы пламеннокудрая Ипполита, Сота с напарницей Плистой, ещё несколько дев из числа "похитительниц".

Через пару часов скачки характер местности принял иной характер. Появились глубокие длительные ложбины, переходящие в полноценные балки, крутыми склонами напоминающие расселины в горах. Кое-где оголились скальные породы, причудливые от выветривания. Маршрут начал петлять, иногда взлетать на пригорки, в другом месте скатываться вниз. Несколько раз пересекли небольшие речушки, взметая фонтаны брызг. Далеко впереди, словно огромные спящие буйволы, синели кавказские отроги. Аспасия уже решила, что путь лежит туда (и пороптала в душе на его длительность), но вдруг общее стремление стихло, всадницы собрались плотной цепочкой друг за дружкой. Они проехали шагом ещё некоторое время, держась кромки непроглядно заросшего оврага. Судя по их фразам, место назначения было достигнуто. Наконец Гаруна решительно натянула поводья, и отряд остановился.

Электра, гибкая, как юная девочка, спрыгнула первой, затем помогла сойти царевне. Что поделаешь, мышцы городской жительницы ещё не приноровились к кочевой жизни, быстро теряют проворность. Сухая трава под ногами захрустела и кололась даже сквозь сандалии. Дорожная пыль, плотно облепившая хламиду, вздымалась облачком при каждом движении. Ещё зной, совершенно невыносимый после прохладного сумрака храма. И непонятно, где же им преклонить главу в этом диком месте?

В отличие от знатных персон, прочие амазонки не думали спешиваться. Напротив, они по очереди подъезжали к повозке и, сбросив в неё перемётную суму или бурдюк, удалялись в сторону. В результате колесница оказалась заполненной всяким скарбом по самые поручни. Затем прозвучала команда, и все дружно поскакали прочь, рассыпаясь веером по степи. На месте, кроме главной жрицы и царевны, остались Ипполита, Гаруна, а так же влюблённая парочка: Сота с Плистой. Прошли ещё сотню шагов. Электра по ходу внимательно вглядывалась в заросли, наконец подняла руку: "Стой!" Наездницы покинули чепраки, сошлись тесной группой. Командир амазонок извлекла из ножен меч, после чего ступила, казалось, в непроходимую чащобу, и треском-шумом двинулась вглубь. Довольно скоро раздражающий звук стих, а потом донёсся отдалённый возглас: "Всё в порядке, спускайтесь!"

Теперь Электра двинулась в гущу кустарника, потянув за собой и Аспасию. Той ничего не оставалось, как подчиниться. Сначала колючие ветки хлестали немилосердно, норовя выколоть глаза или порвать накидку, но шагов через пять появилась прореха в дебрях, подобие тропинки, уводящей куда-то вниз. Идти стало легче, но крутизна нарастала, и тут перед ними распахнулся головокружительный вид! Огромная продолговатая впадина в земле, схожая с ареной, длиной не менее стадия, шириной в триста-четыреста шагов. По краям её — густая растительность, скрывающая природный феномен от постороннего взгляда. Отвесные стены, уходящие далеко вглубь, словно к самому Аиду. В одном месте прямо из скалы извергался водный поток, в шипящей пене и радужном тумане, и с шумом обрушивался в озёрную чашу. Верховная жрица не останавливалась, очевидно, проходила этим путём не раз. Тропа , скорее цепочка скальных выступов, по которым надо было перемещаться, как по ступеням, держась за корни и стволы деревьев, притулившись вплотную к склону.  Несколько раз протискивались сквозь узкие щели. Но вот очередная теснина свернула в толщу обрыва, там раздалась вверх и вширь, сотворив полноценный дверной проём, в котором была смонтирована железная решётка, на сей момент распахнутая.

В образовавшейся полости царил полумрак, и не сразу взгляд Аспасии различил внутренние пределы. Похоже на карстовую пещеру, обработанную инструментом до очертаний комнаты. Вдоль стен высились примитивно, но добротно сколоченные полки, на которых стояли разномастные амфоры и лари. В одном углу сложено оружие: несколько щитов, тройка длинных копий, секира, множество дротиков, пучки стрел. Неплохой арсенал для обороны безвестной дыры! Появилась Ипполита, выскользнув из боковой расщелины, доложила обстановку:

— Госпожа, замки и печати были нетронуты, решётка в исправности, вещи на месте. Полный порядок.

