Варавва, ты свободен! На судилище пред Пилатом

                Часть4 "Подаренное освобождение".
       Солнце лениво поднялось над старым городом Иерусалимом, освещая крыши домов первыми бликами, ее лучи все также осветили древнюю часть Храмовой горы. Как в убранстве, стояла нарядная «невеста», украшенная подобно «жемчужине», купающаяся в радужных лучах, белокаменное творение-«Иудейский Храм». Чуть слышно запели петухи, состязаясь в громкие голоса, а луч света, проник в полуподвальное помещение и осветил все темные углы камерных стен, на которых отчетливо виднелись различные надписи и рисунки, былых каторжан. Молодой мужчина закованный в цепи по рукам и по ногам, уже не спал, не спали и его сокамерники Дисмас и Гестас, (уже предчувствуя не добрый свой день), стали неистово реветь, дрожа всем телом, в страхе, ожидая прихода римских надзирателей, которые выведут арестантов в цепях, приговоренных судом на унизительное зрелище-распятие.
   Прошло еще какое-то время томительного ожидания, (которого им, ни как хотелось, чтоб оно наступило), а за ними никто не приходил, а затем на улице послышался шум голосов, который сильнее и сильнее нарастал, и были слышны голоса толпы горожан и даже за массивными стенами укрепленной крепости, были слышны громкие возгласы, которые было с трудом разобрать, что требовали горожане? Затем Дисмас в полголоса сказал; «нынче шестой день (пятница), сегодня великий праздничный день, перед «Пасхой Господней», вот и народ собрался возле Храма с паломниками и потому шумят», успокоил себя заключенный в кандалы Дисмос. И вот, шагающей походкой к дальней части каменного коридора, прошли римские конвоиры,
а в камерах наступила тишина, у арестантов забились сердца в «такт» шагов конвоя, (чувствуя их приближение), а в беспокойстве сердца, застучали еще быстрей, (это в то время), когда из камеры стали выводить, троих арестантов, Дисмаса, Гесмоса и Варавву, предварительно, накалив на их телах каленным железом клеймо.
  И теперь громыхая, по каменным ступеням железными кандалами их вывели на площадку помоста, яркие, солнечные лучи, вмиг ослепили их глаза, арестанты, привыкшие находится в темноте, на время ослепли от столь яркого света и молодой человек в широких плечах спутанными длинными волосами, лет тридцати или более не удержался и сильно чихнул, чем испугал многих стоящих рядом, и вызвал язвительный смех толпы и римского конвоя, а во дворе находились все знатные особы города, первосвященники, священники и римская знать со своей свитой, и множество народа, которые до безумства кричали в один голос распни, распни, распни. Варравва и так знал, что за все его преступления (вместе с его и его друзьями), их должны распять, и недоумевал, для чего собралась вся знать города Иерушалаима? но тут же снова вспомнил сон, и на ухо кто-то тихо прошептал, «Варавва иди, ты свободен!», он медленно поднял глаза, чтобы осмотреться вокруг и увидел Незнакомца, на котором одежда была вся в крови, а на голове Его сплетший венок с шипами, которые глубоко вонзились в его голове, Он стоял спиной, а лицом к «Римскому Прокурору» которого все в городе знали как Пилат, и тут он услышал, слова прокурора Пилата так; «Вот, перед вами Человек!» И тут толпа народа вместе с первосвященниками и служителями закричали в один голос; «Распни, распни, распни Его», Пилат недоуменно посмотрел на безумную толпу и на служителей Храма, и возразив им, громко сказал; «Я не нашел в Нем вины», но толпа, подбиваемая специальными людьми, закричала снова; «Распни, распни, распни». Пилат не выдержал и закричал в толпу; «сами возьмите вашего Царя и распните Его», и тут взял слово первосвященник Кайфа и сказал; «По нашему закону Он должен умереть, потому что сделал себя Сыном Божьим», Пилат как услышал это слово испугался (он знал, что римские императоры, причисляют себя к божественной части), он вывел израненного Незнакомца в свою преторию и там беседовал с Ним. А молодой человек не понимал, что здесь на судилище происходит? он снова огляделся и увидел в толпе злые лица, которые жаждали зрелищ распятия. Прошло не так много времени и Пилат вышел и сел на свое место «Лифастрон» и долго думал, а толпа продолжала кричать ему в глаза; «Если ты отпустишь Его, ты не друг Кесарю», за тем посыльный принес и в руку вложил ему отрезок бумажного листа с посланием, он прочитал и лицо его еще сильнее изменилось, оно содержало для Пилата, что-то важное, он осмотрелся вокруг ища глазами (того, кого ему так не хватало), а после встал с судилища своего  и тут Кайфа язвлено сказал; «всякий делающий себя Царем противник Кесарю». Как услышал эти слова, Пилат нервно стал ходить туда и сюда размысливая над словами, а затем произнес; «О, сегодня шестой день (пятница) перед вашей Пасхой, я имею права, в честь праздника помиловать и отпустить одного, смотрите я отпускаю вашего Царя» и тут толпа «взорвалась» криком в один голос; «Распни, распни, распни Его» затем Пилат снова повторил; «как я распну вашего же Царя», и услышал как первосвященники в один голос с толпой кричали; «нет у нас Царя, кроме Кесаря», Пилат стал нервно ходить в зад и вперед, а затем приказал принести ему чашу для умывания рук, и окунул свои руки в чашу и сказал громко; «смотрите, я умываю руки свои, как и сказал, ваш Царь невиновен , кровь Его на ваших руках», и тут же услышал в ответ; «кровь за Него, на нас и на детях наших». Было видно, как толпа священников, склонила Пилата на неправедный приговор, Молодой человек вдруг услышал свое имя, которое скандировала толпа горожан; «Варавву, Варавву, Варавву, отпустить», Пилат недоуменно стал возражать; «кого, убийцу помиловать? А что с царем вашим Иешуа? И вся толпа безумно закричала; «Распни, распни, распни Его», «Варавву, Варавву, Варавву, отпусти». И тут римские воины подошли к мужчине лет, около тридцати и более и стали снимать цепи на руках и тяжкие кандалы на ногах, и увидел, как цепи лежали у его ног, он снова вспомнил ночь, проведенную в борьбе со своей совестью, и вновь услышал нежный голос, что говорил ему обращаясь к его имени; «Варавва, иди, ты свободен!» о как хотелось встретится взглядом с Тем кому он обязан своим счастливым случаем освобождения. Молодой мужчина стал тереть руки на запястиях, что не давно были освобождены от тяжких цепей и вдохнул всей грудью воздух свободы, и тут взгляд Варравы встретился с Тем, кому он всей жизнью обязан, Иешуа в истрепанной одежде с венцом терновом на голове, потеками крови на лице смотрел на него с нежностью и прощением и мысленно разговаривая с ним и повторял; «Варавва, иди, ты свободен!».
Продолжение следует: