Глава 14. Гости в доме

Да и не удивительно было не поверить, даже самой себе.
Ведь  голова у меня  слегка кружилась,  во рту пересохло, железистый  запах собственной крови бил в нос, в горле чуть саднило от ее привкуса, а все тот же нос,  был «маленько»  заложен,  от скопившейся в нем кровавой слизи. 
Плюс, я дрожала от холода. Видимо сказалась пусть и небольшая, но все же потеря крови. Да и адреналин не спишешь со счетов. А перепугалась я знатно.
 К тому же  туман,  в густоте которого терялись и расплывались предметы, размазываясь в окружающем пространстве, словно  жидкая каша по тарелке, оставляя видимыми в реальности лишь комки.
Вот двумя такими  сгустками на фоне смазанной реальности и были две сидящие напротив меня, огромные фигуры.

Мужчина и женщина.
Ростом около  пяти и шести метров. Их фигуры, окутанные клубящимся  туманом,  имели несколько нескладный вид.  Они выглядели  так, словно  чья-то рука, еще более огромная, чем их,   взяла топор,  да и вытесала  этих двоих  из  громадного куска дерева.
Поэтому и вышли  они угловатыми,  широкоплечими, с крупными руками и головами,  сидящими на толстых, коротковатых шеях.  Черты их лиц так же были   грубоваты. Но при этом были они красивы.  Да. Красивы.
 Красивы какой-то своей, неотесанной ( другого слова в мою  голову просто не пришло),  первобытной  красотой.
Густые, блестящие, каштановые волосы женщины были разделены на пробор и заплетены в две толстенные косы, ниспадающие по огромной, выпуклой  груди куда-то вниз и теряющиеся в складках тумана.
Ее огромные, чуть на выкате, черные глаза,  смотрели на меня  слегка  сочувственно и снисходительно.
Крупные руки с несколько  коротковатыми пальцами спокойно лежали на  огромных  коленях. 
А  смугловатая кожа была гладкой и блестящей. Но не сальной. Нет. Просто имеющей свой блеск.

Одета женщина была в шерстяное,  темно-коричневое пончо и такого же цвета  замшевую юбку. Что было у нее на ногах сказать трудно, они были не видны в тумане, да и пламя костра, закрывало какую-то  ее  часть от меня.
Осмотрев женщину с головы до того места, которое я могла разглядеть сквозь туман и пламя костра, я перевела свой взгляд на мужчину.
Он немногим отличался от своей подруги. Разве что плечи были пошире, да торс помощнее.
Те же блестящие, правда, черные волосы, но заплетенные не в две, а  во  множество косичек,  доходящих ему до пояса. Та же  гладкая,  смугловатая кожа. Черные, выразительные, чуть навыкате глаза, осененные густейшими ресницами, смотрящие на меня задумчиво. Крупные руки так же были сложены на коленях. Одет мужчина был в черное, шерстяное пончо и в  замшевые штаны.
Оба были чуть горбоносы и имели широкие скулы и чуть выступающий вперед подбородок.

Несколько  минут я просто  молча  таращилась на них, склоняя голову то на один бок, то на другой и соображая: « Уж не глючит ли меня от потери крови и нервов?»
Затем,  решив, что они все же не плод моего воображения,  я просто рассматривала их с ног до головы, притом абсолютно бесцеремонно.
И наконец, я начала задаваться самой себе вопросом: « Это кто? Я их знаю? А если знаю, то откуда? И где тогда мы могли пересекаться? Чего хотят? И почему их энергетика кажется мне знакомой?»
Посоображав на тему…  этак,  минут пять,  в полном молчании и одиночестве,  поскольку  эта парочка явно не собиралась помогать мне в моем мыслительном процессе,  а  просто сидела  молча, аккуратно сложив мощные  руки на коленях и смотря на меня со снисходительным сочувствием,  я наконец поняла, кого эти двое мне напоминают…

 Этот снисходительно – задумчивый взгляд,  этот  запах…
- Вы нжать? – уточнила я у них сиплым голосом, совершенно пораженная пришедшей мне  в голову мыслью.
Те синхронно кивнули.
- Оборотни? – вновь просипела я, не скрывая удивления.
Те снова,  молча,  кивнули.
« Оборотни. – в некотором смятении думала я. – Только обратные. Не человек превращается в зверя, а зверь в человека.»
В слух же произнесла вежливое ( ну или почти вежливое), прижав правую ладонь к левому плечу, в знак приветствия:
- Здрасти.
И добавила,  вспоминая о гостеприимстве и вообще пытаясь собрать и себя, и свои ускользающие от сознания  мысли,  в кучку:
- Лепешек с чаем хотите? И жареной рыбы?
Те лишь задумчиво склонили  огромные  головы набок. В больших, выразительных глазах мелькнули смешливые искорки.
- Вы пришли, потому, что я вас приглашала, да? – решила прояснить я, поскольку  этот момент мне был слегка непонятен.
Это было согласие на взаимодействие? Или просто визит вежливости? Или им в принципе стало любопытно, как я тут обитаю и где конкретно? Ведь  обозначила свои координаты я им лишь мысленно. Идти со мной до лагеря, они отказались.
В ответ, нжати так же задумчиво, переместили головы на другой бок,  по - прежнему  рассматривая меня снисходительно – сочувственно. Видимо, в их глазах я выглядела совершенной дурочкой.

Наконец, после минуты инвентаризации нжати меня и моих умственных способностей, они вернули свои огромные, с  чуть выпуклыми  лбами  головы в первоначальное положение и переглянувшись между собой, видимо пришли к какому-то решению,  потому что меня накрыло энергетикой быка и в голову потоком полились не то мысли, ни то зрительные образы.
- Да. Мы пришли, потому, что ты попросила нас о договоре. Мы думали. И решили посмотреть тебя на твоей территории. И мы заключаем с тобой Договор. Мы взяли твою кровь, ты сможешь брать  наше мясо. Твоя энергия ушла к нам, тебе можно брать наши шкуры.  Но только, если  у кого-то из нас не будет шанса выжить. Мы возьмем у тебя лепешки. Ты будешь пользоваться нашим молоком и шерстью.
Бык замолчал, ожидая ответа.
Я кивнула, соглашаясь и добавляя:
- Хорошо. Но это не будет зараженное мясо и шкуры, опасной для меня болезнью.
Нжати склонил голову, в знак согласия, мысленно  присоединяя  его к уже сказанному.
После чего я полезла за лепешками  и,  преломив их, мы заключили Договор.
А  затем,  с аппетитом  поели, запивая мягкие,  солоноватые лепехи  ароматным чаем, настоянным на травах.
И вскоре   нжати, чуть кивнув головами, встали, прощаясь.

Я тоже встала, хотя и с некоторым трудом. Голова все еще кружилась, а ноги подрагивали и были чуть ватными. Так что держалась в вертикальном положении я  довольно неуверенно.
Но, превозмогая себя, все же выпрямилась,  пошире раздвинув конечности, что бы не упасть в грязь, а точнее в костер,  лицом, перед переговорщиками.
« Еще не хватало  мне оказаться с обгоревшей физиономией, в принципе. Да и демонстрация слабости на переговорах, совсем не хороший вариант. - решила я для себя,  в глубине сознания, где-то на  задворках разума,  лишь касаясь его сформированной мыслью, поскольку  сама  мысль о собственной слабости, по моему разумению,  уже  являлась ее проявлением. – Так что, не стоило  даже вспоминать о недомогании  при посторонних. Вот уйдут, тогда и похныкать можно будет.» - рассуждала  я, провожая гостей, растворяющихся в черной хмари смешанной с  темнотой беззвездной  Ночи.
И уже с облегчением шлепнулась на место, пытаясь не выронить кружку с чаем из дрожащих рук, когда к костру вернулась корова с вопросом, заданным ею в присущей нжати манере, в виде мыслеобраза:
- А теплая одежда то у тебя есть, человеческий теленок?
- Так, мне в этой тепло. – честно ответила я, решив, что нжати, заметили и  приняли  дрожь моих чресел от потери крови, за потряхивание организма от холода.
На что корова лишь шумно и тяжело вздохнула,  в очередной раз снисходительно глядя на меня как на дурынду и,  скосив  глаза куда-то в черную, клубящуюся мглу, выразительно покачала головой.
После чего вновь шагнула  за черту света,  бесшумно  исчезая во мраке   тумана.

А я,  недоуменно пожав плечами, с жадностью накинулась на рыбу, заедая ее сочное мясо  мягкой лепешкой и запивая горячим чаем с молоком.
 Что на этом  этапе жизни мне хотелось сделать, так это вымыться и постирать одежду.  Но что бы  достигнуть поставленной цели, мне необходимы были силы. И  восполнить их я могла только едой, тем более, что энергии на эти мысленные переговоры, мною потрачено было немало, так что в глазах периодически темнело и очень хотелось просто лечи и не двигаться.
Только вот, я прекрасно знала, что преклони я к земле голову и тут же провалюсь в черное небытие.  И неизвестно как надого я в него кану.  А  вернуть меня  оттуда  некому.  Так что,  лучше уж мне  туда не падать,  а  из последних сил,  держа двумя руками,  ходящую ходуном,  у трясущихся губ, кружку,  пить сладкий чай, текущий тонкими струйками мимо рта.  И стуча зубами от холода, слизывать его языком с подбородка.
Пусть это зрелище  и выглядит со стороны,  не интеллигентно, зато действенно для здоровья.
Поэтому  минут через сорок, я уже поковыляла в шатер - греть воду на свое мытье.
« А об остальном я подумаю после.» - чуть отстраненно решила я, откинув занавеску,  отделяющую банную комнату от основного помещения шатра.
И  заползая в ванну, с чувством окатила себя теплой водой из небольшого ведерка.