Электра кивнула одобрительно:

— Отлично, я не сомневалась. Начинайте переноску припасов.

Рыжеволосая воительница тут же удалилась. Верховная жрица и Аспасия проникли в горловину, откуда минутой раньше выбралась Ипполита, и оказались в наклонной галерее, извилисто ведущей долу. Явственно ощущалась рука устроителя — периодически, в особенно крутых местах спуска, возникали ступени, вырубленные в камне, или сбитые из досок лестницы. Удивительно, но видимость была нормальной — свет падал сверху, через змеистые трещины в своде. И вот наша пара очутилась на нижнем ярусе пещеры, где внутреннее пространство образовало подобие залы с идеально ровным полом и высокими стенами. Гулкую тишину тревожил лишь отдалённый рокот низвергаемой воды. На обжитый характер чудесного помещения указывали многочисленные предметы мебели, расставленные там и сям, а так же изрядно закопчённый очаг с горой медной посуды. Но не успела царевна толком оглядеться, как Электра увлекла её в сторону задрапированного тканью проёма.

Открывшийся следом грот ещё более изумлял убранством, причём как природного, так и человеческого свойства. Грандиозные сталактиты, свисающие вдоль стен, напоминали дорические колонны. Сверкающие миллионом кристаллов стены кое-где покрыты фресками возвышенного содержания. На расстеленных персидских коврах стояли несколько лож-апоклинтров, трапезные столики, изысканно-гнутые стулья. Ряд больших и малых сундуков, лакированных, с изображением сцен охоты. Множество краснофигурных ваз, похоже, прямо из Аттических мастерских. Ещё разная медная утварь: треножники, лампы, фигурки домашних богов. При этом не заметно ни пятнышка пыли на всём обилии обстановки. Но целая груда скомканного полотна в дальнем углу без слов разъяснила причину волшебной чистоты: все предметы были тщательно укрыты чехлами, сброшенными Ипполитой во время проверки.

Электра не без гордости оглянулась на спутницу:

— Как тебе загородная резиденция, царевна? На мой взгляд, достойна принять любого басилевса, хоть Цезаря!

— Что там Цезарь, великий властитель, но смертный. Этот таблинум похож на чертоги Афродиты, устроенные лично Гефестом!

— А ум твой неплохо заточен, как у истинной гречанки, и обещает блестящее развитие...

— Пока что мой блестящий ум едва сдерживает язык, чтобы не взмолиться о коврижке хлеба! Благодаря вчерашней очистке, мне кажется, я голодаю с момента своего рождения!

Электра рассмеялась звонко:

— Я тебя прекрасно понимаю, дорогая! У меня самой в животе волки воют, но поверь, полезнее и приятнее сейчас омыть дорожную пыль, очиститься наружно, чтобы затем насытить внутренности...

Аспасия, конечно, и не думала возражать. Верховная жрица открыла крышку одного из ларей и достала пару аккуратно сложенных свёртков, так же взяла с мраморной полки округлый флакон-арибалл, пахнущий чем-то приятным. Они покинули зал и оказались снаружи, словно в перистиле, между отвесных каменных столбов. Впереди, вся в брызгах и влажном облаке, стояла стена падающей воды, исчезающая в клокочущей чаше. За нею проглядывала спокойная гладь озера, ярко сияющая в лучах полуденного солнца. А ближе, разными руслами, стекали со скал большие и малые потоки, образуя множество своеобразных мелких бассейнов, переливающихся друг в друга, будто порожистая речка. Нависающие глыбы, подобно гигантскому карнизу, скрывали это удивительное место не только от палящего света, но даже от нескромных глаз богов-олимпийцев. Мелкая чистая галька образовывала уютный пляж, примерно десять шагов длиной и два в ширину. На нём призывно раскинулась пара плетёных лежанок.

Можно ли было представить подобную идиллию, будучи наверху, посреди выжженной степи, даже на краю этого провала? Чудо, достойное описания в знаменитейших хрониках, но совершенно безвестное. Аспасия взирала с невольным восторгом, прижав руки к груди. Элетра прошла вперёд, развернула свёртки, оказавшиеся белоснежными хитонами, бросила их на лежанку. Затем отступила в сторону и двумя ловкими движениями освободилась от совершенно запылившейся накидки, чтобы остаться в короткой, можно сказать, юношеской тунике. Царевна, привыкшая к величественному облику верховной жрицы, её изумрудным одеяниям, приятно изумилась моложавому облику. Впрочем, процесс разоблачения на этом не завершился. Расстегнув две фабулы, на плече и поясе, Электра скинула с себя последний кусок материи, после чего извлекла из густых каштановых волос золотые шпильки и распустила кудри по плечам. Она стояла полуобернувшись к Аспасии в свободной позе тренированной гимнастки. Её нагое тело, освещённое мягким рассеянным светом, казалось совершенным. Стройные длинные ноги, лишённые как грубости наездниц, так и рыхлости сибариток, и все остальные члены восхитили бы и Праксителя. Особенной чертой была абсолютная гладкость и отсутствие малейшего волоска на коже. Оттого весьма рельефно выделялось интимное место, необычно открытое. Электра едва заметно улыбнулась и покачала головой на столь пристальное внимание:

— Царевна, тебя Медуза-Горгона обездвижила, или грязное рубище так мило, не можешь расстаться?

Девушка спохватилась, смутившись, торопливо избавилась от хламиды, и вправду сейчас напоминающей лохмотья нищих. В отличие от жрицы, у неё под верхним покровом ничего не было, кроме пыльного слоя, буквально облепившего тело. Особенно неприглядно, по мнению Аспасии, смотрелись кущицы чёрных курчавых волос внизу живота и под мышками, превратившиеся в жёсткие дебри.

— Боги мои, да ты похожа на уличную рабыню-подметальщицу после дня работы! Скорее в воду! — Электра подхватила мочалку-губку из вырубленной в скале ниши, жестом показывая поступить так же, затем двинулась под одну из струй. На её спине открылся скромный, но изящный рисунок: зелёный стебель ириса с янтарно-золотым цветком. Он был столь уместен и соответствовал имени, что Аспасия погадала про себя: какое тату могло бы подойти её имени? Весёлая, счастливая — как передать? И стоит ли вообще голову ломать? Она в свою очередь вооружилась мочалкой и вошла в бурлящую воду (оказавшуюся не столь холодной, как можно было опасаться).

Электра тем временем встала под ближайшую падающую струю, так, что поток заколотил по телу, разлетаясь брызгами, но это вызвало лишь возгласы удовольствия. Царевна устроилась по соседству, где лилось не так буйно, но вполне приятно. Будто сотни мягких копий бились в кожу, очищая и массируя её, смывая не только пыль, но всякую усталость и стресс. Спустя какое-то время девушка ощутила касание руки. Верховная жрица накапала в свою губку немного жидкости из флакона, и предложила Аспасии то же самое. Это оказалась мыльно-благовонная смесь, не только эффективная против любой грязи, но ещё восхитительно нежная, словно эликсир жизни.

Так они тёрли, скребли себя с азартом, омывались в потоках, помогли и друг дружке, там, где было затруднительно достать самостоятельно, плескались в чашах, образованных падающей водой, подобно беззаботным нимфам. Наконец Электра категорически подняла руки:

— Всё, всё! Скоро у нас плавники вырастут! Будь умерен в удовольствии, сравняешься с богами... Хотя тут невольно почувствуешь себя уже на Парнасе. в Кастальском источнике... Выходим!

Однако Аспасия не торопилась покидать божественные пределы. Она задержалась у самого берега, смущённо заговорила:

— Прости, госпожа, если задам нескромный вопрос, надеюсь, не обижу тебя...

Верховная жрица, уже оказавшаяся на суше, обернулась, пожав плечами и улыбнувшись:

— Конечно, постараюсь утолить всякое любопытство, насколько смогу.

— Мне кажется, это несложно. Просто, вижу, твоё тело так восхитительно чисто, гладкое, будто мраморное. В Пантикапее я встречала подобное только у статуй...

Звонкий смех был ей ответом, едва не до слёз:

— Так вот что тебя поразило в нашей варварской стране? Разумеется, не все её обитатели придерживаются подобной практики. Только для служительниц Астарты она обязательна, потому что приближает смертных к совершенству богини. Остальные по желанию и возможностям. Признаюсь, довольно кропотливое занятие, требует внимания, твёрдой руки. Ни один брадобрей в мужском мире не рискует столь многим, как мы, у них только лицо, а у нас всё тело, причём самые деликатные места.

— И кто выполняет... столь ответственную работу?

— Есть цирюльни при общественных банях, у знатных — специальные рабыни. Жрицы же приучены делать это самостоятельно, либо помогают одна другой...

— Значит, если я попрошу тебя... помочь мне в этом, желание не покажется... слишком бестактным?

Теперь уже Электра слегка покраснела, но видно было, что просьба царевны ей приятна:

— Помилуй Астарта, о какой бестактности ты говоришь? Это доставит мне истинную радость! Приступим сейчас же?

— Если можно, то да...

Верховная жрица мгновенно стянула один из лежаков наполовину в воду, велев Аспасии расположиться на нём. Затем пропала ненадолго внутри грота, а когда вернулась, в руках у неё теснились изогнутая бритва, а так же небольшая ваза-килик с пушистой кисточкой. Наполнив чашу прямо из-под струй, добавила мыльной жидкости и принялась энергично взбивать содержимое, добиваясь пышной пены. Затем жестом указала девушке правильную позицию: лежать на спине, запрокинув руки, максимально открывшись. Царевна не без робости подчинилась. Находиться в таком положение было чуть стыдно, но волнующе. Электра начала с подмышек. Густо намылила их, затем приступила к бритью. Аспасия отвернулась, чтобы не видеть быстрых  движений сверкающего лезвия. Она приготовилась к боли, но её не последовало. Остро отточенная сталь скользила плавно, ведомая уверенной рукой. Завершённый в верхней части тела, процесс перешёл вниз. Тут находилась ещё более чувствительная область, но возникшее доверие позволило обойтись без паники. Бритвенный прибор срезал только лишнее, щадя нежную кожу. В конце концов тревога сменилась ощущением, близким к блаженству. Обработка ног уже казалась лёгким тонизирующим массажем. Но вот сделан последний штрих. Высокопоставленная цирюльница шутливо похлопала подопечную по бедру: ну-ка омойся, посмотрим результат!

Аспасия со смешанным чувством облегчения и сожаления от прерванного действа окунулась в поток, и словно новорожденная из пены Киприда, выбралась на берег. Электра, как девочка, захлопала в ладоши явленному зрелищу:

— Вот кто похожа на совершенную статую, только не мраморную или медную, а живую!

–  В самом деле божественная гладкость, но с тобой не сравнить. Ты сама Афродита!

— Не забывай, что боги не стареют, в отличие от нас. Поэтому молодости первенство... Да что тут спорить, скоро убедишься!

Верховная жрица вручила царевне хитон, сама тоже закуталась, вытирая влагу, заодно осушая пряди каштановых волос. Тонкая мягкая ткань мгновенно впитывала воду, поэтому скоро пришлось её отложить. Электра уже с некоторым чувством собственности взяла младшую спутницу за руку и повела в глубину пещеры. Но на входе остановилась, с тем, чтобы раздёрнуть шторы, закрывающие нишу в скале. Аспасия едва не вскрикнула от неожиданности, увидев перед собой парочку таких же раздетых, как они, женщин, и лишь потом сообразила, что это отражение в огромном зеркале. Никогда прежде ей не встречались подобные. В лучшем случае небольшие, размером с ладонь, что в ходу у обитательниц греческих полисов. А тут гораздо выше человеческого роста и шириной в обхват рук. К тому же чистейшее, ясное отображение. Пожалуй, никакой Крез не похвастается подобным чудом в своих палатах!

Электра, подводя царевну поближе, сочла долгом пояснить:

— Это финикийское стеклянное зеркало из числа сокровищ Вавилона. Говорят, когда оно попало ко двору тамошнего царя, тот настолько восхитился, что велел казнить всех мастеров, создавших шедевр, и уничтожить остальные экземпляры, чтобы владеть единственным из них. Накануне персидского нашествия жрецы Иштар сумели завладеть зеркалом и спрятать его в тайнике, а потом переправили на Кавказ, где оно хранилось среди священных артефактов местного владыки. Когда отряд под моим началом захватил те владения, среди амазонок началась распря, как поделить зеркало, предлагали даже разбить его на тысячу осколков. Я отдала всю свою долю добычи, и оставила зеркало себе. Так что смотри, восхищаясь подлинному раритету!

Похоже, вся здешняя элита сходит с ума по разным диковинам! К тому же забавно (Аспасия усмехнулась про себя), приходится восторгаться чуду, которого словно и нет, настолько оно прозрачно. Вот две нагие женские фигуры — есть! Что ж, рассмотрим себя получше... Ну, спору нет, сложением боги не обидели (спасибо родителям), цвет кожи чистый, никаких явных изъянов. Волосы, ещё не вполне просохшие, спадают волнистыми прядями, чёрные, но отливающие золотом. Лицо... Довольно симпатичное, если не сказать больше, впрочем, со стороны виднее. Но вот загар, в отличие от тела верховной жрицы, лежит неравномерно: бывшие открытыми чаще прочих члены выглядят темнее — лицо с шеей, руки по плечи, ступни, голени... А, что за беда для амазонки?

Электра, вооружённая неведомо откуда взявшимся гребнем, принялась осторожно расчёсывать кудри царевны, улыбаясь её самоизучению:

— Вот видишь, разве можно сравнить свежее утро и зрелый полдень? Хвала Астарте, которая дарит нам красоту, и возможность наслаждаться ею... Но до чего же ты похожа на свою мать! Просто диву даешься!— худо-бедно разобравшись с чёрным потоком волос, она прошлась по своим, затем кивнула следовать дальше.

В пещерном зале их ждали некоторые перемены, совершённые командой Ипполиты. Двое лож-апоклинтров были сдвинуты к стене и поставлены классическим углом для трапезы, между ними помещался столик, накрытый всякой снедью. Голодный взор Аспасии мгновенно выделил желтоватые бруски сыра, нарезанное тонкими пластинами мясо, поджаристые лепёшки, фрукты в прозрачной вазе, так же амфоры, стоящие на полу, явно с напитками. К тому же запах, вот что сражало наповал! Не могла не среагировать и Электра, но прежде предложила:

— Вижу блеск в твоих глазах, но давай сначала приведём себя в надлежащий нашему достоинству вид! — она распахнула ещё один сундук, в котором находился целый гардероб отличного качества одеяний. Царевна не затруднила себя поисками, натянула первое попавшееся под руку: белоснежную тунику с красным меандром по кромке и простыми завязками на плече и талии сбоку, оставившую одну грудь открытой. Верховная жрица выбрала зелёный (конечно!), но чрезвычайно прозрачный хитон, в котором казалась ещё более обнажённой, чем прежде.

Быстренько заняли места на ложах, но не набросились на еду, как грубые скифы. Прежде Электра нацедила  в специальную чашу-кратер вина из высокой амфоры, затем плеснула небольшую порцию к основанию статуэтки Астарты со словами: "Тебе, богиня, радоваться!", после чего добавила в винный кратер несколько частей воды. В ответ на недоумевающий взгляд сотрапезницы пожала плечами:

— Ты права, в наших краях не принято разбавлять сок лозы, но я считаю, что тупо следовать традиции не лучший вариант. Во время полуденного зноя добавление воды в вино увеличивает его полезные свойства, другое дело, вечерние часы...

Никогда ещё столь простые яства не казались Аспасии так вкусны, а вино — словно нектар приятным и освежающим. Утолив первый голод, царевна принялась потихоньку осматриваться. Прямо над ними, между двух вырубленных в скале полуколонн, располагалась небольшая, локтя три в диаметре, фреска. На отшлифованной известковой штукатурке была изображена почти обнажённая дева, темноволосая, обнимающая голову гнедого коня, на фоне степных злаков. Что-то знакомое почудилось Аспасии в пропорциях фигуры, вольной осанке, выражении лица... Пытливый взгляд не ускользнул от наставницы. Она одобрительно кивнула:

— Неплохая картина, в самом деле... Её написала наша художница, правда, по памяти, но удивительно точно воспроизвела малейшие черты облика. Ничего в них не узнаёшь?

— Трудно сказать, госпожа. Такое ощущение, что где-то уже встречала этот образ, может быть, во сне?

Электра не удержалась от лёгкого смеха:

— Насчёт снов не знаю, это сфера могущественного Морфея, с кем он там тебя сводил... а вот эту деву ты могла видеть менее получаса назад. в зеркале! Разве не один к одному изображение?

Эта реплика прозвучала, как гром с ясного неба, но скорее приятного свойства. Аспасия мгновенно сообразила, это её мать! Ещё юная девушка, в степи, вместе со своим конём... Царица Медея, владычица амазонок, избранница Астарты... и нарушительница клятвы, изменница, сгинувшая безвестно в далёких морях.. Царевна даже привстала с ложа, чтобы разглядеть фреску получше. Электра не мешала естественной реакции, наблюдала со стороны, хотя взгляд её явно затуманился. Тем более не удивительно, что Аспасия хлюпнула носом и оттёрла рукой глаза. Глуховатым, дрожащим от волнения голосом она обратилась к собеседнице:

— Электра, расскажи мне о ней... И обо всём здесь...

— Конечно, царевна! — верховная жрица, против своего обыкновения, налила в килик неразбавленного вина и сделала добрый глоток, промокнув губы полотняной салфеткой... — В общем, это место, провал, давно известно амазонкам под названием Аидов колодец. Считалось, и считается до сих пор остальными, что ведёт оно прямо в царство мёртвых, и спуститься сюда не дано никому. Но однажды твоя мать Медея, будучи ещё совсем юной девочкой, преследуя раненую косулю, случайно наткнулась на эту пещеру и открыла выход к водопадам. Она сохранила находку в тайне, и поделилась только со мной, в силу нашей дружбы. Мы часто здесь бывали, и назвали укромные гроты по имени богини, Астартос. Потом Медея была избрана царицей, а я получила должность ктитора, то есть содержательницы храма и командира священного отряда. Посещать это место становилось всё труднее, заботы, отлучки, но мы находили время... А затем произошло то, что произошло. Медея выбрала свой путь, и свою горькую судьбу. Впрочем, она сумела подарить жизнь такому прекрасному существу, как ты... Таким образом, единственной хранительницей тайны оказалась я. В течении многих лет мною проводились работы по благоустройству Астартоса, скрытные, с привлечением заморских мастеров. Только малая когорта верных знает про него, и почти все они сегодня здесь. И ещё... Я всегда верила, что смогу показать это чудо настоящей его владелице — тебе, Аспасия, и моя вера оправдалась...

Множество мыслей и эмоций теснились в сознании недавней сироты-воспитанницы, а нынче царевны великой страны. Быть дочерью такой славной амазонки, воительницы, красивой женщины, и ужасной преступницы, но ведь совершившей измену под воздействием чар любви, а кто им может противостоять? Против стрел Эрота, направляемых Афродитой, не спасут никакие доспехи, даже царские.

Они в минорной задумчивости закончили трапезу. Электра словно обратилась взором в прошлое, печально улыбалась, изредка поглядывая на юную спутницу. Видимо, снова и снова сличала слепок в памяти с реальным воплощением. Кто знает, в чью пользу делая вывод...

За пологом деликатно прозвучал колокольчик. Верховная жрица ответила тем же, и через миг явилась Ипполита. Она сменила серое одеяние на обычное военное, и выглядела свежее, очевидно, тоже окунувшись в струях.

— Госпожа, все припасы уложены, сохранность проверена, наверху спокойно. Что прикажешь?

— Надеюсь, все люди поели и омылись?

— Конечно, я лично проследила.

— Хорошо, тогда отправляюсь немедленно. Пусть подгонят колесницу.

— Будет исполнено, госпожа! — офицер так же лихо пропала, как появилась.

Электра покинула ложе, чтобы переодеться, теперь уже в плотный дорожный плащ. При этом давая наставления царевне:

— Ты останешься здесь на срок до начала выборов. С тобой будут Ипполита, Гаруна и Плиста, обеспечат всем необходимым. Выход наверх категорически запрещён, извини, я закрою решётку на замок. В ларях есть рукописи по истории и политике царства, советую подробно изучить. Практические вопросы поможет решить Ипполита. Ещё наведаюсь раз или два, по возможности. Ну, всё, милая... не грусти, а главное, ничего не бойся! Астартос, это ожерелье на шее богини, она его хранит. — Уходя, напоследок поцеловала Аспасиию в лоб и провела ладонью по щеке. Но вот скрылась за пологом, затем донеслись отдалённые голоса, почти сразу стихли...

Оставшись одна, царевна ещё некоторое время рассматривала фреску, изредка пригубляя вино из килика. Когда пришли Гаруна с Плистой, имея целью прибрать после трапезы, Аспасия перешла к стене, вдоль которой были выстроены роскошные сундуки. Содержимое двух из них уже не составляло секрета, осталось проверить остальные. Как выяснилось, и прочие лари хранили в себе по большей части одежду и разные ткани, всевозможные аксессуары, и лишь один был забит до отказа письменными свитками. Выполняя наказ верховной жрицы, девушка принялась разбирать пергаменты, раскладывая в кучки по темам. История амазонок с приснопамятных эпох, описания походов и значительных битв, отношения с другими народами, религия, государственная экономика, юридическая система... От одного перечисления голова идёт кругом, и всё это прочесть за десять дней? Тут десяти лет не хватит! Интересно, знакома ли с подобной литературой Эвридика, или постигала науку управления опытным путём?

Решив начать с древних времён, она отобрала несколько на первый взгляд немудрёных текстов и устроилась на раскладном табурете напротив оконного проёма, откуда падал свет. Чтение оказалось настолько увлекательным, что Ипполите пришлось дважды позвонить в колокольчик, возвещая ужин.

Когда начало темнеть, зажгли пару масляных светильников. Не ахти освещение, но в храмовых кельях Пантикапея и это показалось бы роскошью, поэтому царевна не роптала. Просидела, углубившись в даль веков, пока не начали слипаться веки. Всё же день сегодня начался весьма рано, и был до предела насыщен впечатлениями. Аспасия аккуратно сложила свитки, сбросила тунику и с наслаждением растянулась на свежезастеленном апоклинтре. Как часто бывает при сильной усталости, сонливость сменилась нервным возбуждением. Перед глазами мелькали картины увиденного, в голове слышались слова, мысли уносились то в прошлое, или грезили о будущем. Думалось о прекрасной Медее, как живой запечатлённой на фреске, про её загадочную судьбу; поразмышлялось и о нынешней царице Эвридике, но было вытеснено сознанием прочь, из-за нежелания портить настроение. В конце концов ум отдался самой приятной волне: череде картинок дневного купания под струями водопада, во всех милых и забавных подробностях, от сбрасывания пыльных рубищ до пробравшей до мурашек процедуры бритья.

Незаметно, тихой сапой все остальные впечатления заслонили образы женственной красоты Электры. Её гармонично развитое тело, как будто омытое в источнике вечной молодости, не имеющее ни одного изъяна. Густые, падающие волнами каштановые волосы. Глаза, полные мудрости и янтарного блеска. Утончённые руки, владеющие таинством, осязая, дарить негу. Её полные, но упругие груди, идеальной формой напоминающие чаши-мастосы, с тёмными навершиями сосков. И ещё из поразившего воображение: совершенно гладкое, без единого волоска, будто лепестковое лоно с выразительно очерченными интимными створками.  Протянувшийся вдоль позвоночника изящный цветок ириса только дополнял облик, достойный самой Афродиты, или Астарты, как именуют богиню амазонки.

В широком стенном проломе, заменяющем окно, появилась огромная луна. Её волшебное сияние залило грот серебряным, словно нездешним светом. Аспасия лежала нагая, распростёршись на ложе, не в силах унять волнующее томление в членах. Напрасно потешалась Эвридика над девственным неведением храмовой послушницы. Разумеется, будучи под кровом богини, та не ведала любовных свиданий, сексуальных контактов с людьми. Но воздействие эротических чар Афродиты её отнюдь не миновало. Неясные поначалу желания, горячие сны, нескромные мысли с ранних лет тревожили душу, распаляли плоть и не могли не получить разрешения. Пусть изредка, втайне от любого взгляда, даже самой богини, она давала волю рукам, уносясь в упоительные дали. Вот и сейчас, зная себя, царевна сознательно отдавалась наплыву искушения. Её ладони скользили по телу, вызывая сладкий трепет, бёдра сжимались и тёрлись одно о другое, алчущий язык пытался увлажнить пересохшие губы.

Вдруг она выпрямилась, соскочила на пол, словно по наитию Селены, и в жарком ознобе двинулась по зале. Лунная дорожка привела её к проёму, за которым находилась зашторенная ниша. Аспасия раздёрнула занавесь. Пред нею явилась обнажённая женская фигура с распущенными в беспорядке волосами и фосфоресцирующим взглядом. Кто она, уже не сознавал витающий разум девушки. Горячечное видение заполнило её волю без остатка. Призрачное зелёное одеяние было сорвано, и наступила схожая с исступлением близость...

Очнулась царевна в полной темноте, лежащая на ковре напротив зеркала. С трудом поднялась, ещё не вполне владея телом, вернулась на ложе. Луна, шествующая своим путём по ночному небу, исчезла из окна. Аспасия улыбнулась блаженной лёгкости в теле, и тот час заснула.